Иван Граборов - Гончая свора Страница 5

Быстрый залп прикончил остатки терпкого французского коньяка, плескавшегося на дне бокала, и Аттвуд, сморщившись, со стуком опустил его на прежнее место. Его мощные скулы приняли обычный вид и он повернулся к большому настенному экрану, расположенному напротив стола.

Видеосигнал с десятка камер, прикреплённых к шлемам бойцов, выдавал на удивление чёткую картинку. Характерное подрагивание при движении создавало ощущение фильма или игры. Аттвуд давно сознался внутреннему "Я" о смешанных чувствах по этому поводу. В такие моменты он находил себя крайне схожим с карикатурным злодеем, горделиво вышагивающим на захват мира прямо со страниц ширпотребных поделок горе-аниматоров. На куда более скромном экране личного компьютера отображались донесения командиров. Звуковая система программировалась на распознавание мимики, а потому простое шевеление губ тут же обретало осязаемую форму волновых знаков.

Мимо его кабинета спешно пронеслась пара сотрудников центра, задевая полами длинных роб пластиковые стенки, оставшись при том нераспознанными.

– До неприличия сильная толкотня. – сам с собой посмеялся Аттвуд.

Но замечание не сильно рознилось с истинным положением дел. Весь комплекс, как по щелчку, забурлил, закопошился, подобно мифическим гномам, окопавшимся в толще скальных пород и отгородившихся от внешнего мира сетью освещённых тоннелей. Аттвуд, впрочем, хоть и не был об этом осведомлён, всегда подозревал, что в ночную пору интенсивность работ возрастает.

Он вновь обратился к камерам. Время неумолимо шло, но незваный гость не двигался с места.

– Разочарование само по себе к тебе не придёт. Всё же нужно малость приложить усилия. – сказал Аттвуд, предвкушая за грабителя горький момент осознания.

Маленькие колёсики кресла заелозили по полу. Он развернулся к другим экранам.

Было видно, что огневые группы заблокировали все входы на основной уровень комплекса, погасили свет на переходном участке и удерживали под прицелом единственный лаз с внешнего периметра. Захоти в него кто-то пролезть и от безумца мало бы что осталось – разрывные пули с вольфрамовым сердечником при стрельбе на дистанции десяти ярдов не оставят шансов даже штурмовой арм-пехоте восточных. Контроль ситуации на поверхности был бы полнее со звуковым сопровождением, но ничего членораздельного не проступало сквозь беспрерывное шипение поломанного шунта усилителя.

"Упущение, нужно будет направить запрос в службу технического обеспечения" – отметил про себя Аттвуд и недоверчиво повертел в руках тонкую папку с планом нулевого уровня.

Здание, которое служило в качестве имитации, являлось довольно большим: два этажа и множество без идеи обставленных комнатушек, замкнутое кондиционирование и датчики влажности – вот и вся ширма. Посторонний, к слову, уже приступил к осмотру. Какое-то время вор прохаживался по дому. Ничего не трогал и не поднимал, ведь будь так и датчики тут же зафиксировали бы малейшее изменение среды.

На терминал вновь поступил входящий сигнал. Синий отсвет кнопки указывал на пресловутое вышестоящее начальство. Указания по пятой линии обычно отдаёт напрямую Харри Кендал.

– Кендалл… – вслух подумал Гаррингтон и поджал мышцы лица так, будто съел что-то очень горькое. – Сейчас устроит разнос за тех двоих, что спят у ворот. Ну ничего, спишем всё на хулиганство отбившихся от рук подростков и с увольнением вышлем премиальные неповоротливым болванам.

Радости, мягко говоря, не прибавилось, но и волнение не поколебало его твёрдости. На объекте попросту отсутствовала текучка кадров. Большинство, как и он сам, работали на нём с самого открытия.

– Нагоняем станет больше, ну и что? – подложка полетела на край стола.

Панель с разноцветными кнопками вновь подала признаки жизни, пропиликав два раза на входящий.

– Начальник службы безопасности Аттвуд Гарр… – ему не дали закончить фразу.

– Внештатная ситуация, код тридцать шесть. – голос принадлежал не Кендаллу. Говоривший сильно волновался.

Тридцать шестой код, в свою очередь, означал, что один из объектов рабочей линии или комплекса исследования, находится в нестабильном состоянии. Глава охраны отбросил саму мысль о подобной возможности, как только она пришла ему в голову. Ископаемые штуковины, которые Аттвуду пришлось пару раз сопровождать, являли собой не большее чем каменные сколы или чудные фигурки, украшенные как-то шибко диковинно. В целом же никто ничего не знал, ведь отделы строго изолировались друг от друга в целях предотвращения утечки информации.

