Джуд - Звездные Войны. Эпизод I Дневники: Дарт Мол. Страница 5

Маленький корабль–приманка осторожно движется ко мне. Без сомнения, они собираются взять мое судно на абордаж и убить всех, кого найдут на борту. Они больше не стреляют, потому что им нужен звездолет. Согласен, «Лазутчик» выглядит впечатляюще, и вряд ли пираты встречали что‑то подобное.

Меня начинает раздражать эта вынужденная задержка. Да, я разделаюсь с ними, но на это потребуется время.

Я пробираюсь в хвост корабля, активирую механизм запуска спасательной капсулы и забираюсь в нее. Капсула чуть меньше стандартной. Я с трудом умещаюсь в ней.

Я жду, пока корабль пиратов появится в поле зрения. Затем медленно опускаю рычаг и выплываю в открытый космос. Я веду капсулу на малой скорости, почти касаясь обшивки своего судна.

Убедившись, что все пираты высадились на борт моего корабля, я увеличиваю расстояние, следя за тем, чтобы «Лазутчик» все время был между мной и пиратской посудиной. Фрахтовик подтягивается ближе, жадно предвкушая добычу. Пираты думают, что их жертва готова сдаться.

Я могу запросто удрать и приземлиться на Татуин прямо в капсуле. Но я не брошу свой корабль.

Я направляюсь к пиратскому судну, в самое сердце врага. Кучка пиратов мне не помеха. Они подавятся собственной жадностью.

Они еще пожалеют, что связались с Ситом.

Запись пять

Я аккуратно веду капсулу в обход фрахтовика. Такие суда, как это, не созданы для стремительных полетов. По сути, все они – просто консервные банки с прикрученным гипердрайвом. Но, пожалуй, более убогой посудины я еще никогда не встречал. Корабль весь покрыт сажей и космической пылью. На обшивке видны подпалины и следы от попаданий лазерных пушек.

Ангар уже открыт. Видимо, в ожидании захваченного «Лазутчика». Я влетаю в створ и совершаю посадку. Внутри корыто пиратов выглядит еще хуже, чем снаружи. Вдоль стен отсека валяются груды металлических ящиков, содержимое которых капает на и без того заляпанный пол. Запчасти беспорядочно свалены в кучи. Повсюду – остатки еды, как будто пираты бросают кости и объедки прямо там, где насытились. Углы помещения погружены во мрак, потому что освещение работает в половину мощности.

Учитель однажды сказал, что скупой экономит на всем. И он, как всегда, оказался прав.

В ангаре находятся всего двое пиратов. Тогорианцы – высокие существа неимоверной силы, покрытые мехом, который у этих двоих давно нечесан и свалялся. Острые, как бритва, когти – опасное оружие. Но эта парочка вскрывает ими контейнеры с грузом, проверяя содержимое. Услышав звуки садящегося корабля, они поднимают головы, но тут же равнодушно отводят взгляды. Должно быть, решили, что это их дружок пригнал мою спасательную капсулу.

Вот тупицы. Все будет даже проще, чем я думал.

Оценивая окружающую обстановку, я воспринимаю живых существ по–своему. В обычных обстоятельствах я просто отмечаю их присутствие, если они не представляют угрозы и не являются помехой на моем пути. Но в бою я не вижу перед собой чьи‑то жизни – только цели.

Я открываю люк и, выпрыгивая из капсулы, атакую пиратов. Световой меч уже активирован. Цели на мгновение замирают, а затем начинают стремительно двигаться. Рыча и фыркая, они выхватывают оружие из ближайшей к ним кучи и идут в атаку. Впрочем, какая атака? Олухи просто бросаются на меня, словно дикари, один с виброклинком, другой – с вибротопором. Второй весьма неуклюж, подельнику приходится прикрывать его слева.

Все это я успеваю рассмотреть уже в прыжке. В наивысшей точке полета мой меч начинает свой танец. Я разворачиваюсь и атакую первого пирата с правой стороны. Вся моя сила вложена в удар, когда меч вонзается ему в плечо. Тогорианец с удивленным воплем оседает на пол, а его рука, с зажатым в ней виброклинком, со звоном падает на палубу. Я наношу еще один удар – в брюхо, и этот противник мне больше не угрожает.

Я отступаю в сторону, уходя от удара вибротопора второго пирата, и просачиваюсь сквозь его защиту, как вода, как легкий ветер. Верзила в бешенстве ревет, силясь достать меня. Он крупнее своего приятеля, и намного больше меня. А от его давно немытой шкуры невыносимо смердит.

И тут он преподносит мне сюрприз – вместо наступления обращается в бегство. Я молниеносно понимаю, что он пытается добраться до переговорного устройства рядом с дверью. Не сегодня. Совсем не обязательно, чтобы о моем присутствии узнал весь корабль.

