Чаша небес - Ларри Нивен Страница 42

Один из хорьков принес ей розовые плоды, гроздья которых свисали с лозоподобных веток. Мемор уверенными движениями перьев показала, что эти плоды пригодны в пищу людям. Она потянулась к плодам, отделила один. Гроздь сердито зашипела, но, когда Тананарив вгрызлась в мякоть, ничего не произошло. Ей понравился насыщенный, дразнящий язык вкус. Всяко лучше корабельных пайков. Вкус превозмог неприятную сухость седативного препарата. Как обидно лежать в посттравматическом отупении в самый что ни на есть захватывающий, пленительный и грозный миг жизни. Тананарив приходилось изворачиваться, чтобы не зацепить сломанные ребра и правое предплечье. С этим мало что можно было сделать в полевых условиях – разве что обездвижить, объясняла Бет, чтобы ребро не проткнуло легкое. Бет на диво умело забинтовала ей сломанную при бесцеремонном похищении руку. В аптечке нашлись обезболивающие, но работу неутомимого ума Тананарив им замедлить было не под силу.

Девушка отдавала себе отчет, что от нее отряду немного пользы, даже после того, как Абдус наложил ей сильнодействующую обезболивающую повязку. Она висела, полностью расслабившись, в гамаке меж лозопрядей и размышляла об эволюционных путях в столь низкой гравитации. Настало время отдыхать, смотреть и учиться. Погружаться в бездонный океан, который инопланетянка звала ТрансЯзыком.

В университете Тананарив проявляла недюжинные способности к языкам, на спор выучив русский и французский. Помимо основных обязанностей, в экспедиции она должна была исполнять роль ксенолингвиста, так что именно на нее переложили тяготы общения с великаншей, называвшей себя Мемор (само по себе это имя было лишь аппроксимацией глубокого раскатистого баса, рождавшегося где-то в ее клюве). Девушка воображала себе Первый Контакт методичным – с обстоятельными обменами текстовой, звуковой и видеоинформацией. Нечто вроде программы SETI – чтобы две стороны уселись наконец за стол переговоров. Здесь этого ожидать не приходилось.

Остальные члены экспедиции занимались кто чем – искали съедобные растения и выбирали пищу из предложенной, строили укрытие, классифицировали Птиценарод по разновидностям. Птицы тоже выполняли какую-то работу, перекрикиваясь поверх голов землян и посверкивая ослепительными радужными перьями. Иногда они общались и на гогочущем языке, который Мемор охарактеризовала пренебрежительным клекотом: незначимый.

Бет явилась понаблюдать за Тананарив и переменить повязку на сломанной руке.

– В кустарнике пахнет жареным мясом, – сказала Бет, – странно…

Они стали наблюдать. Крысоподобный зверь величиной с собаку, с крупной удлиненной башкой, пробежал мимо, не удостоив людей своим вниманием. Бет подумала, что здешние животные вообще не боятся людей – неудивительно, они ведь никогда их не видели. Крысопес принюхался к запаху мяса, застыл как зачарованный, и в этот момент кустарник выстрелил в зверька похожими на маленькие копья семенами. Крысопес взвизгнул, отскочил и удрал.

– Чистая победа растений, – прокомментировала Бет. – Бьюсь об заклад, крыса будет носить в себе эти семена, пока не умрет.

– Пока молодая поросль не поднимется из трупа, – сказала Тананарив. – А что, умно.

С трубным клекотом явилась Мемор. Девушки с трудом принудили себя не съёжиться в ее тени.

Птица заговорила, Тананарив перевела:

– Как и у вас, у меня есть мясные зубы.

– Мм, – отозвалась Бет, – нам это льстит.

– Мы постараемся отыскать пригодную для вас пищу, – сказала Мемор (Тананарив снова перевела).

