Алексей Корепанов - Сон Демиурга Страница 48

– Я знаю, что я ничего не знаю, – машинально поправил его Сергей.

– Во-во! – Гусев вытер рот рукавом, захрустел сухариком. – Черные, белые, сине-зеленые – нам-то что? Мы и сами во какие зеленые! – Он подергал отворот плаща. – Партия «зеленых»! Не дадим порубить дубы на гробы! Даешь пиво – экологически чистый продукт! Знаешь этот прикол? Пивзавод предупреждает: «Курение, курение и только курение опасно для вашего здоровья!»

Сергей усмехнулся, еще раз посмотрел в окно. На сердце стало спокойней. Действительно, мало ли кто зашел да вышел. Вот только куда вышел?…

– Увидеть черного человека – это не к добру, – вдруг заявил Саня Веремеев. – Плохая примета. Да если он еще и молчит, как этот…

– Ну да, ну да. – Гусев закивал с преувеличенно серьезным видом. – А как же, знаем! Тоже грамотные, небось. «Мой черный человек»! К композитору какому-то приходил. К Чайковскому. Или к этому… Игорю Крутому.

– Ага, к Крутому, именно, – усмехнулся Саня. – Крутую композицию ему заказал, реквием для «Рождественских встреч».

– Так ты тоже его видел? – спросил Сергей. Тяжесть в затылке постепенно отпускала, сменяясь тупой слабой болью.

– Да что-то такое, краем глаза. Весьма и весьма нечетко. – Саня подпер руками голову. – Блин, а пивко-то обманчивое, однако. Или это я недоспал сегодня?

– Вот тебе и на «четверочку», Веремей. – Гусев похлопал коллегу по плечу. – Позабористее «Балтики».

– Черный человек… – задумчиво сказал Саня. – А есть еще Белая Дама. Так она еще покруче будет.

– Да ну? – Гусев поудобнее устроился на табурете, приготовившись слушать. – Поведай-ка, брат Веремеич!

– Белая Дама – это призрак такой, – пояснил Саня. – Кто ее увидит, с тем обязательно вскорости какое-нибудь несчастье приключится. Высоченная, под два метра, платье белое, прозрачное. И глаза беспощадные, белесые…

– Ух, класс! – восхитился Гусев. – Расписываешь так, словно сам ее видел. Прям Пушкин!

– Так он ее и на самом деле видел, – сказал Сергей. – Потому и в дыру провалился. А мы с тобой, Геныч, просто рядом случились – и тоже попали.

– Понятно, – кивнул Гусев и вновь хлопнул Саню по плечу. – Слушай, Веремеич, и откуда ты только берешь всю эту фигню? То про человечков каких-то писклявых нам впаривал, теперь про эту…

– Читал, – ответил Саня. – Я про такие штуки люблю читать.

Голова у Сергея перестала болеть и пришли в равновесие незримые душевные весы.

«Ну, зашел какой-то там, ну, вышел, – еще раз подумал он. – Может, до сих пор за дверью стоит, потому и не видно его в окно. И бог с ним, в конце концов… Или дьявол?…»

– Черные мужики, белые дамы – это все ерунда! – Гусев налил себе еще пива из кувшина, потянулся за сыром. – Мне, парни, другое покоя не дает. Вы видели, какие физиономии были у местных командиров, когда мы им оружие наше в деле показали? Белее твоей Белой Дамы, Веремеич! Король же обалдел совершенно! – Гусев поднял вверх палец. – Король, не кто нибудь! Глава государства! Представляете, какая мы здесь сила? Да мы же всю его королевскую гвардию смогли бы в два счета уложить. Прикидываете?

– Опять ты за свое, Геныч! – поморщился Саня. – Тебе ведь сказано же было: не годишься ты в здешние короли, нет в тебе королевской крови.

– Нет, ты погоди, Веремеич. – Гусев покачал все еще воздетым к потолку пальцем. – Что такое власть? Это сила! Кто сильнее, тот и властвует, верно? А кто сейчас здесь, в этом королевстве, в этом мире, наибольшей силой обладает? А?

– Три мушкетера – три богатыря Геныч, Веремеич и Серега, – насмешливо сказал Саня. – Заметь, всего три, а не триста тридцать три. Тебя боевым топором или двуручным мечом по башке никогда не били?

– Ну и что, что три? – взвился Геныч, оставив без внимания вопрос Сани. – Кто на автоматы попрет? Кому охота жизнью рисковать? Да мы любую толпу сдержать сможем!

– Ты хочешь сказать, что не прочь поработать местным королем? – поинтересовался Сергей. – Тогда чур я буду главой парламента. Всю жизнь мечтал быть главой парламента…

– А я министром обороны, пива, культуры и физкультуры, – подхватил Саня. – И сразу начнем какие-нибудь реформы, а то, понимаешь, живут здесь без реформ!

Гусев помрачнел, на скулах у него заходили желваки.

– Я серьезно, парни… – начал было он, но тут же махнул рукой. – А пошли вы все!..

