Андрей Ливадный - Процион Страница 5

Ею двигало не столько любопытство, сколь насущная необходимость в информации. Яростный штурм, да и само количество механических бойцов, посланных на ее уничтожение, говорили о серьезности намерений власть предержащих разделаться с ней тем или иным способом. Этому должно быть разумное объяснение, учитывая, что она не работала ни на одного из городских дельцов, да и вообще, жила сама по себе, редко покидая пределы запретной зоны. Ее интересы никак не пересекались с бурно развивающимся в последние годы бизнесом, и тем более непонятно выглядела попытка ее уничтожения и внезапное, ни чем не обоснованное отступление отряда, который хоть и потерял половину бойцов, но все же мог выполнить поставленную задачу.

Такое количество вопросов и откровенных неувязок оправдывало рискованную вылазку в город. В конце концов, она давно собиралась побывать там, – нужно было обменять часть накопившегося "товара", чтобы пополнить запасы продовольствия и боеприпасов.

Заглушив двигатель "Акцепта", она, погрузившись в собственные мысли, долго провожала взглядом темные точки вездеходов, пока те совсем не исчезли из вида.

Наступало утро.

Солнце уже поднялось над линией горизонта, пробиваясь ярким пятном сквозь пелену облачности, осенний воздух был теплым и особенно прозрачным, легкий ветерок гнал по старым бетонным плитам дорожного покрытия шуршащую, пожухлую листву…

Вот так и моя жизнь… – внезапно подумалось Мари. – Однажды она пожухла, скорчилась, и больше уже наверно никогда не зазеленеет свежим побегом…

От подобных мыслей на душе стало горько.

Уже начинало смеркаться, когда внедорожник Мари миновал первый из блокпостов, выставленных на всех дорогах, ведущих к бурно развивающемуся мегаполису.

Раньше, сразу после внезапного нашествия ИскИнов, меры безопасности были куда более строгими (сейчас у нее лишь визуально проверили удостоверение личности, даже не удосужившись отсканировать его на предмет подлинности).

Да и город, десять лет назад представлявший собой огромный цокольный этаж, окруженный сельскохозяйственными угодьями, сильно изменился. После того как сюда стеклись беженцы со всей округи, население резко выросло, породив вполне понятные проблемы.

Первый год после нашествия ИскИнов выдался особенно трудным, – над зародышем мегаполиса постоянно витала угроза голода, эпидемий и массовых беспорядков, сотни тысяч сельчан, изгнанные с родных мест непонятной серебристой растительностью, легко поражавшей своими спорами людей и животных, оказались на положении нищих, бездомных и безработных. Страшные события в один миг сломали привычный уклад жизни, обездолив и озлобив бывших фермеров.

Естественно, что управлению колониальной администрации, исторически базировавшейся в городе пришлось решать глобальных проблемы, – ситуация вынуждала к немедленным действиям, и спустя пол года, пространство между палаточными городками беженцев, стало постепенно превращаться в невиданные строительные площадки. Вместо привычных двух-трехэтажных домов там начали расти натуральные исполины, высотой в двадцать-двадцать пять этажей.

Таких домов еще никогда не строили, и поначалу здания пугали своими размерами, казалось, что при первой же непогоде они просто упадут, но скептики ошиблись – небоскребы успешно росли, как грибы после теплого дождя, беженцы, готовые вот-вот взбунтоваться против остальной, более обеспеченной части городского населения, получили работу, а следовательно и средства к существованию, – все изменилось как-то разом, внезапно будто по волшебству, но тайну этих перемен, спасших многие тысячи жизней, свято хранили новоявленные фирмы, ставшие инициаторами масштабного строительства. Никто не знал, откуда в руках архитекторов, инженеров и строителей оказались неведомые ранее технологии. Об этом много говорили, но правды, по сути, не знал никто, кроме нескольких десятков посвященных. Остальные могли лишь строить гипотезы, связывая взрывообразный прогресс в различных областях промышленной деятельности с некими таинственными базами данных, якобы найденных в недрах цокольного этажа, среди живущих своей жизнью автономных кибернетических систем.

И никто почему-то не связывал наступившие перемены с внезапным нашествием ИскИнов…

Хотя, возможно и связывали… но предпочитали молчать, ибо официальная пропаганда в народившихся средствах массой информации даже вскользь не упоминала об искусственных человеческих подобиях, едва не уничтоживших все живое.

