Ольга Громыко - Космоолухи: до, между, после Страница 42

Киборг просидел с мертвым котом на руках почти до утра. Система неумолимо утверждала, что жизненные показатели объекта отсутствуют, но киборг то и дело трогал его, словно надеясь, что кот полежит и включится, как после просушки включился упавший в воду видеофон.

Потом пушистое тельце остыло, окоченело и окончательно перестало напоминать его Микки.

Тогда киборг засунул этот холодный бессмысленный предмет в утилизатор, убедился, что устройство успешно завершило цикл, и приступил к выполнению второй части приказа.

Том открыл глаза и долго пытался сообразить, где находится. Вроде бы на «Налиме», но чего-то не хватает. Ах да, «кошачий» угол опустел, ни лотка, ни мисок, даже пол вымыт… Контрабандист слабо удивился, но в следующий миг все вспомнил и тихо застонал. Это надо ж было так ужраться!

— Рыло! Набодяжь-ка мне… — Том поднял голову повыше — и слова застряли у него в горле.

Киборг был занят. Очень занят. Задание оказалось длительным и энергозатратным, завершить его к хозяйскому пробуждению не удалось.

— Ты что натворил, сволочь?!

Киборг повернулся к хозяину. В руках у него была замшевая безрукавка Тома, а на ней — несколько серых шерстинок.

— Данный предмет помечен объектом «Микки» как принадлежащий ему, — бесстрастно сообщил киборг. — Был получен приказ утилизировать все принадлежащие объекту «Микки» вещи.

Том вырвал безрукавку у киборга и хлестнул его ею по лицу. Шкаф, из которого контрабандист вечно выкидывал невесть как просачивающегося туда кота, почти опустел, осталась только стопка шмотья на верхней полке. С обувью, которой Микки уделял особое внимание, киборг расправился в первую очередь. Исчезли и потрепанные тапочки, и рабочие берцы, и щегольские, дорогущие ботинки от «Миллиани», которые Том надевал на важные сделки, чтобы произвести впечатление успешного бизнесмена… Костюм для тех же целей тоже пропал вместе с вешалкой. Не осталось ни кошачьего мяча, ни волейбольного, ни джойстика, ни лежавшего на столе видеофона, киборг успел скормить утилизатору даже все стулья. Опустевший отсек казался огромным, в два раза больше прежнего.

Зато угловая куча хлама издевательски возвышалась на прежнем месте, словно киборг нарочно начал утилизацию с самого ценного. Сверху лежал, издалека бросаясь в глаза, зеленый кошачий паспорт.

Сейчас Том был трезв и понимал, что проклятая кукла всего лишь выполняла его собственный нечеткий приказ, но все равно отбил о нее обе руки, а потом рухнул в кресло и зарыдал над своей пропащей жизнью.

Для киборга это не имело значения. Уже ничего не имело значения.

До срыва оставалась неделя.

До видимого срыва.

Часть 3

ПОСЛЕ

ЗАНОЗА

Проверка завершена.

Все системы в норме.

Ланс сунул руку под футболку и медленно провел растопыренными пальцами по животу и груди, нащупывая бугорки шрамов. Уже почти не выступают, а самые старые превратились в тонкие белые черточки, определяемые только визуально или по результатам сканирования — рубцовая ткань с поврежденными датчиками.

Опять этот сбой. Безопасный, но неприятный, и случающийся все чаще, последний был позавчера. Дискомфорт остался, даже когда сердцебиение выровнялось и захотелось спать. Ланс поворочался с боку на бок, пытаясь от него избавиться, потом придумал кое-что получше.

Киборг встал, сгреб в охапку подушку с одеялом и сонно побрел к двери каюты.

— Ой! Ланс, что ты тут делаешь?!

Ланс удивленно посмотрел на обескураженную девушку. Знал бы — настроил бы побудку на шум в ее каюте и поднялся раньше, чем Полина выглянет в коридор.

— Сплю.

— У Теда под дверью? На голом полу?!

— На подушке, — уточнил Ланс, но Полину это не успокоило.

— Зачем?!

«Котик» напрягся.

— Мне так захотелось.

— Почему?!

— Мне так захотелось, — обреченно повторил Ланс. Какие все-таки эти люди странные! Есть программа, которая говорит, что делать, а есть желания, которые просто есть. От реальных потребностей системы они не зависят, Полина же сама ему это объясняла.

Девушка попыталась зайти с другой стороны:

— Ты ждешь, когда Тед проснется?

— Нет.

— В твоей каюте что-то случилось и там теперь неудобно спать?

— Нет.

