Александр Прозоров - Трезубец Нептуна Страница 42

– Что вы сделали, сэр Теплер? – растерянно спросил Рассольников.

– Терпеть не могу взяточников, сэр, – с достоинством ответил миллионер.

Атлантида осторожно покосился назад, в зал космопорта. Там все занимались своими делами, никак не реагируя на произошедшее. Можно было подумать, бить морду сотрудникам таможни здесь – в порядке вещей.

– Уходим! – Рассольников рванул на посадочное поле первым. Следом, громко топоча, помчался Вайт.

Где-то вдалеке запоздало взвыла сирена.

– Люк перед передним стабилизатором! – крикнул Платон, отобрал у поравнявшегося с ним толстяка ключ, и привычно воткнул его в щель опознавателя.

В обугленном борту корабля открылся проем.

– Начать подготовку к экстренному старту! – крикнул археолог и помчался по извилистым коридорам в сторону рубки.

– Меня зовут Сунгари, – послышался спокойный мужской голос. – Кто вы такие?

– Сунгари, мы твои новые хозяева, – Атлантида влетел в рубку и плюхнулся в капитанское кресло. – Начинай подготовку к старту.

– Откуда я могу получить подтверждение того, что вы не угонщики?

– Но я же предъявил ключ! – выкрикнул запыхавшийся толстяк.

– Как я могу быть уверен, что ключ не был отнят у Тенка Зурима силой, получен хитростью или обманом, или просто выкраден?

– Ну… ну, позвони ему и спроси, – нашелся Платон, включая мониторы внешнего обзора. – У тебя ведь есть его телефон?

– Набор произведен, – сообщил корабль. – Жду ответа.

На площадке вокруг катера, как ни странно, все оставалось спокойно. Ни тебе полиции, ни патрульных глиссеров, ни ограничивающих маневр тягачей.

– Я слушаю, – на этот раз прозвучал молодой, чистый и звонкий голос.

– Здравствуй, Тенк Зурима.

– А это ты, Сунгари… – молодой голос притух. – Догадываюсь, почему ты мне позвонил. Извини, Сунгари, но мне пришлось тебя продать. Это хорошие люди, они будут о тебе достойно заботиться и хорошо содержать. Прощай, Сунгари. Я больше не твой владелец.

– Как зовут моего настоящего владельца?

– Одну секунду, я сейчас посмотрю… – звук исчез.

– Кто из вас мой хозяин? – спустя полминуты поинтересовался корабль.

– Я, Теплер Вайт, – подпрыгивая от нетерпения в кресле первого пилота, ответил миллионер.

– Имена совпали, – подвел итог Сунгари. – Подготовка к старту начата…

– Экстренный взлет! – Атлантида вдавил клавишу ручного управления. – Тестирование отменяю, прогрев систем – тоже.

– Стартую, – флегматично ответил корабль и мониторы заволокло серой пылью. – До выхода на туристскую орбиту двенадцать минут.

На людей навалилась перегрузка. Три номинальных длились около шести минут, после чего сменились полуторными, и люди смогли говорить.

– Зачем вы это сделали, сэр? – первым делом поинтересовался археолог.

– Не выношу взяточников, – погрозил кулаком невидимому врагу Вайт. – Именно они меньше всех работают, больше всех гадят общему делу, да еще и деньги за это требуют!

– «Нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей», – напомнил Атлантида. – Вы давно в тюрьме не были, сэр?

– Да ничего за это не будет, – беззаботно отмахнулся миллионер. – Они пришлют мне ордер, адвокаты его опротестуют, они пришлют новый, мои стряпчие к чему-нибудь придерутся. После волокиты в годик-другой мой поверенный предложит моральную компенсацию, и на этом все закончится.

– Ага, – кивнул археолог. – Если только вас сейчас не сцапают, и не посадят в каталажку. И тогда уже ваши адвокаты будут бегать кругами, а местные судейские находить неправильные закорючки и тянуть время.

– Корабль находится на туристской орбите, – сообщил бортовой компьютер. – Прошу координаты или условный номер места прибытия для доклада диспетчеру.

– Отставить, – наклонился вперед Атлантида и погладил клавишу ручного управления. – Сунгари, ты видишь чистый сектор?

– Сектор два-двести девяносто свободен от кораблей и паразитных объектов.

– Сунгари, курс два-двести девяносто. Режим дискретного перехода.

– Для указанного режима не хватает скорости.

– Приказываю дать максимально возможное ускорение. Переход в режим по готовности. Цель полета: точка на удалении тридцать парсеков по прямой.

– Команда принята. Начинаю ускорение.

И напарники опять замолчали, стиснутые четырехкратной перегрузкой.