Тананарив поблагодарила. Гора плоти и колышущихся перьев косо поклонилась, низведя к земле руки и голову. Затем Мемор повела девушек на прогулку в неприятно низкой гравитации, активно жестикулируя головой и руками, разъясняя все увиденное. Тананарив слушала и совершенствовала знание языка.

Миновали колонию растений, проявлявшую несомненные признаки общественной жизни. Потребности и сигналы тревоги выражались струйками пыльцы. Тананарив в задумчивости покусала губу и решилась спросить:

– Как вы… управляетесь со всем этим… с этим мирокораблем?

Мемор остановилась, оглядела людей большими грустными глазами.

Потом ответила долгими раскатами, которые Тананарив затруднилась перевести с ходу. Голос ее вздымался и опадал, пока она силилась придать значение услышанному.

– Быстрые учатся, медленные запоминают. Быстрые и малые инструктируют больших и медленных. Несут перемены. Большие и медленные требуют… черт, назовем это ограничениями и постоянством. Быстрые привлекают внимание, медленные наделены властью. Устойчивая система требует дважды… обоих классов, хотела я сказать. Великий завет един: Устойчивость. Стабильность.

Голос Мемор напоминал громыхание камней, наваленных в бочку. Очень крупных камней, может быть валунов. В очень большую бочку.

– Какого возраста ваш… мир? – спросила Бет.

Тананарив перевела, выслушала ответ и пожала плечами.

– У нас нет мер времени, аналогичных вашим. Он стар. – И добавила: – У меня такое ощущение, что Мемор не хочет говорить.

– А оно… она… чем она сейчас занята?

Тананарив подняла глаза на Мемор, которая, склонив голову набок, впала в уже замеченное ранее землянами подобие транса.

– Не знаю. Она утверждает, что совещается с другой частью своего разума. Я не уверена, что правильно поняла смысл этой фразы.

Мемор, по-прежнему в глубокой задумчивости, побрела прочь. Бет с улыбкой села в конусовидный гамак, сплетенный из гладких, телесных на ощупь растений.

– Я просто диву даюсь, как быстро ты научилась. И остальные, думаю, тоже.

Она окинула Бет быстрым взором. Тананарив было известно, что ее медовый миссисипский выговор непривычен большинству членов экипажа. Будешь так вякать, и люди сразу с твоего IQ двадцать пунктов мысленно скинут, поучала ее мать. Но девушке нравились мягкая игра ударений, округленные согласные, растянутые гласные.

– И даже я. Кто мог предположить, что в языке инопланетян вообще будут выделяться отдельные фразы? Линейная структурная конфигурация?

– А ведь они даже не млекопитающие, – пробормотала Бет. – Ну, я так думаю.

– Наверное, – сказала Тананарив, хмурясь, – но мы не можем знать наверняка. Трудно сейчас даже предполагать. У Мемор легко учиться: показываешь и получаешь ответ. Наверное, дело не в химии и прочих тонкостях. Существуют глубинные, видонезависимые структуры языка. И это касается не только словаря и синтаксиса, но и семантики. О боги![24]

– Тебе же это удалось, – только и сказала Бет.

Тананарив передернула плечами.

– Мемор сказала, что ей помогали «искусные интеллекты». Я так понимаю, она все время подключена к компьютеру.

– Мы этого не умеем, – сказала Бет. – Наверное, только так и получается управлять столь грандиозной структурой.

– Но разве могли бы даже самые одаренные наши программисты взломать древнеегипетский код, манипулируя только символами и числами, не будь у них Розеттского камня? Сомневаюсь.

– Возможно, они встречались с другими инопланетянами и кое-что узнали от них о том, как говорят в Галактике.

Ага, отрезвляющая мысль, нечего сказать, подумала Тананарив.

– В любом случае это означает, что мы имеем дело с существами неслыханной мощи, – заключила Бет.

– Да у них даже зримые ресурсы просто колоссальны! Может, оттого Мемор и удается обучать меня настолько эффективно. Она очень гибко мыслит. Почти во всех