Дмитрий Воронин - Скайгард Страница 42

Затем спохватились медики — погоня за супермодными «телами» вгоняла людей в депрессию, в потерю своего «я», доводила до суицида. Хирург-моделист мог придать человеку образ его кумира, но не одарить талантом — из сотен и тысяч копий Карен Кей лишь одна была великой актрисой. И не меньше десятка дурочек, захотевших быть неотличимо похожими на суперзвезду, покончили с собой — не смогли перенести отсутствие успеха там, где дело не ограничилось одной лишь внешностью.

Ширилось движение «За возврат к природе». Около одного процента людей оказались лишенными «счастья обретения нового тела» по причине генетической невосприимчивости к биогелю. Немало нашлось и таких, кому относительно демократичные цены в многочисленных модельных центрах оказались не по карману. Число «возвратников» пополняли и разочаровавшиеся — особенно после того, как было доказано, что процесс старения биованна не останавливает. И если старуха выходит из модельного центра двадцатилетней красавицей, то красота эта продержится не более двух-трех недель, после чего организм начнет стремительно уравнивать внешность с биологическим возрастом.

Постепенно был найден компромисс. Строго определены границы, выход за которые грозил модельному центру сумасшедшим штрафом и отзывом лицензии. Была установлена жесткая тарифная сетка, предусматривавшая копейные цены на устранение физических дефектов и астрономические — на разного рода «красивости». Радикальное изменение внешности или пола — только по медицинским показаниям. Копирование реальных образцов — запрещено категорически.

Форчестер прошел по самой грани, отделяющей просто «улучшение» от того самого «радикального изменения». Снежана осталась все той же Снежкой — и в то же время изменилась до неузнаваемости. Раньше ее нельзя было назвать красавицей, сейчас же мало нашлось бы мужчин, не замерших в восхищении при виде девушки. Черты лица вроде бы и те же, но чуть гуще волосы, чуть аккуратней губы, чуть явственней скулы, чуть длиннее шея, и результат наверняка заставит мужские сердца забиться чаще. Катя готова была признать, что в сравнении с подругой теперь смотрится бледновато.

— Да я… — Пламя праведного гнева угасло, и на месте разъяренной фурии вновь оказалась прежняя Снежка, тихая и застенчивая. — Нет, ну… я просто хотела сказать… в смысле…

— Ну прости меня, пожалуйста, — Леночка была сама невинность, — я как лучше хотела. Не сердись, а? А на курорте ты фурор произведешь, поверь. Все мужики твои будут… штабелями.

Полковник не обманул — и в самом деле предоставил три недели отпуска. Правда, попытался все же поторговаться, но успеха не добился. На его счастье, пережитые в период общения с ше'ти волнения уже подернулись флером забвения, а то Леночка вполне могла попытаться выбить моральную компенсацию. С точки зрения Кати, все вышло вполне справедливо — если маршрут «туда» и был омрачен нервотрепкой, то обратный путь, проделанный на борту комфортабельного лайнера А-12 «Денвер», где девушкам от щедрот полностью сраженного Леночкой адмирала Аншетта были предоставлены каюты первого класса, сам по себе тянул на полноценный отдых. Допустим, бассейн под искусственным освещением и залитые солнцем пляжи — вещи разные, но все остальное было воистину великолепно. И стоило соответствующе — неудивительно что треть элитных апартаментов лайнера пустовала. Зато относительно недорогие каюты эконом-класса были забиты под завязку. Желающих провести отпуск на «Жемчужине Федерации» было хоть отбавляй.

Леночке следовало отдать должное — подготовку долгожданного отпуска она взяла на себя и с самопорученным делом справилась на «отлично». Заказала отель — не самый дорогой, зато расположенный в живописной бухте. Не безликий «номер», прибежище для жаждущих сэкономить на всем, а бунгало, утопающее в пышной тропической зелени, обслуживаемое вышколенным и незаметным персоналом. Арендовала и отличный глайдер — для непременных поездок по магазинам и увеселительным заведениям. Составила программу развлечений — где на первом месте, как у любой нормальной женщины, стоял головокружительный шопинг.

Поднимаясь на борт «Маргаритки» (как-то без особых споров девушки пришли к выводу, что пользоваться орбитальными челноками — удел существ приземленных, недостойный истинных спейсменов), Катя вдруг с удивлением ощутила, что уже начинает скучать. Правда, Джад заявил, что у него имеется с десяток накопившихся увольнительных и он, собравшись с силами, непременно поставит перед Шеденбергом вопрос ребром. А если (он сказал «когда», но Катя прекрасно знала, что в случае с полковником это будет именно «если») удастся законные дни получить, то Джад непременно навестит девушек и составит им компанию. Если и не в походе по магазинам, то уж в поездке на великолепные коралловые атоллы — обязательно.

