Сергей Снегов - Вторжение в Персей Страница 49

— Разрушители — ваше творение?

— Да. Мы их сотворили себе на голову! Не сотворили, а изготовили. Просчет был в том, что разрушители были созданы вначале механизмами.

О том, что в организме головоглазов много синтетики — полупроводники, сопротивления, конденсаторы, механические сочленения, — мы знали с битвы на Сигме. Нас и тогда поразило, что сердце у них — маленький гравитатор.

У невидимок, как мы узнали вскоре после знакомства с ними, искусственного было еще больше, чем у головоглазов. Но что сервов собирали на конвейере, вмонтируя в механизмы выращенные отдельно биологические ткани, было ново.

— Конструкторы галактов, создав сервов, продолжали их совершенствовать, — сказал Тигран. — С каждой новой генерацией понижалась механичность сервов и повышался градус биологичности. Биологическая ткань энергетически самая совершенная. Если рассчитать машину, развивающую на единицу массы наибольшее количество умений, то такая машина может быть только живой. Повышение биологичности сервов было необходимостью, а не прихотью.

— Такой же необходимостью вам впоследствии показалось наделение сервов разумом и даром самовоспроизводства, — заметил Ромеро, не тая иронии.

— Разумом мы наделили сервов с самого начала. Неразумные сервы нам были не нужны, мы создавали помощников, а не рабов. И отказать им в даре самовоспроизводства, когда другие признаки организма были вживлены, было бы недобросовестно. Правда, разнополостью их не снабдили. Сервы были сотворены бесполыми, но способными воспроизводиться.

В те времена бесполость сервов казалась усовершенствованием. Разнополость относили к конструктивным излишествам природы, ибо она обязательно приводит к появлению индивидуальной любви, со всеми ее крайностями и необъективностью. Конструкторы галактов ныне задумываются над существенным умножением полов в живых существах. Двуполость слишком элементарна, грубое противопоставление мужчины и женщины — примитив, который нельзя оправдать ни морально, ни конструктивно. Расчеты показывают, что только шестиполость гарантирует совершенство. Схема такова: один прямой мужчина и одна прямая женщина, но одновременно — левосконструированная и правосконструированная женщина, такие же право- и левосконструированные мужчины.

— Мы отвлеклись от сервов, — сказала Мэри, хмурясь.

Тигран возвратился к сервам. Сервов проектировали, как совершенство, но получилось уродство. Их избавили от индивидуальной любви, вызывающей искажение реальной картины мира, но зато у них развилось самообожание, еще более путающее объективные пропорции.

В эпоху, когда еще продолжалась работа по улучшению сервов, эти незапроектированные черты таились в глубине. Сервами не могли нахвалиться. Умные, работящие, быстро размножающиеся, они легко овладевали расчетами, производили сложнейшие эксперименты в лабораториях, конструктивные их дарования уже и тогда поражали. Но по мере того как от поколения к поколению увеличивалась их биологичность, становилась ясным, что для серва существует один объект, незаконно выделяющийся среди всех других, истинный объект для поклонения — он сам.

Самообожание стало у серва из постыдного индивидуального чувства, всегда тайного, открытой формой взаимоотношения. Они были черствы, холодны, равнодушны ко всему, кроме себя. Тело у них было живое, душа — мертва. Искусственность механизма, преодоленная инженерно, психически все умножалась.

— Эгоизм как философская система, — заметил Ромеро. — В древности и у людей пытались внедрить эту философию Штирнер и Ницше. Вы просто не нашли метода борьбы с созданными вами демонами зла.

Галакты, оказалось, испробовали разные методы воздействия на сервов. Сервов уговаривали, спорили с ними… Под конец было признано, что духовный перекос сервов вызван двойственностью их природы, сочетавшей мертвое и живое, искусственное и естественное. Новый государственный закон объявлял недопустимым внедрение в живую ткань искусственных органов. Отныне сервов полагалось создавать полностью живыми, только это могло выправить их изуродованную психику.

Но они не стали ждать переконструирования. Началось массовое бегство сервов с планет галактов. Подготовлено это было хитро. Колонии сервов переселялась на необитаемые планеты, якобы для освоения их. Галакты радовались, что жизнь, начавшаяся в их звездных системах, быстро охватывает все светила Персея. К тому же без сервов с их неприятным характером было проще. А когда галакты уразумели размеры бедствия, было поздно. В межзвездных просторах Персея разразилась истребительная война. И, может быть, самым ужасным было то, что сервы, превратившиеся в разрушителей, не просто завоевывали себе место под звездами, но провозгласили политику уничтожения всего, что галакты насаждали во Вселенной.

