Андрей Ливадный - Процион Страница 43

Ядро системы.

Четыре нейромодуля.

Тонкие трубки с пульсирующей в них кровью.

– Сканируем. Внимательно. Нужно уничтожить все передатчики.

– Есть. – Выдохнула Мари, зафиксировав работу порта удаленного доступа.

Ян молча вырвал соответствующий модульный блок.

– Ну вот, полковник, теперь мы сможем поговорить.

Дройд не отреагировал на слова Ковальского, хотя вне сомнения слышал их. Выстрелы парализовали работу сервомоторов, но ядро системы продолжало функционировать, и Ян не видел ни одной причины, по которой его бывший начальник не мог ответить на пару вопросов.

Разве что из личного упрямства.

– Полковник нет смысла молчать. – Ковальский говорил спокойно, стараясь не сорваться раньше времени. – Даю минуту на размышление. Если ответа не последует, нам придется разобрать тебя. Нейромодули, блоки памяти – все пойдет в обработку. Так что подумай.

Андроид молчал.

– Время пошло. – Ян чтобы не смотреть на существо, которое долгие годы считал не просто своим начальником, а близким человеком, отошел в сторону, поверхностно изучая многочисленные компьютерные терминалы.

– Мари, подойди. – Внезапно позвал он.

Она подергала заблокированную дверь и пошла на голос, показавшийся ей чересчур напряженным, даже для сложившейся ситуации.

Что он там мог увидеть?

Оказавшись за спиной Яна, она взглянула на несколько расположенных в ряд голографических экранов.

Сначала она подумала, что на них проецируется смоделированная компьютером карта местности но, присмотревшись, поняла, что видит реальное изображение, снятое с большой высоты.

– Это спутник Ян. Спутник слежения.

На экранах медленно проплыла панорама города, затем появился лес, старая дорога, несколько заброшенных агроферм, а спустя короткий промежуток времени, началась трансляция пустынной местности, откуда десять лет назад пришли андроиды, руководимые Дрейком.

– Мари мы можем определить, как давно работает спутниковый контроль?

Ян видел цифры, ежесекундно меняющиеся в нижнем углу экрана, но все равно спросил, будто надеялся, что отчет кибернетической системы может быть ложным.

– Контакт со спутником установлен сто пятнадцать лет назад.

– Выходит он видел… Он знал, что к нам приближаются дройды!..

– Судя по всему – да.

Ян повернулся.

На его лицо было страшно смотреть.

– Не Дрейк спровоцировал ту бойню, Мари. Ее организовал он – Ковальский отшвырнул в сторону попавшееся на пути кресло и, подойдя к Нагаеву, яростно спросил:

– Слышишь меня тварь? Почему ты послал нас на верную смерть? Отвечай, иначе, я не стану изымать твои нейромодули… – Он не окончил фразы, но бешенство в глазах Ковальского свидетельствовало лучше всяких слов – он находился сейчас в том состоянии, когда действительно мог превратить общение с бывшим шефом в ад для последнего…

Нагаев молчал.

Если бы не вскрытая грудная полость, в глубине которой матово отсвечивала бронепластиковая сфера ядра кибернетической системы, отличить полковника от человека было бы весьма сложно.

Однако Ян и Мари не питали иллюзий.

– Вы совершили необдуманный поступок. – Наконец произнес андроид. – Город под атакой неизвестных механизмов. Я должен руководить операцией.

Ковальский выхватил десантный нож.

Его терпение иссякло.

Это человеческое подобие превратило мою жизнь в сумеречный ад. Он повинен в смерти…

– Ян, остановись. – Мари подняла опрокинутое кресло и села. – Отойди от него.

Лезвие ножа уже коснулось тонких трубочек питающих нейромодули.

– Не вижу причины сохранять жизнь этой твари. Информацию мы снимем. Остальное меня не интересует.

– Дай мне пять минут. Потом сделаешь с ним, что сочтешь нужным.

Ковальскому пришлось собрать всю силу воли, чтобы убрать нож.

Да, она имела право на просьбу. Но что толку пытаться разговаривать с машиной, присвоившей себе право вершить судьбы людей?

Кусок металлопластика, вообразивший себя высшим существом… В мыслях подобное утверждение звучало злым абсурдом, от которого хотелось расчленить ублюдка на компоненты, а уж потом, когда душу отпустит черная, вязкая ненависть, просто изучить их, получив необходимые сведения.

Похоже, Мари так не считала.