— Тебе просто не нравится там спать? — Полина вспомнила о любовном романе Дэна и диванчика, длившемся больше полугода, пока рыжий не дозрел до каюты.

— Нравится.

Ланс нетерпеливо переступил с ноги на ногу, не понимая, в чем проблема. Раз уж они оба проснулись, можно идти готовить завтрак, а не тратить время на этот непонятный разговор. В корабле тепло, подушку он не испачкал, пол чистый — сам накануне мыл. Если спать в коридоре запрещено, пусть Полина прямо скажет, и все.

— Ладно, спи где хочешь, — сдалась девушка. В конце концов, Котька тоже могла с блаженным видом растянуться поперек коридора (и это при наличии дивана, капитанской койки, кресел и персональной меховой лежанки!), вынуждая всех через себя переступать, а Ланс до сих пор охотнее учился у нее, чем у людей.

Котька, кстати, была тут как тут, крутилась под ногами и орала в надежде на щедрое пожертвование. Это означало, что и капитан скоро появится: стоило кошке поутру услышать голоса в коридоре, как она спрыгивала с койки и открывала охоту на сенсор двери, будя хозяина шуршанием, нетерпеливым подмявкиванием, а затем и свистом отползающей створки.

Полина поспешила в санузел, Ланс отнес постель в каюту, по пути выкинув из головы и дурацкий ночной сбой, и утреннее недоразумение. И то и другое уже привычное дело, Ланс жил на «Космическом мозгоеде» пятый месяц, а по ощущениям — большую часть жизни. Остальное резко ушло в тень, стало быстро забываться. Куда быстрее, чем когда-то — первая хозяйка. У Алины было хорошо, тепло, спокойно, правильно кормили… Но Ланс больше не хотел туда возвращаться, даже в мыслях, а команда выяснила о его прошлом все, что хотела (вернее, что смогла), и перестала приставать с расспросами. Самому же Лансу эта информация и подавно не нужна, пусть стирается. Освободит место для более ценной и интересной.

Из санузла Полина вернулась освеженная, но мрачная, с накрученным на голову полотенцем. Ловко выхватила у Ланса из-под ножа (точнее, это Ланс вовремя остановился) несколько тонких кружочков огурца и расклеила по лицу, как голодный амебоид по шкуре. Озадаченный киборг искоса наблюдал за их дальнейшей судьбой, но огурцы всасываться не спешили, а когда девушка принялась накрывать на стол, подсохли и начали отваливаться, один в капитанскую кружку вместо лимона плюхнулся. Полина шипяще выругалась и, выкинув его, отлепила все остальные. Есть так и не стала, выбросила.

Ланс поспешно разложил оставшиеся кружочки по бутербродам — и так еле хватило, это был последний свежий огурец! Пусть маринованными обклеивается, их в кладовке аж семь банок, с прошлой маминой передачи. Или колбасой, Ланс на всякий случай нарезал ее с запасом.

Но колбасой Полина не заинтересовалась, наоборот.

— На меня можешь не готовить! — торжественно объявила она и, встав на цыпочки возле кухонного шкафа, раздвинула банки с крупами и принялась вытаскивать из-за них какие-то коробки.

— Что, опять?! — обреченно-насмешливо поинтересовался с порога Тед.

Полина сделала вид, что не услышала, но Ланс зарегистрировал сердитое сопение.

Вслед за пилотом в пультогостиную беззвучно проскользнул навигатор: раз все здесь, какой смысл валяться в койке?

— Что — опять? — переспросил он.

Дэн был более участливым и располагающим к исповеди собеседником. Полина так схватила себя за живот, словно пыталась выщипнуть из него кусок; еще и спину прогнула, чтоб он сильнее выпятился.

— Ты видишь эту ужасную складку?!

— Вижу, — подтвердил Дэн и, прежде чем Полина успела трагически воскликнуть: «Ну вот!», добавил: — Она всегда у тебя была.

— Да, но не такая огромная!

— С момента нашего знакомства толщина слоя жировых отложений в гипогастральной области твоего живота увеличилась на два миллиметра.

— Ну вот! Я это тоже вижу!!!

Ланс пораженно уставился на девушку. По его данным, погрешность человеческого взгляда при оценке объектов такого размера составляла как минимум сантиметр.

— Женщины! — верно расшифровал его замешательство Тед. — Они не то что лишний миллиметр — лишнюю молекулу на талии заметят!

— Не обращай внимания, — поддержал напарника Дэн. — Это ненадолго. Дня на два-три.

— Это — до победного конца! — воинственно возразила Полина и потащила свою добычу на стол.

— На четыре, — пересчитал рыжий.