Действуй скрытно при каждом удобном случае. Удар из тени – смертельный удар.

Я призываю на помощь Темную сторону, направляю ее на пирата, который, подхваченный невидимой рукой, проносится мимо переговорного устройства и с глухим стуком заканчивает свой полет у стены.

Пошатываясь, он поднимается на ноги и в ярости ревет. А затем нападает. Как раз то, что нужно. Теперь подождать, пока он, неуклюжий из‑за инерции, не замахнется – ну конечно же, слишком рано. Уклониться от такого удара проще простого. Пока он восстанавливает равновесие, я резко разворачиваюсь и безупречным взмахом меча отсекаю ему кисть руки. Его глаза расширяются от удивления, когда он опускает взгляд на культю. И тут приходит боль.

Раздается душераздирающий вопль. Впрочем, противник мучается совсем недолго. Один клинок быстро перерезает горло, другой рассекает грудь, когда пират падает на колени. На пол опускается уже мертвое тело.

Цели уничтожены, а я даже не запыхался.

Я пробираюсь к мостику через грязные коридоры, заваленные ненужным награбленным барахлом, никого не встречая по пути. На пиратских судах, как правило, немногочисленный экипаж. Тогорианцы славятся своим агрессивным поведением. Если их соберется слишком много на одном корабле, то, в конечном счете, бойни не избежать. Этим головорезам чуждо такое понятие, как дисциплина. Ими движет лишь жадность.

Я незаметно останавливаюсь у самого входа на мостик. Никто не заметил моего приближения – настолько бесшумны шаги. Я – лишь тень, и увидят меня слишком поздно, уже в бою.

Если посадочный отсек был загроможден, то на мостике буквально нет свободного места. В тусклом свете мне удается разглядеть распотрошенные контейнеры с захваченным грузом, содержимое которых вывалено прямо на палубу. Панели управления, одежда, спасательные комплекты – все это показалось пиратам недостаточно ценным, чтобы прибрать к лапам. Подобно уродливым украшениям, с потолка, покачиваясь на цепях, свисают огромные клетки. Существа, запертые в них, таращатся на меня безумными, мертвыми глазами. Должно быть, на их лицах навсегда застыли выражения, с которыми погибли эти несчастные: удивление, ужас, боль, ярость…

Вот бы добавить сюда пару джедаев.

На сей раз я вижу перед собой четыре цели. Впрочем, я ощущаю их вонь так отчетливо, что видеть их нет особой нужды. Тогорианцы, как один, пристально уставились на консоль, с которой свирепого вида пират докладывает о ситуации на борту моего корабля. Его мех причудливо заплетен в косички и украшен какими‑то блестящими предметами.

Один из этих тогорианцев, должно быть, капитан. На его шее красуется ожерелье из черепов разных существ. Я слушаю, затаившись.

— Сказал же, никого на борту! – рявкает пират на экране, – Ясно дело, все прочесали, и потайные отсеки искали, мы же не олухи какие! Это безымянная лохань. Летела на Татуин. Потому и на сигнал бедствия никто не отозвался. Я такого еще не видал! А ты?

Вожак тогорианцев на время задумывается.

— Ладно, идиот, – наконец произносит он, – загоняй оба корыта в грузовой отсек. Шлюз все еще открыт. Если вдруг найдешь кого, то прибей – и дело с концом.

Капитан обрывает передачу. Один из пиратов поворачивается к нему:

— Хэла–Тан – тупица, – низко рыча, ворчит он на тогорианском. – Они ж могли сныкаться.

— Значит, мы их откопаем, – раздается ответ остальных.

— Или они могли успеть смыться, – вставляет третий пират.

— Захлопни свою пасть! Какое нам дело? Посудина‑то у нас, – произносит капитан и отворачивается, потеряв интерес к болтовне.

Для меня это сигнал к действию. Весь мостик погружается в серый цвет: экраны, панели управления, клетки, вскрытые контейнеры, разбросанная еда. Все это не более чем препятствия или объекты, которыми можно воспользоваться, декорации к главному действию. Пока пираты трепались, я обдумывал план своих действий. Теперь я буду двигаться не раздумывая и убивать без жалости. И все будет кончено, прежде чем кто‑нибудь из неповоротливых тогорианцев успеет вздохнуть.

Я уже на мостике и расправился с первой целью до того, как меня заметили. Рассеченный мечом пополам сверху донизу, пират падает, не успев издать ни звука.

Тело, грузно рухнувшее на палубу, наконец поднимает тревогу. Капитан оборачивается и видит меня. Взревев, он обнажает свои клыки.

— Приготовься сдохнуть, мразь, – вскрикивает он, нырнув вниз и тут же распрямляясь, зажав по вибротопору в каждой руке.