Посадка прошла без происшествий — если не считать того факта, что Катя ступила на бетон астропорта в отвратительном настроении: ей пришлось, смирив гордыню, сажать «Маргаритку» на автопилоте. В другое время и в другом месте она бы многое высказала диспетчеру но астропорт Талеры — это не заштатная колония, где посадка корабля происходит не то что не каждый час, а и не каждый день. Здесь свои правила и свои законы. Нарушителя не разнесут на молекулы, как на Земле или Гее, но вполне могут впаять огромный штраф или настоять на конфискации корабля — к лихачам подобные меры применялись без проволочек.

Их уже ждал представитель отеля — миловидная азиатка лет двадцати, свободно владеющая русским — милый реверанс в адрес дорогих гостей. Слова она выговаривала нарочито-правильно — верный признак недавно пройденного гипнокурса, но слышать родную речь на франкоговорящей планете было приятно.

Все попытки ввести в Федерации некий искусственный «единый» язык в целом можно было считать провалившимися. Разработать-то его разработали — сложная смесь на основе английского и испанского, с изрядной добавкой русского, с отдельными компонентами из немецкого и японского. Элементарная грамматика, не слишком сложное произношение… но популярности «уни» так и не обрел. Каждая страна, уже давно утратившая государственные границы и национальное правительство, отчаянно цеплялась за свой язык. Говорить в обществе на «уни» одно время считалось… ну, не то чтобы неприличным, но чем-то к этому достаточно близким. Позже негативные тенденции ослабли, зато в моду вошел принцип «лингвистического минимума», согласно которому любой житель Федерации должен был уметь сносно объясниться, помимо «уни», еще на трех языках — русском, французском и немецком. Гипнопед в изрядной степени облегчал эту задачу — но услуга была платной, и позволить себе подобную роскошь мог далеко не каждый.

Катя прошла гипнокурс «уни» и немецкого, но на французском могла сказать несколько простейших фраз — в основном нахватавшись от Леночки. Поскольку одна мысль о том, чтобы изучать язык самостоятельно, повергала ее в дрожь, оплата еще одного курса гипнопеда была запланирована. На будущее. Возможно — на весьма отдаленное. Снежке в этом отношении было еще сложнее — работа техника всегда оставляла ей не так уж и много свободного времени, а доходы (до вступления в состав экипажа «Маргаритки») о гипнопеде позволяли только мечтать. И если на Сибириаде от языкового барьера она не страдала, то уже на «Скайгард-7» начала испытывать определенные сложности в общении.

— Здравствуйте! Я счастлива приветствовать вас на Талере. — Улыбка девушки была то ли абсолютно искренней, то ли великолепно отрепетированной. Второе вернее. — Меня зовут Тэя, я полностью в вашем распоряжении. Как прошла посадка?

— Штатно. — Катя еще не вполне отошла от беседы с диспетчером астропорта, а потому ее тон был не самым доброжелательным.

— Понимаю! — весело рассмеялась Тэя. — Я выросла на Ями-но-Юри, и там тоже спейсмены воспринимали посадку на автомате как личное оскорбление. Не обращайте внимания, мисс, они тут помешаны на правилах. А какой у вас корабль?

— «Протей», — ответила Снежана, мысленно выпуская когти. Не дай боже этой пигалице отпустить хоть одно ехидное замечание по поводу старого штурмовика.

Но пигалица явно подготовилась к встрече. Девушке можно сделать комплимент по поводу ее внешности, матроне — в адрес ее детей. Мужчина, как правило, смягчается, услышав лестные слова в адрес своего ума или мышц (кто чем обладает). Но любой спейсмен, независимо от пола, буквально растает, услышав неподдельно-уважительный отзыв о своем корабле.

— Ух ты! — закатила глаза Тэя. — Настоящий? А можно… можно я как-нибудь посмотрю, а? На таком летал мой дед… он говорил, что «Протей» ему жизнь спасал раз сто, не меньше. Модернизация по классу КР? Ой, не говорите… я сейчас угадаю… КР — это для сопровождения боевых операций, а в вашем «Скайгарде»… клинч-живучесть, верно?