– Принято. Направляю вам отряд с периметра N-4. Дополнительный протокол?

– Включите систему молекулярной изоляции на уровнях, примыкающих к верхним секторам железнодорожной ветки подвоза, и изолируйте центр управления. – приказным тоном протараторил голос.

Аттвуд на секунду пришёл в замешательство. Мгновением позже его прошиб пот. Он ещё раз взглянул на панель. Сигнал получаемый им по системе связи исходил из офиса начальника лабораторий. Подчиниться придётся – в системе принятия решений у него стоял приоритет.

– Прошу повторить. – контрольный запрос он использовал не часто. Этот случай стал первым за семь лет.

– Послушайте, у нас нет времени на подробные объяснения и прочую ерунду, поэтому я скажу очень кратко… – дыхание на той стороне провода участилось пропорционально стихающему голосу. Видимо на лицо была надета защитная маска. – Ситуация в западном крыле технико-инженерных площадок не стабильна. – в трубке телефона послышался хлопок. – Совсем не стабильна, понимаете? Один из исследуемых объектов активировался и никто из срочно собранной комиссии в три сотни научных сотрудников не понимает что послужило причиной. У вас там как с внешним периметром?

Несомненно, это дерьмо разболтать в узком тазу, так чтоб то расплескалось, мог только чёртов вор. Усыплет нанятую охрану, взрывает дверь муляжа, а теперь начала твориться форменная ахинея с нижними уровнями. Ситуация стала менее контролируемой и Аттвуду в глубине души это даже немного нравилось.

– Я отдам группам приказ о задержании. – "И пусть Кендалл слюной изойдёт" – подумал он тут же, но вслух не сказал.

Интерком запиликал, линия оборвалась. Сообщения о разрыве связи голосовое оповещение не выдало. Аттвуд снял крышку-блокиратор, закрывающую круглую красную кнопку в верхнем правом углу стола, и активировал СМИ. Шелчка не было и он надавил ещё пару раз. Не работало.

Аттвуд нервно покачал головой, выдвинул второй ящичек, достал листок, следом карандаш и размашисто записал от руки: "Смерть криворуким прокладчикам связи". Теперь он сидел на стуле, покачиваясь от спинки и думал куда бы его наклеить так, чтобы операторы, работавшие на уровне Y-3, непременно заметили.

Внезапно стены комплекса дрогнули и зашатались, как пирамидка детского конструктора. Аттвуд ощутил весьма заметную вибрацию пола. Обувной коврик у входа пошёл волной, скрутился. Карандаш с бумагой упали со стола на мягкий белый ковёр, подшитый искусственным ворсом, а затем раздался мощный хлопок и сильно тряхнуло.

Уши напрочь заложило звуковым остатком ударной волны, одно окно дало трещину, а со шкафа с документами, стоящего около принтера, слетели папки и аккуратно сложенные прошлогодние отчёты. С потолка посыпалась залежавшаяся на вентиляции пыль, а недопитая кружка с кофе, полетела в сторону рядом стоящей урны. Экран, передающий изображения командиров групп, сначала вовсю зарябил, будто всеми силами пытаясь справится с некой нагрузкой, но после минуты злостного тормошения Аттвудом непокорного кабеля, запутавшегося о ножку стула, и вовсе перестал подавать признаки жизни.

– Да что за чёрт?!

Синяя уже погасла. Без промедлений палец ткнул на шестую и после появления красного свечения, его хозяин запросил подопечных офицеров, отправленных к верхним уровням.

– Группы четыре, шесть и семь. Ответьте.

Ответом стала тишина.

– Группы четыре, шесть и семь. Выйти на связь!

Вновь ничего.

Пока собственные мысли буквально разрывали вытянутую черепную коробку, удалось перенастроиться к прямому каналу видеосообщения. Камера командира четвёртой группы не отвечала, но датчики аудиосистемы могли получать звуковое сопровождение.

Аттвуд подключил шунт к колонкам. Динамик поколебался, потрещал, но всё же выставил диапазон без человеческого участия.

Периодическое поскрипывание разбитой люминесцентной лампы было первым, что Аттвуд улышал. Солдаты словно и не двигались, а застыли, намертво вмёрзли в пол. Вместо переговоров лишь тишина, липкая словно масло и тягостная, как истинная добродетель. Ему уже хотелось переключить канал, как вдруг чуткие перепонки поймали шорох. Нет, это звенел не просто шум ряби или помех входящего сигнала – отчётливое осознание, и уши наверняка не могли ошибаться, кто-то шёл по битому стеклу. Шаг твёрдый, грузный. Стекляшки с характерным хрустом дробились мельче и мельче. Чья-то тяжеловесная ступня медленно перекатывалась по ним от пятки до носка, будто получая от процесса удовольствие.