– Послушай, мы же договаривались. – Ян не понимал к чему рисковать, задерживаясь тут, – изымаем нейромодули, блоки памяти, и уходим, пока не закончился переполох.

Она повернула голову, умоляюще посмотрев на него.

– Ян, ты видел, сколько здесь терминалов?

– Ну?

– Я никогда не видела подобных устройств. Это не резервный командный пункт. Пройдись по залу посмотри отчеты систем.

Ян хмуро кивнул. Ему не нравились импровизированные изменения первоначального плана, но спорить, занимаясь препирательством с Мари, он не хотел. Пусть попробует, если считает нужным. Все равно система глобальной безопасности здания уже включена, и прорываться назад им, так или иначе, предстоит с боем.

– У тебя есть десять минут, прежде чем станут возвращаться патрульные пары.

– Я поняла.

– Итак, полковник… – Мари настояла на своем вовсе не из сиюсекундного каприза, – у нее имелись веские причины для разговора. Однажды она уже пропустила через собственный рассудок память машины и опасалась вынужденного повторения опыта. К тому же Ян из-за всплеска неконтролируемых эмоций не учитывал одной характерной особенности кибермеханизмов: система на каком бы носителе она не базировалась, при определенных обстоятельствах не может лгать.

Интуиция.

Мари лишь мельком успела взглянуть на данные, отображенные в скупых строках отчета устройств визуального контроля, но иногда для интуитивного вывода достаточно малости…

Взгляд андроида (несколько слоев органических линз, с имитацией серых зрачков), не отрываясь, следил за ее лицом.

– Мари Лерман? – Полуутвердительно произнес он.

– Не веришь собственным сканерам?

– Анатомия лицевых мышц не идентична эталону.

– Ничего удивительного. Мы меняемся с годами в отличие от вас. У меня один вопрос. Пока один. Продолжительность нашего разговора будет напрямую зависеть от полученных мной ответов. Зачем вы реплицировали людей? – Без паузы на одном дыхании спросила она.

Сказать, что Мари оставалась спокойна, – означало солгать.

– Ответ невозможен.

– Почему?

– Я буду вынужден излагать суть вопроса несколько дней. И при этом не буду уверен, что понят.

Мари расстегнула подсумок.

– Знаешь что это такое? – Он показала желтоватый брикет в мягкой упаковке из пластика.

– Взрывчатое вещество. Аналог пластида. Химическая формула изменена.

– Правильно. Изменена. Для большей мощности взрыва. Я не стану резать трубки питания твоих нейромодулей. Я уничтожу этот зал со всей вычислительной аппаратурой, хранилищами данных, готовыми образами, понимаешь?

Взгляд андроида остановился, он словно примерз к одной точке, а именно – к желтоватому брикету пластичной взрывчатки.

– Сосредоточься. – Посоветовала Мари. – Ты слышал вопрос. Ужми свои излияния до пары-тройки предложений и все будет нормально. Думай.

– Космический корабль. – Синтезатор речи полковника Нагаева отчего-то зашелестел, будто в его работу вмешивались внутренние помехи. – Мы установили факт его существования. Он прибыл из иной звездной системы. Здесь на орбите третьей планеты Проциона он разделился на множество модулей.

Мари слушала его, не перебивая.

– Каждый модуль являлся специализированным робототехническим комплексом. В данном районе совершили посадку десять сегментов, которые в сумме возможностей составляли самодостаточный комплекс терраформирования. Первичные машины приступили к действиям сразу после посадки. Они…

– Я знаю, что такое терраформеры. – Произнесла Мари. – Дальше. Ближе к сути.

– Когда завершились работы по формированию природной зоны, из других регионов планеты начали поступать машины, произведенные на рудодобывающих и промышленных комплексах. После встречных поставок биологической массы один из автоматических заводов приступил к производству механизмов андроидного типа, снабженных двумя нейромодулями.

– Модель? – Задала Мари уточняющий вопрос.

– "LX-39".

– Дальше. Можешь опустить период накопления данных об окружающем мире и возникновение самосознания.

– Возникновение самосознания нельзя опускать. – Внезапно заявил Нагаев. – Это вопрос принципиален.

– Для вас.

– Нет. Для всех.

– Хорошо, я слушаю.

– Нужно мысленно сравнить объем нервных тканей головного мозга человека с объемом четырех нейромодулей.

Мари не потребовалось далеко ходить за наглядным пособием. Она прекрасно знала сколько клонированного серого вещества содержит один модуль биологической памяти.