Сергей Деркач - Возвращение в истокам Страница 5

Возвращаясь после работы домой, Алексей вдруг решил свернуть в парк. Впрочем, это был не совсем парк. Когда-то, давным-давно, здесь рос лес за чертой города, но со временем Винница разрослась, расстроилась. Участок леса городские власти привели в порядок, почистили, посадили новые деревья, и теперь он официально назывался лесопарк. Здесь, среди деревьев, находились корпуса трех больниц, в том числе детской областной, дом престарелых, детский дом. Территория парка была довольно приличной – несколько квадратных километров. Здесь же находилось небольшое озеро. Деревья в парке росли разные: и лиственные, и хвойные. А какой здесь стоял воздух весной, когда к запахам набухших почек присоединялся запах первых весенних трав и цветов! Казалось, этот воздух можно было мазать на хлеб и вкушать, как самый дорогой деликатес.

Алексей неторопливо шел по широкой тропе, дыша всей грудью, наслаждаясь прохладой, пением птиц. До заката еще было далеко, но солнце уже не припекало – ласкало своими лучами, которые пробивались сквозь живую зелень листьев. Время будто остановилось. Хотелось идти и идти, не чувствуя усталости.

Незаметно для себя Алексей вышел к озеру, которое находилось довольно далеко от входа в парк. Как он здесь оказался и куда делись люди, гуляющие среди деревьев – Алексей так и не понял. Он так погрузился в великолепие природы, что как-то упустил этот момент.

Прогулявшись вдоль берега, парень выбрал себе место у самой кромки воды, сел, снял обувь и опустил ноги в прохладную воду. Ступни сразу словно обожгло морозом, а потом по коже побежали горячие искры. Здорово!

Алексей наблюдал за солнечными зайчиками, которые прыгали по водной ряби, и даже вздрогнул, услышав сбоку от себя чей-то голос:

– Расшалились что-то они сегодня. Никак, обрадовались.

Алексей повернул голову. Рядом с ним стоял мужичок неопределенного возраста, похожий на бомжа. Старая, мятая, латаная-перелатаная одежка не по размеру, седоватая борода, спутанные седые волосы, сморщенное лицо. На ногах – ботинки на босу ногу, в одной руке палка, в другой – пустой вещь-мешок, похожий на древнюю котомку. Либо уже сдал бутылки, либо день был неудачный, подумал Алексей, осматривая бомжа. Скорее, неудачный, решил про себя парень. Потому что от бомжа не пахло спиртным. От него вообще никак не пахло, но это Алексея, почему-то, не смутило. Он просто не придал этому значение. Вдруг остро захотелось, чтобы мужик оставил его в покое. Достав из кармана крупную купюру, Алексей протянул ее бомжу и сказал:

– Слышь, мужик, поищи себе другое место.

Тот посмотрел на парня, словно только сейчас заметил, даже удивление промелькнуло в глазах, потом как-то хитро улыбнулся и спросил:

– А чем это плохо?

Истолковав его слова по-своему, Алексей достал еще одну купюру, добавил к предыдущей:

– Оно уже занято.

Бомж осторожно взял деньги, поднес их к самым глазам, кажется, даже понюхал, словно видел деньги впервые в жизни, но уходить не торопился. Поведение незнакомца начало раздражать. Алексей нехотя поднялся, стал медленно подходить к мужику, показывая всем своим видом, что он не хотел доставить неприятности, но придется. Как ни странно, бомж не испугался. Похоже, он даже не понял, что ему грозит. Еще раз осмотрев купюры, мужик небрежно спрятал их в карман и сказал приблизившемуся вплотную Алексею:

– Идем, мил человек, покажу тебе иное место. Оно покрасивше будет.

После этого бомж повернулся спиной и неторопливо зашагал вдоль берега. Он не оглядывался, будто был уверен, что парень последует за ним.

Алексей даже растерялся от неожиданности. Удивляясь на самого себя, как говорят в Одессе, он подобрал обувь и быстро догнал удаляющегося бомжа. А тот шел себе не спеша, что-то бормотал под нос, будто разговаривал с кем-то. Немного приноровившись к его походке, Алексей понял, что странный бомж разговаривал с травами, кустами, солнечными бликами. Уж не больной ли он, с тревогой подумал парень, понемногу отодвигаясь от попутчика на полметра. Мысль уйти или убежать даже не мелькнула в голове. Наоборот, Алексея разобрало такое любопытство, что он захотел, во что бы то ни стало, увидеть это “место покрасивше”.

Мужик все шел и шел, ведя неспешный диалог с природой. Кого-то он ругал, кому-то, наоборот, что-то советовал, над кем-то надсмехался. Алексей стал с интересом прислушиваться к его репликам, но попутчик говорил на каком-то непонятном диалекте. Вроде бы и слова русские, но вот понять их невозможно.

Неожиданно мужик остановился, словно налетел на невидимую стену.

