Ким Робинсон - 2312 Страница 44

В ответ Женетт с легкой улыбкой подвинулся и сел, свесив ноги со стола, похожий на садового Будду или Тару[55], стройный и стильный.

— Я хочу поговорить с Ваном. Пытаюсь понять, как это сделать. И с твоим другом Варамом. Это гораздо проще. А потом… Все зависит от того, что я узнаю. Кстати, Алекс случайно не оставляла тебе письмо для меня или кого-то еще?

— Нет!

Поднятая рука, как у несокрушимого Будды.

— Не надо раздражаться. Просто хотелось бы, чтобы она оставила мне письмо, вот и все. Для нее это была просто подстраховка на случай, если с ней произойдет нечто непредвиденное. Она, вероятно, решила, что Ван расскажет остальной группе о ее планах. Надеюсь, он это сделает.

На следующий день команда инспектора узнала новости. После совещания Женетт пришел и сказал Свон.

— Компьютер Вана выявил на орбите между Юпитером и Сатурном астероид, который сместился так, будто с него выпущена масса на Меркурий. Смещение происходило в течение шести месяцев примерно три года назад. Ван просмотрел все записи Лиги Сатурна о полетах кораблей в этом пространстве, и выяснилось, что этот астероид покинул некий маленький корабль; он направился оттуда в верхний слой атмосферы Сатурна. Мог нырнуть, но вошел в верхние облака под таким углом, будто собирался там затаиться. Так иногда делают. Если это верно, мы сможем его выследить.

— Это хорошо, — сказала Свон. — но… нить дал квантовый компьютер Вана?

Женетт пожал плечами.

— Знаю. Однако на корабль указала Лига Сатурна, и они отследили его спуск по транспондеру. Они также проанализировали все данные транспондера и знают, что корабль принадлежит земному консорциуму.

— Земному!

— Да. Не знаю, как это истолковать, но, видишь ли, тучу камней невозможно запустить из атмосферы, из-под купола или навеса. Это должно происходить в открытом космосе, в вакууме. Так что если ты на Земле вздумаешь такое сделать, тебе придется отправиться в космос.

— Это я понимаю. Но — Земля? То есть я хочу сказать, кто на Земле…

Инспектор так остро глянул на нее, что она осеклась.

— На Земле свыше пятисот организаций, противодействующих переселению людей в космос, — сказал Женетт.

— Но почему?

— Обычные доводы — проблемы Земли остаются нерешенными, а жители космоса стараются просто уйти от этих проблем. Часто телесные модификации жителей космоса признают доказательством начала насильственного разделения человечества. Для нас предложено название Homo sapiens celestis. Некоторые называют это видообразованием. Многие земляне не используют возможности продления жизни. Утверждают также, что космическая цивилизация извращенна, порочна, воплощает упадок и ужасна. Воплощенная дегуманизация человеческой истории.

— Черт возьми, — сказала Свон. — Как подумаешь, сколько добра мы им делаем!

— Прошу вас, — сказал Женетт, — проводите отпуска в закрытых местах.

Свон ненадолго задумалась.

— Так что мы будем делать?

— Хочу отправиться на Сатурн, поискать этот маленький корабль. Паспарту считает, что может рассчитать его местонахождение по точке входа.

— Я могу лететь с тобой?

— Сказать «буду этому рад» — ничего не сказать. Мы уже в пути.

«Скорое правосудие» высадило их на пароме к проходящему мимо террарию «Внутренняя Монголия», замечательному полому астероиду с пологими зелеными холмами, линию которых часто нарушали выступы черных скал, где обитали табуны диких лошадей и неуловимые волчьи стаи, — животные, особенно любимые Свон. На вершинах холмов располагались небольшие поселки, что-то вроде скопления красивых юрт, окруженных газонами. Женетт прихватил с собой всего двух помощников и много времени проводил с ними в одной из юрт; как поняла Свон, обсуждали различные другие дела.

Однажды Свон бродила с утра по травянистым холмам, пытаясь отыскать волков — безуспешно; к концу дня она набрела на курорт из множества юрт на вершине холма, с широким пологим газоном, с большими бассейнами, со множеством горячих ванн и авиарием под навесом, где висели корзины с цветами и множеством различных стрижеобразных, зябликов и прочих певчих птиц. Склон холма ниже них напоминал зеленый ковер, так тщательно он был подстрижен. Свон он показался исключительно нарядным, резко отличавшимся от диких холмов, где она провела утро. Она миновала двух женщин, которые смеялись, словно находя картину нелепой, и на ходу заметила:

— И чего здесь смешного?

Они прекратили смеяться, и одна показала куда-то на вершину холма.

— Вон там три человека в странных одеяниях сказали нам, что они квантовые компьютеры в теле андроидов, и спросили, не кажется ли нам, что они успешно выдают себя за людей? Мы ответили, что, вероятно, да, но… — тут женщины снова переглянулись и рассмеялись. — Но они выдали себя этим вопросом.

