Jamique - Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса Страница 44

-У меня есть добавление, - сказала она, выслушав. – Можно?

-Конечно, - сказал император.

-Милорд, - повернулась она к Вейдеру, - я кое-что заметила в вашем поведении. Кое-что, связанное с вашими детьми. Коль скоро я с ними общалась…

-Говори, - кивнул Вейдер.

-Я имела возможность наблюдать за вами всё последнее время, - обдумывая каждое слово, сказала она. – Ваша реакция на сына была совершенно однозначной: всплеск. Такой сильный всплеск то ли родительских чувств, то ли голоса крови, который захватил вас всего. Думаю, не ошибусь, если скажу, что некоторое время, равное нескольким годам, вы жили только этим.

-Да, - подтвердил Вейдер. Тема сына его больше не задевала, а по тону Мары он чувствовал, что та хочет сказать нечто важное.

-Три месяца назад, - продолжила она, - когда у меня с вами состоялся разговор относительно ваших дальнейших действий, я поняла, что ваши чувства к сыну изменили плюс на минус. Но при этом они были всё также сильны. Просто вы оказались между двух огней. Между двух людей, которых любили. И вы выбрали императора.

-Так.

-Это был не самый лёгкий выбор.

-Безусловно.

-При этом к сыну вы стали испытывать что-то вроде сильной ненависти. Это была реакция на то, в чём тот косвенно был виновным. Вы стали ненавидеть вашего сына из-за того, что из-за его упрямства сошёл с ума ваш отец.

-Да, - ответил Вейдер, поморщившись под маской. Сказано жестоко, но верно.

-Таким образом, это похоже на чувства родителей, которые продолжают чувствовать в своих детях своих детей, даже когда те сделают им очень больно. Ведь случается, когда родители ненавидят своих отпрысков. Но это не настоящая ненависть. Это оборотная сторона боли.

Палпатин улыбнулся. Так, что лучиками прошли морщинки по лицу.

-Ах, девочка! – с восхищением сказал он. – Между прочим, было время, когда я именно так ненавидел Вейдера.

-А я – вас, - хмыкнул Тёмный лорд. – Квиты. Мара, говори дальше.

-Итак, на волне этой эмоции вы задумали и осуществили операцию, которая привела к тому, что некий план некоего Люка Скайуокера, точней, план, внушённый ему другими существами и заключавшийся в смерти общего для нас с вами, милорд, учителя, потерпел фиаско.

-Да.

-Вопрос: когда вы узнали, что Лея – ваша дочь, что вы испытали?

-Неприятное чувство.

-Никакого голоса крови?

-Никакого.

-А теперь скажите, что именно сейчас вы испытываете к Люку Скайуокеру?

Вейдер очень долго молчал. В середине молчания император сел и стал смеяться.

-Марочка, Марочка, - покачал головой он. – Даже я пока этого не заметил…

-Но вы на этом не концентрировались, учитель.

-Я, - сказал Вейдер, и все замолчали, - именно в этот момент не испытываю к Люку Скайуокеру почти ничего. Никакого голоса крови. Никакой отеческой привязанности. Досаду на то, что я так глупо и с такими жуткими последствиями для своего учителя за ним гонялся. Досаду на себя. Неприязнь к себе. Я… не понимаю, как я мог так сойти с ума. Я не чувствую того, что двигало мной последние годы. Я как будто впервые узнал, что у меня есть сын. Я испытываю по этому поводу: здоровое чувство потрясения, злость на Амидалу, очень сильную горечь от того, что мои дети так и не стали моими детьми. Эти двое чужие для меня. Я с ними не знаком. Я допускаю, что при близком знакомстве, я почувствую в них свою кровь, сойдусь и полюблю. Но это лишь перспектива. Я не понимаю, каким образом я оказался так зациклен на своём якобы сыне. И только потому, что нём узнал. Я говорил с ним недавно, - сказал он устало. – Я понял, что точки для соприкосновения есть. Но, - тщательно выговаривая слова, произнёс он, - я сегодня как будто впервые его увидел. Даже тогда, при сканировании, что-то ещё мелькало…

-Может, всего лишь воспоминание и привычка? – поинтересовалась Мара. – Вы же привыкли к нему что-то ощущать.

-Да, - ответил Тёмный Лорд. – Похоже.

Молчание. Три человека смотрят друг на друга.

-Итак, - сказал Палпатин, - вывод: второго по Силе человека в Галактике четыре года крутила какая-то непонятная нам сила, которая свихнула его с ума.