– О, гляди-ка, пришли! – сказал он, удивляясь собственным наблюдениям.

Алексей огляделся. Они отошли от предыдущего места на порядочное расстояние и теперь стояли практически напротив него, но ничего сверхзамечательного или суперкрасивого парень найти не мог. Правда, был один нюанс: солнце практически скрылось за верхушками деревьев. Вечер наступил как-то уж слишком быстро и неожиданно, как бывает в горах. Мужик хитро посмотрел на него, спросил:

– Обувку-то почему в руке несешь?

Алексей только сейчас заметил, что все это время шел босым, но обуваться не хотелось. Трава и земля, по которой ступали ступни, словно сил добавляли.

– Верно, все верно, – закивал одобрительно головой мужик.

Он повернулся спиной к озеру, а лицом – к заходящему солнцу, поклонился три раза низко, до самой земли, что-то сказал на распев, а потом обратился к Алексею:

– Оставь на берегу все, что тебе не нужно, и иди за мной.

Сам же, без суеты, уверенно, подступил к самой кромке воды, стал ждать. Алексей, ничего не понимая, положил обувь на траву, стал за его спиной, глядя на гладь озера.

– Если ты все ненужное оставил здесь, твои глаза откроются, и ты увидишь то, чего люди обычно не замечают.

Прошло немного времени. Солнце все больше погружалось в верхушки деревьев, лаская землю последними своими лучами. Алексею начало казаться, что плоское зеркало воды понемногу искривляется, приобретая очертания какого-то иного, не современного, сооружения. Парень даже на несколько секунд зажмурил глаза в надежде, что видение исчезнет. Нет, оно не исчезло. Вода озера, вопреки всем законам земным, стала превращаться в стены какого-то храма. Что это был именно храм – Алексей, почему-то, был абсолютно уверен.

Мужик тем временем шагнул вперед, прямо на поверхность воды, и не торопясь зашагал к дивному сооружению. Сделав несколько шагов, он остановился, посмотрел на застывшего с открытым ртом парня, спросил:

– Ну, чего стоишь? Иди за мной.

– Куда? – только и смог выдавить из себя Алексей.

– Оставь все лишнее и иди.

Алексей сделал первый шаг. Он ступил в озеро, нагретая за день вода теплая, как парное молоко, омыла ступни. Второй шаг. Вода омывала щиколотки. Мужик неодобрительно покачал головой:

– Так дело не пойдет, мил человек. Я же сказал: оставь на берегу все лишнее.

– Одежду тоже? – спросил Алексей, начиная стягивать с себя тенниску.

– Вот блаженный! – не то отругал, не то посетовал мужик. – Одежка-то тут при чем? Ты сомнения свои оставь на берегу, возьми только веру. Без нее – никак.

Алексей растерянно смотрел на него, ничего не понимая. Какие сомнения? Какую веру?

– Не понимаешь, – с досадой констатировал мужик. – Жаль. Ладно, дорастешь – приходи. Я ждать буду. Только приходи либо на рассвете, либо на закате. Иначе никак.

Последние слова мужик сказал уже на ходу. Он все так же неторопливо приближался к творению вод, и вечерние лучи танцевали на его спине зайчиками.

Алексей отступил на берег, не в силах отвести глаз. В какой-то момент он вдруг увидел все: и дорожку, ведущую к центру озера, и идущего по ней уже не безликого мужика-бомжа, но крепкого, высокого, стройного мужчину с буйной русой шевелюрой на голове, одетого в полосатые штаны, заправленные в мягкие сапоги, вышитую рубаху навыпуск, подпоясанную плетенным из живых цветов поясом, державший в руках посох и корзину, полную каких-то трав и цветов. А храм потерял свою иллюзорность. Водяные стены вдруг стали белокаменными, призрачное строение выросло из воды, словно частичка легендарного града Китежа. Такой церкви Алексей еще не видел в своей жизни. Ровные белые стены с небольшими окнами, оплетенные зеленью, стояли намертво на зыбких водах, словно на твердейшем фундаменте. Резная крепкая дверь блестела, будто ее изготовили только вчера и вчера же навесили. А купол, купол… Он был одновременно огромен и ничтожно мал, он был материален и, вместе с тем, эфемерным, словно мираж. Он рос из стен, как живой, и терялся где-то в глубине вечернего неба, утопая в гаснущих лучах. Казалось, что храм не принадлежал к трехмерному пространству. Он был сотворен на иных законах, недоступных пониманию человека. Внезапно зазвенели колокола. В них было все: и звон золота, и пение птиц, и звук скользящих по воздуху лучей солнца, и плеск воды, и шорох листвы. Даже, казалось, был слышен разговор звезд. Такой музыки Алексей еще никогда не слышал. Тело сделалось легким, словно было соткано из шелка. Казалось, оттолкнись ногой – и улетишь высоко-высоко, к самим звездам.