Галакты, где обоснуются, повышают биологичность разумных объектов, превращая механизмы в организмы, помогая организмам достичь наивысшей степени усложненности. Сервы же понижают биологичность организмов, постепенно превращая живые существа в машины, этап за этапом заменяют животворения конвейерным производством.

Несчастные биологические автоматы на захваченной людьми Станции Метрики — все эти операторы, Главный Мозг, Надсмотрщик — наглядные примеры космической политики обезжизнивания и оболванивания…

В общем, все, о чем рассказал Тигран, мы знали и раньше. И все же нас поразила глубина противоречий, разделивших галактов и разрушителей. Я задумался, Мэри и Лусин тоже молчали. Ромеро сказал, что людям посчастливилось отыскать свой путь развития, непохожий на пути галактов и их врагов.

— Вы оживотворяете механизмы, они механизируют организмы, а мы оставляем механизмы механизмами, а существа существами. Наши машины вооружают, а не разоружают человека. Мы не стремимся сделать машины биологически совершенными универсалами, зато грандиозно увеличиваем их специализированные мощности. На старом человеческом языке, вам неизвестном, это называлось так: не путать божий дар с яичницей.

— Что такое яичница, я не знаю, — признался галакт. — А что вы превзошли нас в могуществе, мы поняли при первом же вашем появлении в Персее.

Я опросил, в какой фазе находится сейчас война галактов с разрушителями. Тигран ответил, что разрушители безраздельно владеют межзвездными просторами, а на своих планетах галакты в безопасности. Дело в том, что ими изобретено оружие, неотвратимо поражающее все живое, и разрушители страшатся его смертельно. Практически они оставили галактов в покое.

— Но перспектива? — настаивал я. — Хорошо: они вас оставили в покое, а вы их? Вы примирились с их злодеяниями?

— Не примирились, но что мы можем сделать? Перенять разрушительную философию сервов и перейти к их уничтожению, раз перевоспитание не удалось? Это не для нас. К тому же сражения в космосе приведут к смерти многих галактов.

Ромеро надменно проговорил:

— Вот как — приведут к смерти? А разве на ваших планетах вы не умираете? Или одна форма смерти — приемлема, а другая — нет?

— На наших планетах мы — бессмертны. Однако, дорогие гости, вы устали. У нас еще будет случай побеседовать. — Он показал на дом на другом берегу. — Вы будете жить там.

— Мне надо соединиться с «Волопасом», — сказал я, вставая. — Если мой голос не услышат, подумают, что мы попали в беду.

— О, это просто исполнить! — приветливо сказал Тигран и провел меня к передатчику, который находился неподалеку места, где мы вели беседу.

7

Дом внутри походил на земные гостиницы. Мирный пейзаж в окнах усиливал впечатление, что мы на Земле. Ромеро в салоне водрузил трость между ног и оперся на нее руками.

— Трудный орешек, — сказал он хмуро. — Теперь я понимаю, друзья мои, почему они не вышли на помощь трем нашим звездолетам, когда мы появились в Персее. Боюсь, у них мания изоляционизма, как это формулировалось в старину.

— Бессмертие на планетах, — озабочено высказался Лусин. — Смертные в космосе. Интересно.

— Важно пока одно — они нам друзья, а не враги, — вставил и я слово.

— Это и прежде было ясно, — возразил Ромеро.

Он готов был затеять новый спор, но я отказался от спора.

— Что-то мне в галактах не нравится, — призналась Мэри, когда мы остались одни. — Красивы они божественно. И умны, и обходительны, и благородны, одеты так нарядно, что глаз не отвести. Тебе понравилась его туника? По-моему она не окрашенная, а самосветящаяся…

— Ты собиралась говорить, что не нравится в них, а вместо этого все хвалишь.

— Не все. В их присутствии я ощущаю стеснение, почти неприязнь. А ведь этот галакт, Тигран, смотрел на меня так, что если бы земной мужчина посмотрел с таким восхищением, я бы почувствовала себя польщенной.