Барон Робинзон - Самат Айдосович Сейтимбетов Страница 46

— Но, если они примут ее!

— Я понял, посланец, - Сардар тоже склонился до земли, шепча еле слышно. - Благодарю за этот урок мудрости и смирения.

— Поднимись и преподай мне ответный урок, - с легкой улыбкой ответил Лошадкин. - Урок езды на каданахе.

Он все же запрыгнул в седло и не свалился никуда, вопреки собственным страхам. Каданаха задвигала ногами, подрабатывая хвостом и помчалась по степи, сопровождаемая дюжиной собратьев. Хрокаги скакали на своих безрогих лосях (чьи седла тоже требовали стремян), их Лошадкин собирался освоить следующими. Также он отметил, что несколько хрокагов исчезли, явно помчались докладывать о стременах, только произошло все сдержанно, не так энергично и открыто, как у мордахов.

— Это и вправду ящерица - переросток, - сбросил в общую сеть Лошадкин. – Каданаха.

— А ужасы глубин - динозавры или их прямые потомки, достигшие таких размеров благодаря проживанию в воде, - пришел ответ. - На суше они просто не выжили бы.

— Но откуда все это? Такая смесь и все эти разумные народы, пасущие своих неразумных собратьев?

— Предположительно, тут все пошло иначе, чем на Земле. Какое-то воздействие, в котором мы еще не разобрались, и не факт, что будем разбираться, это задача для отдельной экспедиции, - как всегда многословно вещал Маниш Гозье, - но назовем его условно излучением разума. Оно облучило и зацепило одних, другим помогло увеличить размеры, как ящерицам и динозаврам. Рано или поздно они все сошлись бы в битве, выясняя, кто тут царь планеты и природы, и возможно, случилось бы, как у Огара. Возможно, все прошло бы по варианту Земли, если помнишь, людей с иным цветом кожи там долго считали за животных.

— Смутно припоминаю, - весело хмыкнул Лошадкин.

Ящерица бежала быстро, его покачивало в седле, но не спешило выкинуть из него. Возможно, поэтому, тут пока еще не додумались до стремян, ездить было легче, чем на земных лошадях. Трава мелькала вокруг, Дружба удалялась, виднелись дымы промышленного района и сверкали воды Ирцеи, хотелось петь, кричать, взмыть в небо и радоваться непонятно чему.

— Теперь мы этого уже не узнаем, - продолжал Гозье.

— Так как мы упали сюда и изменили ход истории?

— Донешко! Мне понравилась твоя речь про то, что с высоты небес все равны.

— Маниш, ты же знаешь, что я просто повторил разные высказывания земных мыслителей.

— Ну и что, ты повторил и применил их к месту, молодец! Или ты считаешь, что следовало бы не пользоваться энергонием, манопами, синтезаторами, комбайном и оружием, а также справками из сети и помощью Алекса, чтобы было все по-честному?

— Нет, не считаю, но и хвалить за пересказ чужого, как-то, - Лошадкин даже покрутил на скаку рукой.

Второй он держался за седло, и сумел удержаться, когда ящерица как-то не так его поняла. Возможно, потому что, в той руке, которой он крутил, была зажата уздечка. Все это показывало, какой огромный путь ему предстояло пройти в освоении местной жизни, познании ее, и путь этот удлинялся еще и тем, что Михаил не мог бросить пост правителя и посланца богов, замок, Дружбу, армию и жен, а также подготовку удара по заговорщикам.

— Н-но! Пошла, красавица, поддай газку!! - заорал радостно Лошадкин, пришпоривая каданаху.

Глава 22

В котле булькало, всплывали и скрывались куски мяса, какие-то приправы. Пожилая мордашка с поклоном поднесла Лошадкину самодельную глиняную чашку, наполненную горячей жирной похлебкой. Лошадкин, полулежавший на подушках, принял и поблагодарил движением головы, отхлебнул и затем изрек.

— Не хватает хлеба и картошки.

— Что это, муж мой? - громогласно изумилась Пранта.

Они навещали ее род, который далеко не бедствовал, раз уж из него же вышел и Пардор, ставшим де-факто ханом мордахов, пусть и без коронации. Визит и изучение жизни мордахов, запуск слухов, и продолжение налаживания отношений с женами, в данном случае с Прантой. Та, в свою очередь, не уставала громогласно произносить такие вот фразы, вроде "муж мой", "владыка", "посланец богов" и прочее, подчеркивая через Лошадкина свой статус.

Грудь ее украшало ожерелье, а руки - браслеты, платье из какой-то заморской, буквально, ткани. Краска на ушах и ногах, почти изящные сапожки и тщательно завитые волосы на голове. Молодежь и взрослые мордахи разве что открыто слюну не пускали, отбегали прочь, не в силах выдержать ее красоты и Лошадкин нарочито снизил остроту чувств, не желая слышать звуки самоудовлетворения или страданий по облику Пранты.

— Злаки и овощи, - ответил Лошадкин, - полезны и питательны. Мясо и жир тоже важны, как и сыр, в холодной степи нужно много сил и энергии, чтобы пасти скот и вести его на новые пастбища.

— Ай, хорошо сказал посланец! - воскликнул кто-то поодаль.

Разумеется, любой подобный визит - повод для праздника, а что такое праздник в такие времена? Собраться толпой и нажраться, мяса и алкоголя, в виде забродившего молока каданахов (Лошадкин уже пробовал его ранее и едва не проблевался от гадостного вкуса) или подобия самогонки на ягодах. Перегонных аппаратов тут не знали, конечно, да и кто бы ими занимался, когда вся жизнь кочевье? Неудивительно, что хмельные меды и брага хрокагов тут проходили по разряду "выпивки, от которой немедленно валишься с ног и лошади".

Вот и сейчас, в возгласе слышались хмельные нотки.

— Но и хлеб с картошкой тоже важны, они придают сытости и здоровья. Для начала можно выменивать их, торговать с соседями, но затем надо сажать их самим.

— Мы - кочевники, владыка!

— В жизни не поверю, что такой образ жизни нравится всем, - помотал головой Лошадкин. - Мордахи привычны к нему, но ведь есть те, кто хочет осесть? Есть старики, которым уже тяжело кочевать. Посадить на землю часть народа, пусть они выращивают и выделывают кожи, ткани, а молодые пусть кочуют, например. А еще лучше, пустить сюда хрокагов, пусть они пашут землю и растят деревья, а вы будете кочевать вокруг и приходить к ним за хлебом, отдавая мясо.

Возгласы вокруг, но не слишком