Свон заметила троих, сидящих на траве у бассейна.

— Любопытно, — сказала она и направилась к ним. — Полина, ты слышала? — спросила она по дороге наверх.

— Да.

— Хорошо, тогда молчи и будь внимательна.

Существует старая гипотеза: люди не испытывают неловкости с роботами только когда те выглядят наподобие ящиков или совсем неотличимы от человека; в последнем случае робот просто воспринимается как другая личность. Но между этими двумя крайностями находится то, что гипотеза называет «зоной ужаса» — зоной, где все то, да не то, похожее, но иное, и поэтому вызывает у людей невольное отвращение, омерзение и страх. Гипотеза достаточно правдоподобная; но, поскольку так и не удалось создать робота, неотличимого от человека, чтобы проверить ближайшую к нам границу «зоны ужаса», гипотеза осталась гипотезой. И вот сейчас, предположительно, Свон представлялась возможность исследовать ближнюю границу этой «зоны ужаса».

Безвкусное оформление курорта, казалось, распространялось и на этих троих в длинных викторианских кринолиновых костюмах. Они походили друг на друга как братья или клонированные андроиды одной модели. Хотя один казался более женственным, чем два других.

Свон подошла и сказала:

— Здравствуйте, меня зовут Свон, я с Меркурия; там мы с помощью множества квакомов восстанавливаем свой сгоревший город. Мне сказали, вы трое утверждаете, будто вы квакомы, а не биологические люди? Это верно?

Трое смотрели на нее. Тот, у кого были относительно близкие к женским пропорции тела, сказал:

— Да, верно. Садись с нами, выпей чаю. Уже заварился.

И она показала на маленькую переносную печь на земле и маленький сплющенный чайник на голубом огне. Рядом на синем квадрате ткани были расставлены чашки и разложены ложки.

Двое других тоже встретились с ней взглядами и закивали. Один показал на траву рядом с собой.

— Садись, если хочешь.

— Спасибо, — ответила Свон, усаживаясь. — Тут не очень гостеприимные места. Откуда вы?

— Я сделан в Винмаре, — сказал тот, что больше походил на женщину.

— А вы? — спросила Свон у остальных.

— Я не могу пройти тест Тьюринга, — сдержанно ответил один. — Хочешь, сыграем в шахматы?

И все трое рассмеялись. Открытые рты: зубы, десны, язык, внутренняя поверхность щек — все очень человеческое по виду и по движениям.

— Нет, спасибо, — сказала Свон. — Я бы хотела попробовать пройти тест Тьюринга. Почему бы вам не проверить меня?

— Как нам это сделать?

— Как насчет двадцати вопросов?

— Вопросов, на которые можно ответить «да» или «нет»?

— Верно.

— Но кто-нибудь может спросить нас, не являемся ли мы подобием человека, мы ответим, и на все потребуется только один вопрос.

— Верно. А что если разрешить только косвенные вопросы?

— Все равно просто. Что если сделать это совсем без вопросов?

— Настоящие люди все время задают друг другу вопросы.

— Но один из нас или больше одного не настоящие люди. А тест предложила ты.

— Тоже верно. Ну хорошо, давайте рассмотрим вас. Расскажите мне о «Внутренней Монголии».

— Прелестная «Внутренняя Монголия», завершенная в этом году, выдолбленная…

— Опустошенная, — добавил один из двоих неопределенной внешности, и все трое рассмеялись.

— Население — около двадцати пяти тысяч человек, — сказал более женоподобный.

— Ты можешь быть квакомом, — сказала Свон. — Всем этим не интересуется ни один человек.

— Ни один?

— Ну, может, некоторые, с причудами. Однако должна сказать, выглядишь ты великолепно.

— Спасибо, сегодня я решила надеть зеленое, тебе нравится? — Показывая зеленый рукав.

— Очень красиво. Можно посмотреть поближе?

— На платье или на кожу?

— На кожу, конечно.

Все трое рассмеялись.

Смех, думала Свон, разглядывая кожу этого существа. Могут ли роботы смеяться? Она не знала. Кожа в мелких волосяных фолликулах, на сгибах легкие морщинки; на запястье и предплечье почти прозрачные волоски; на внутренней стороне запястья волосы чуть длиннее и темнее; на ладони четыре постоянные линии, здесь кожа тоньше, но темнее, и под ней видны извилистые, взбухшие вены. На коже ладони легкие завитки, словно папиллярные линии — на пальцах и на ладони. Линия жизни — длинная извилистая дуга. Очень похоже на руку человека, на кожу человека. Если это искусственная кожа, она великолепно сделана; говорят, труднее всего добиться естественности. Если это биологическая кожа, выращенная в лаборатории и натянутая на каркас, это поразительно в другом отношении. Кажется, невозможно сделать искусственную человеческую кожу… хотя, конечно, искусство создания материалов значительно возросло, и теперь достижимо очень многое. Можно ставить цели, задавать параметры — делать что угодно.