– Кто же о таких вещах в кабаках рассуждает? – Сергей надеялся обратить все в шутку. – Вон, ребята услышат и донесут, и возьмут нас тепленькими, прямо в постельках.

– Какие ребята? Вон те? – Гусев мотнул головой в сторону королевских гвардейцев. Они пили уже вовсю, но вели себя на удивление тихо и прилично. Во всяком случае, не громче, чем в начале пирушки. – Да я их и без всякого оружия уделаю! Эй, вы, болваны! – неожиданно крикнул он, обращаясь к пьющей компании. – А ну-ка, потише, а не то головы поотрываю и в задницы вам засуну!

Усатые парни в расшитой золотом сине-зеленой форме отставили свои бокалы и кружки и недоуменно повернулись на голос, осмысливая только что услышанное.

– Ты чего, Гусек, совсем сдурел? – процедил Сергей, пересчитывая в уме гвардейцев: их было ни много ни мало – одиннадцать человек. – Руки чешутся?

Саня Веремеев встрепенулся, быстрым профессиональным взглядом окинул помещение – все сидящие за другими столиками, кроме безучастного экс-учителя, смотрели в их сторону, – сказал с досадой:

– Сам ты болван, Гусек! Самый настоящий.

– Ничего-ничего, – мрачно произнес Гусев. – Сила – она и есть сила. Щас увидите. – И вновь заорал на гвардейцев: – Это я вам, придурки! Вы своей болтовней мне пиво пить мешаете!

Гвардейцы переглянулись и начали медленно подниматься со своих мест – зашуршали по полу ножки отодвигаемых тяжелых табуретов.

Гусев тоже встал, сбросил плащ и вновь заиграл желваками.

– Не дури, Геныч, – негромко сказал Сергей. – Ты же не в своей кафешке, мы же в гостях. Может, нам с ними вместе в поход идти, а ты…

– Отстань, – отмахнулся Гусев. – Пусть узнают, что такое настоящая сила.

Рослый широкоплечий гвардеец медленно двинулся к нему, за ним следовали еще двое – все они были без оружия. Голова «барменши» исчезла под стойкой, а официант, поставив поднос с пивом на стол, метнулся к двери – наверное, звать на помощь местных блюстителей порядка. Здоровяк-гвардеец остановился напротив принявшего боевую позу Гусева и подбоченился. Глаза у него были мутноватые от пива и вина.

– Ты что, желаешь подраться, горлопан? – спокойно спросил он глубоким басом. – Пива перепил?

– Дурака он валяет, – подал голос Сергей из-за спины Гусева.

– Ах, дурака валяет? – Гвардеец поднял бровь. – Так это не здесь надо делать. Здесь люди отдыхают после службы и ни к кому, между прочим, не цепляются. Хочешь подраться – приходи к нам в казарму, там и подеремся. По всем правилам.

– А я хочу сейчас! – Гусев скрежетнул зубами. – Что, в штаны наложил, тюфяк?

Гвардеец запыхтел, повернулся к товарищам, а потом вновь – к Гусеву. Лицо его побагровело.

– Ты, видно, нездешний, парень, – пробасил он. – У нас не принято драться в кабаках. Но для тебя я, так и быть, сделаю исключение.

– Давай! – со злобной радостью воскликнул Гусев. – Начинай – и я тебя уделаю!

– И откуда ты только взялся, такой невежливый? Из Гнилых болот вылез, что ли?

– Сам ты из болот! – огрызнулся Гусев.

Сергей собрался было схватить его сзади, чтобы избежать совершенно дурацкой драки. Но в это время дверь кабачка распахнулась, и в помещение влетел приставленный к бойцам сопровождающий, а за ним – взволнованный официант.

– Стоять на месте! Не двигаться! – неожиданно зычным голосом гаркнул сопровождающий. Подскочил к замершему верзиле-гвардейцу и сунул ему под нос какой-то круглый жетон. – Это гости его величества! Немедленно расходитесь!

Гвардеец пару раз, словно раздумывая, качнулся с пятки на носок и опустил руки.

– Симпатичный, однако, гость у его величества, – сказал он, сплюнул и в сопровождении своих ассистентов удалился к столу, возле которого застыли остальные гвардейцы. – Пошли отсюда, – раскатился под сводами кабачка его бас. – Не будем мешать гостям его величества.

– А ведь тебе, Гусек, нужно менять профессию, – сказал Саня Веремеев. – Пора переучиваться на приемщика стеклотары.

Гусев резко повернулся к нему:

– Это еще с какой стати?

– Нервишки у тебя ни к черту, – пояснил Саня. – А это в нашем деле хана, сам понимаешь. Не знаю, как Серега, а мне с тобой в одной связке боязно будет работать. На спокойную работу тебе нужно переходить.

Гвардейцы в полном молчании, стоя, допивали пиво и вино. Сопровождающий, спрятав свой жетон, каким-то непонятным взглядом смотрел на чужеземцев. А Сергей вновь подумал, что совсем не знает этого парня, бок о бок с которым ходил не на одну операцию. Вновь возникшая за стойкой «барменша» качала головой, официант застыл у стола.