Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения Страница 44

Выглянув из-за меню, Антуанетта кивнула.

— Вполне ясно.

Особенность «Роботника» заключалась в том, что весь персонал действительно состоял из роботов. Это было одно из немногих мест на Карусели — за исключением лучших ремонтных мастерских — где вы могли увидеть, как машины занимаются разнообразным ручным трудом. Правда, эти роботы давно устарели и вышли из моды, но обладали двумя достоинствами: они были дешевы и не боялись Чумы. Их по-прежнему производили, хотя индустриальная мощность системы, ослабленной сначала Эпидемией, а затем войнами, значительно снизилась. Пожалуй, эти механические официанты были не лишены некоего очарования, свойственного антиквариату… если бы хромоногий робот не уронил четыре раза подряд пиво по дороге от стойки бара к их столику.

— На самом деле это место тебе тоже не нравится, правда? — спросила она чуть позже. — Просто Кратер Лайла еще хуже. Я угадала?

— Спрашиваешь. Меня просто тошнит от того, что место, где погибли люди, превратили в балаган для туристов.

— Думаю, папа согласился бы с тобой.

— Хрен с ними, — невежливо буркнул Ксавьер. — Так что там случилось с «пауками»?

В этот момент Антуанетта как раз начала отдирать наклейку с бутылки. Точно так же, как много лет назад.

— На самом деле — понятия не имею.

Ксавьер вытер пену с губ:

— Кто-то нанес им удар в спину.

— Просто я вляпалась. Сначала все шло прекрасно: я потихонечку шла на сближение с Мандаринкой, и тут — бац! — она подняла подставку для пива и ткнула в нее пальцем. — Прямо у меня перед носом возникает корабль «зомбей», который тоже направляется в атмосферу. Я чисто случайно зацепила его радаром, и они меня засекли.

— И не запустили в тебя ракетой в знак приветствия?

— Нет. Должно быть, их капитан уже устроила кому-то салют и осталась без единого заряда. А может быть, решила не усугублять положение — не хотела, чтобы на выстрел пожаловал кто-нибудь еще. Понимаешь, их преследовал корабль «пауков».

— Да, паршиво, — отозвался Ксавьер.

— Еще бы. Поэтому мне пришлось срочно нырять в атмосферу, плюнув на вопросы безопасности. Тварь повиновался, но в итоге кораблю досталось.

— Ну да, иначе ты угодила бы в плен к «паукам»… Думаю, ты сделала правильно. Потом подождала, пока они смоются…

— Нет, все было не так.

— Антуанетта…

— Подожди, мать твою! Я похоронила отца и поняла, что больше не хочу оставаться там ни минуты. И Тварь полностью разделял мои чувства. Он хотел убраться оттуда так же сильно, как и я. Проблема в том, что на подъеме у меня накрылся токамак.

— Тогда ты должна была стать мертвым мясом.

Антуанетта кивнула.

— Чуть не стала. Особенно если учесть, что поблизости болтались «пауки».

Ксавьер откинулся на спинку стула и глотнул пива. Теперь, когда Антуанетта сидела напротив, живая и невредимая, когда все обошлось, он даже получал удовольствие, слушая ее историю.

— Так что было дальше? Ты починила токамак?

— Да. Только позже, когда оказалась в открытом космосе. Потом я поняла, что буду целый век ползти до Йеллоустоуна. Потому-то мне и понадобились буксиры.

— Так ты умудрилась набрать скорость и выйти из атмосферы? Или токамак сдох на орбите?

— Ни то, ни другое, Ксав. Мы падали обратно, в атмосферу. Так что мне оставалось только одно: попросить помощи.

Антуанетта смолкла и допила пиво, наблюдая за реакцией Ксавьера.

— Помощи?

— Да. У «пауков».

— Ох, не хрена себе… Ты, наверное, здорово перетрусила, раз решилась на это?

— Не знаю, как насчет «перетрусить». Но понервничать пришлось… — она улыбнулась. — Черт подери, что мне еще оставалось делать? Сидеть в кресле и ждать смерти? Знаешь, когда падаешь в эти сраные облака — и надо сказать, очень быстро — перспектива стать частью коллективного разума представляется не такой уж мрачной.

— С трудом верится. Даже после тех снов, которые ты постоянно видишь?

— Это же пропаганда. Думаю, в реальности все не так страшно.

— Не так, но…

— Когда тебе грозит летальный исход, Ксав, перестаешь бояться всего остального.

Ксавьер откупорил бутылку пива и протянул ей.

— Но…

— Но, тем не менее, я здесь. Рада твоей наблюдательности.

— Что произошло?