-Я как будто пьян был, - медленно произнёс Вейдер. – Или… в… угаре. И вдруг всё кончилось.

-Похоже на влюблённость, да, милорд? – усмехнулась Мара. – Когда горишь-горишь, страдаешь, ночей не спишь, а потом – раз! – и совершено не понимаешь, что ты нашёл в этой дуре.

-Да, - произнёс Вейдер с опасной интонацией угрозы. Не Маре. Куда-то в пространство.

-Меня всегда занимала мысль, милорд – а что вы нашли в Амидале?

-А меня – тоже, - ответил Вейдер. – Все двадцать лет и занимала. Умерла она – и как будто не было.

Палпатин переводил взгляд тона одного, тона другую.

-И что, дети мои? – спросил он. – Что вам кажется?

-Мне кажется, - медленно произнёс Тёмный лорд, - что если в мире есть существо, которое ответственно за то, что произошло – я буду убивать его долго… Простите, учитель.

-А за что? – спросил Палпатин. – Я тебе помогу. Мара?

-После того, как Вейдер не убил вас, учитель, - мрачно ответила Мара, - мир приобрёл другой вкус.

-И какой вкус, девочка?

Мара хмыкнула слишком вульгарно для своих слов:

-Он потерял иллюзию свободы.

-Простите, милорд, - сказал Пиетт, когда, наконец, пришёл в себя и восстановил способность думать не только об ошеломившей его информации. – Ваше величество… Хот. Если позволите…

-Конечно.

-Я бы хотел сначала сказать несколько слов об адмирале Оззеле.

-Говорите, Пиетт, - ответил Вейдер.

-Как бы вы с ним ни поступили, милорд, но Оззель действительно совершил чудовищную ошибку. Всему флоту перед операцией было указано, что целью операции является не уничтожение базы повстанцев, а захват определённых, важных для первых людей Империи Империи, лиц. Таким образом, предполагался не штурм, а плотная и незаметная оккупация с последующим захватом. И то, что Оззель своей властью вывел флот слишком близко к планете… - он запнулся.

-Да, адмирал? – с глубокой серьёзностью спросил его Вейдер.

-Я только сейчас подумал, - ответил Пиет, - столь странно то, что Оззель, весьма квалифицированный военный, проигнорировал сведения нашего дроида-разведчика, сочтя то, что невозможно не принять за базу, недостойным внимания объектом.

-Он счёл её базой контрабандистов, - напомнил Вейдер.

Пиетт медленно покачал головой.

-Есть вещи, очевидные для военного. Конечно, повстанцы часто по стилю сражений, по тактике и по быту не слишком сильно отличались от контрабандистов, но военную базу я всегда различу. А ещё надо заметить, это были единственные сведения на тот отрезок времени… Нет, конечно, адмирал был прав в том, что ему требовались большие доказательства, - Пиетт вздохнул. – Носиться по галактике туда-сюда только из-за обрывочных сведений… Но, когда вы подтвердили, что это и есть искомый нами объект, адмирал с совершенно невероятной, не характерной для военного небрежностью вывел флот так близко к Хоту, что нас заметили прежде, чем мы успели развернуть наши войска. Честно говоря, я тогда даже подумал, а не было ли это прямым саботажем.

-Ребелы перекупили Оззеля? – с недоверием спросил Кир Канос.

-Версия странна, но чем она хуже той, что лорд Вейдер о чём-то задумался на Звезде смерти? – сварливо спросил Палпатин. Хмыкнул. Сказал холодным, деловым тоном: - Если Оззель был болван – это не так плохо. Если его перекупили республиканцы, это не столь нехорошо. Я опасаюсь другого…

В тишине четверо посмотрели на императора. Он, два гвардейца и Мара. Вейдер смотрел мимо Пиетта перед собой.

-А что вы на меня смотрите? – спросил император Пиетта. – Лучше скажите вы. Про все несуразности того боя.

-Мы пропустили всех повстанцев, - дисциплинированно ответил адмирал. – Чуть не столкнули корабли. Потеряли почти всю наземную команду. Не смогли догнать примитивный корабль без гипердрайва. Ниида вдруг забыл, что в ИЗР есть зона нечувствительности для радаров…

Он замолчал. Звуки, которые издавал Вейдер, нельзя было спутать ни с чем. Но Пиетт отказывался верить своим ушам. Главнокомандующий имперских вооружённых сил фыркал, как кошка. Пиетт подозревал, что из-за каких-то проблем с дыханием Тёмный лорд не может нормально смеяться. То, что он издавал, было серией отчётливого фырканья в маску.