Так или иначе, но Мари относилась к тем немногим, кто знал правду, – не существовало никаких мифических баз данных, – вся информация, давшая импульс развития мегаполису, была почерпнута из блоков долгосрочной памяти ИскИнов, чьи аппаратные средства оказались совместимы с компьютерными оборудованием, установленным в управлении колониальной администрации. Именно из блоков ПЗУ враждебных всему живому механических существ была получена основная информация о технологиях, позволивших сотням тысяч человек не просто выжить, но и перейти на качественно новый уровень развития…

– …Спасибо офицер. – Мари забрала удостоверение личности из рук начальника охраны. Она уже коснулась сенсора стеклоподъемника, когда тот, покосившись на нее, спросил:

– Что вы делали за городом?

Мари безропотно достала еще один документ, свидетельствующий о том, что ей, по указанию городских властей, разрешены биологические исследования в сопредельных с зараженными участками зонами.

– Вы пересекали границы "запретки"?

– Нет. Но защитный костюм при мне, можете удостовериться. – Мари коснулась сенсора на приборной панели, и крышка багажного отделения "Акцепта" послушно поднялась вверх, продемонстрировав запасное колесо, стандартный набор инструментов и кофр с защитным костюмом.

Накрапывал мелкий нудный осенний дождь, и офицер (уже порядком промокший) махнул рукой, возвращая Мари оба удостоверения:

– Проезжайте.

Город появился внезапно: из-за хмари дождя вдруг начали проступать размытые пятна света, образующие сияние, освещающее низкие, гонимые ветром тучи. Затем из общего зарева начали выделяться отдельные очаги света; теперь Мари без труда различала ярко освещенные улицы окраинных кварталов, плавно изгибающиеся, перетекающие одна в другую автомобильные магистрали, по которым двигались бесконечные потоки огней, – час пик уже миновал, но в бурно развивающемся мегаполисе за последние годы появилось огромное количество машин, так что движение по основным магистралям прекращалось разве что глубокой ночью, да и то не всегда.

Свернув на знакомой дорожной развязке она влилась в общий транспортный поток, следуя в северо-западном направлении. Почти час понадобился ей, чтобы пересечь окраину мегаполиса. Глядя на множество новостроек она не испытывала резких чувств, – подавляющая часть населения колонии не была повинна в ее судьбе, глупо и жестоко упрекать всех и каждого в собственном горе.

Хотя могла ли она назвать свою жизнь горем?

Выбор. Сделав его однажды, она сама провела незримую черту между собой и остальными людьми, так что ж сетовать теперь? Тем более, что Мари прекрасно понимала, – город не дал бы ей и сотой доли того, что давала жизнь в запретной зоне. Здесь она неизбежно превратилась бы в рабу системы, а там, не смотря на лишения и опасности, сама выбирала свой путь…

…Остановив машину у неброского фасада одного из сохранившихся среди новостроек старинных зданий, она вышла под моросящий дождь, открыла багажник, достала оттуда увесистый кофр, предназначенный для костюма биологической защиты и подойдя к дверям трижды позвонила, особым, известным ей образом.

Под решеточкой домофона трепетно зажглась зеленая искра.

– Кто там? – Осведомился хриплый голос.

– Ромер, открывай. Есть дело.

Едва слышно щелкнул электрозамок, и Мари, толкнув дверь, вошла в просторный вестибюль здания.

Здесь тоже прошла некоторая реконструкция, например появился лифт, и теперь уже не нужно было тащиться на пятый этаж по ступеням старой истертой лестницы.

Квартира, куда она вошла спустя несколько минут, не отличалась ни изяществом убранства, ни иными видами комфорта. Скорее она напоминала временный склад, совмещенный с неряшливым офисом.

Человеком, встретившим ее у дверей, оказался мужчина средних лет с лохматой, нечесаной шевелюрой, глубокими морщинами на рано обрюзгшем, постаревшем лице и вечно подергивающейся от непонятного нервного тика щекой.

– Давненько ты не появлялась, – вместо приветствия произнес он, зачем-то выглянув за дверь в пустой коридор этажа.

– Все нормально, Ромер, расслабься. Хвоста за мной нет.

– А мне откуда знать? – Резонно возразил хозяин квартиры, затворяя массивную металлическую дверь с ригельными замками. – Нынче отдел по борьбе с внешними угрозами уже не тот, что прежде. Зверствуют.