— Они спасли меня… — Антуанетта произнесла это так, словно хотела сама себя в этом убедить. — «Пауки» спасли меня. Направили ко мне какую-то хрень вроде «шершня» в комплекте с буксиром. Она прикрепилась к корпусу и дернула как следует, так что мой корабль вылетел из поля притяжения Мандаринки, как пробка. Следующее, что я поняла — что направляюсь к Йеллоустоуну. Правда, с полудохлым токамаком… но, по крайней мере, у меня было на ремонт не пять минут, а чуть побольше.

— И «пауки» тебя отпустили?

Антуанетта энергично кивнула.

— Их главный — какой-то старый чудак — поговорил со мной перед тем, как выслал буксир. И сделал мне чертовски серьезное предупреждение. Сказал, что если я когда-нибудь ему попадусь, он меня прикончит. Думаю, это надо понимать буквально.

— Мне кажется, тебе немерено повезло. Далеко не все отделываются предупреждением, когда дело касается «пауков».

— Я тоже так считаю.

— Этот старый «паук»… мы что-нибудь о нем слышали?

Она помотала головой:

— Он сказал, что его зовут Клавейн. Мне это ни о чем не говорит.

— Как я понимаю, тот самый Клавейн?

Пивная подставка замерла в руках у Антуанетты.

— Ксав, а кто был тот самый Клавейн?

Ксавьер посмотрел на нее так, словно она сошла с ума или, по крайней мере, впала в маразм.

— Это же история, Антуанетта. Я понимаю, что история — это очень скучно, но… Ты знаешь, что перед самой Эпидемией случилась одна заморочка?

— Меня тогда еще на свете не было, Ксав. Так что я не могла интересоваться подобными вещами, — она подняла бутылку и посмотрела сквозь нее. — Мне нужно еще. Каков мой шанс выпить пива в течение ближайшего часа, как думаешь?

Ксавьер щелкнул пальцами, подзывая ближайшего официанта. Робот неуклюже развернулся вокруг своей оси, шагнул в сторону их столика и упал.

Вечером, по возвращении, Антуанетта решила наверстать упущенное. Недавно ее буквально вывернуло наизнанку — это был самый скверный эффект, который произвело пиво. После этого голова прояснилась, хотя в ушах некоторое время стоял звон. Пробравшись в офис Ксавьера, Антуанетта включила допотопный терминал и запросила базу данных Карусели по поводу Клавейна. В самом деле, это было весьма любопытно. Впрочем, даже если бы интерес проснулся в ней по дороге к Карусели, его все равно не удалось бы удовлетворить, не имея доступа к всесистемным архивам. Отправлять запрос со «Штормовой Птицы» было слишком рискованно, а память корабля располагала далеко не всей полнотой информации.

Антуанетта никогда не работала с сетями Прекрасной эпохи, а потому даже не рассчитывала найти какую-либо полезную информацию — конечно, если таковая вообще когда-либо существовала. Сеть данных системы пришлось фактически создавать заново: за время катастрофы многое из содержимого прежних архивов было повреждено или стерто.

Как ни странно, сеть располагала весьма подробной информацией о Клавейне. Знаменитый Невил Клавейн — тот самый, о котором говорил Ксавьер — родился на Земле в далеком двадцать втором веке. Это был едва ли не последний год перед тем, как началось оледенение и планета превратилась в гладкий снежный ком. Клавейн переселился на Марс и сражался против первых Объединившихся…

Антуанетта нахмурилась. Опять «пауки»?

Первая слава пришла к Клавейну на Марсе. Его называли Мясником Тарсиса, человеком, который решил исход Битвы при Балдже. Он приказал использовать против пауков красно-ртутное, ядерное и пенно-фазное оружие, покрыв поверхность Марса гладкими оплавленными кратерами диаметром в километр. По мнению некоторых, действия Клавейна позволяли автоматически обвинить его в военных преступлениях. Однако, если верить менее экзальтированным репортажам, Мясник Тарсиса спас миллионы жизней по обе стороны фронта. Миллионы Конджойнеров и коалиционеров были бы убиты в ходе продолжительных кампаний на поверхности планеты. Наконец, многие рассказывали о его героизме, о том, как он спасал из плена солдат и гражданских, о том, как оттаскивал раненых с линии огня, а потом возвращался за другими. Когда «пауки» разрушили башню для докировки воздушных кораблей в Крайсе, Клавейн снова оказался в гуще событий. Восемнадцать дней он провел под завалами, без воды и пищи, располагая только скудными ресурсами своего скафандра. Когда Клавейна вытащили из руин, он сжимал в объятиях кошку с перебитой спиной. Все это время она жила лишь потому, что питалась пайком Клавейна. Через неделю кошка умерла, и ему понадобилось три месяца, чтобы оправиться.