На этот раз экзекуция длилась почти четверть часа, и когда ускорение сменилось невесомостью, люди испытали вполне понятное чувство эйфории. Рассольников, по своему обыкновению, позволил телу несколько минут попарить над креслом, после чего дал команду включить искусственную гравитацию.

– Мы что, вошли в подпространство? – отстегнул ремни Вайт.

– На курсах Миклинза, где я учился, – охотно отозвался Атлантида. – Это называлось «режим растянутого дискретного перехода», на старушке Земле – «переходом в подпространство»; в Большом Конде – «проколом пространства-времени»; у кракосов – «погружением в душу создателя»; у шивад – «обратимой смертью», у олимов – «скачком вечности». И вот что интересно, сэр Вайт. У всех разумных рас есть свое собственное теоретическое обоснование этой методики передвижения, свои формулы и свой взгляд на физику процесса. А вот аппаратура почему-то получается на удивление похожая. Иногда даже взаимозаменяемая… Хотя нет, вру. Корабли кракосов не ускоряются до тех пор, пока не будет вознесена молитва. Я пытался упростить процедуру, но не получилось. Так и молился два месяца, пока срок аренды не кончился.

– Надо было потребовать заменить на другой, сэр.

– Э-э, нет, сэр Теплер, – покачал пальцем археолог. – С молитвою расход топлива на семь процентов падал. Точно так же, как и у шиват, если перед ускорением птенца сизура в жертву принести. Или цыпленка. Я потом попытался в университете объяснение получить, но мне сказали, что такого быть не может. А я на каждом цыпленке четыреста оболов выигрывал. И еще шивады говорили, что их жертвенная птичка воскресает, если из ускоренного полета в обычный вернуться. Но тут сказать ничего не могу – они пернатого сразу после разгона съедали. Прямо вместе с костями.

– Семь процентов говорите? – толстяк зашевелил губами. – Да, получается два с небольшим процента снижения себестоимости перевозок. Сэр Платон, об этом есть смысл поговорить.

– Говорить бесполезно, – покачал головой археолог. – Наша физика этого феномена не признает. Нужно просто произвести точные измерения, и если приборы подтвердят, поменять наши дискретные установки на шивадские «божественные».

– А обслуживание? Если наши не возьмутся, придется инопланетчиков привлекать… Командировочные, рабочие визы, жилье… Что выиграю, то и потеряю…

– В другой раз решите, сэр Теплер, – остановил его раздумья Рассольников. – Открывайте карты. Где потерпел аварию кондидский корабль? Нам осталось проложить последний маршрут. Давайте локальный шар.

– Какой шар? – даже удивился толстяк. – Кто же такие данные доверяет компьютеру? Нет, здесь и только здесь! – миллионер постучал себя пальцем по виску. – Слушайте: локалка семь Медузьей дороги, сорок три, шестьдесят пять. Удаление ноль, семьсот сорок три. Планета возле двойной звезды.

– Сунгари, – потребовал Атлантида, – дай в рубку карту семь Медузьей дороги.

Над пультом повис полуметровый серый шар, перечеркнутый толстым красным тоннелем.

– Плоскость сорок три…

Шар прорезался голубым диском.

– Азимут шестьдесят пять.

По голубому диску побежал тонкий луч.

– Ноль, семьсот сорок три единицы.

На луче зажглась точка.

– В указанном месте есть картографированные объекты?

– Двойная звезда равными массами три единицы, – отчеканил бортпилот.

– Да! – восторженно закричал Вайт. – Это она!

– Точка нашего прибытия? – успокаивающе поднял руку Платон. В сером шаре неподалеку от первой точки зажглась вторая. – Примерно сто шестьдесят парсеков. Шесть дней пути. Ну что же, сэр Теплер, мы почти у цели. За это нужно выпить!

– Нужно, – согласился Вайт.

Атлантида последний раз пробежался глазами по показаниям приборов и картинкам мониторов, после чего расслабленно отмахнулся и повел толстяка на камбуз.

В отсеке охлаждения пылилось лишь две початые бутылки можжевелого виски – в смысле, виски с Можжевела, да несколько банок овощных консервов.

– Однако, не густо, – потянул археолог к себе одну из бутылок. – Надо активировать стюарда.

Он прошелся по шкафчикам, нашел пару разномастных стаканов, разлил виски. Понюхал. Передернул плечами:

– И как только люди эту самогонку пьют, когда столько благородных напитков имеется?

– Наверное, только в особо знаменательных случаях.

Они опрокинули в себя по рюмке. Рассольников поморщился и полез за консервами:

– Консервированные бобы, бобы, рыбные котлеты… Срок годности истек три года назад. Хотите?