Вебер Дэвид - Космическая станция "Василиск" Страница 5

Ясный, пристальный взгляд древесного кота ни на йоту не улучшил старпомовского самочувствия.

Харрингтон без комментариев завершила инспекцию команды и снова повернулась к лейтенант-коммандеру. Тот подавил раздражение и приступил к следующей стадии формальностей, входивших в его обязанности.

— Могу ли я проводить вас в командную рубку, мэм?

— Благодарю, лейтенант-коммандер.

Хонор выбралась из лифта и оглядела свои будущие владения. Признаки лихорадочного переоборудования виднелись повсюду, и, осмотрев хаотичное нагромождение инструментов и деталей, разбросанных по боевой рубке, она снова заподозрила неладное. Черт, что же именно адмирал Курвуазье не рассказал ей о ее корабле?

Ладно, сейчас есть дела поважнее. Харрингтон прошла в центр рубки к капитанскому креслу, помещенному в гнездо из дисплеев и мониторов. Большинство экранов работало в пассивном режиме. По давней традиции капитан не имел права занять свое место прежде, чем объявит о вступлении в должность. Женщина остановилась рядом, сняла Нимица с плеча и пересадила на левый поручень, вне поля зрения интеркома. Затем она отложила свой портфель, нажала на кнопку на правом поручне и прислушалась к чистому, музыкальному перезвону, разнесшемуся по кораблю.

Все работы на борту «Бесстрашного» прекратились. Даже несколько приглашенных гражданских техников, тянувших проводку, выползли из-под консолей или из недр двигательных отсеков и маневровых контуров, когда прозвучал сигнал всеобщего оповещения. Сотни глаз сосредоточились на оживших экранах интеркомов. Люди сосредоточились, готовясь составить первое впечатление о капитане, в чьи руки лорды Адмиралтейства в своей бесконечной мудрости вверили их жизни.

Хонор сунула руку за пазуху, извлекла приказ о назначении, и во всех динамиках раздался хруст сломанного сургуча.

«От адмирала сэра Люсьена Кортеса, Пятого Космос-Лорда, Королевский Флот Мантикоры, — зазвучал ее суховатый, спокойный голос, — коммандеру Королевского Флота Мантикоры Хонор Харрингтон, тридцать пятого дня, четвертого месяца, года двести восьмидесятого после Прибытия. Мадам! Настоящим вам предписывается проследовать на борт Корабля Ее Величества „Бесстрашный“, си-эль-пять-шесть, дабы принять на себя права и обязанности командира на службе Короны. Не посрамите сие звание в минуту опасности. По приказу адмирала сэра Эдварда Яначека, Первого Лорда Адмиралтейства, Королевский Флот Мантикоры, именем Ее Величества Королевы».

Она умолкла и сложила приказ, даже не взглянув на экран. В течение почти пяти сотен земных лет капитаны при вступлении в должность произносили на кораблях Флота Мантикоры нечто подобное. Прочитав вслух эту высокопарную и не слишком длинную формулу, Харрингтон приобрела полную власть над экипажем, обязав его членов повиноваться ей под страхом смерти.

— Мистер старший помощник, — обратилась она к МакКеону официальным тоном, — я принимаю командование.

— Капитан, — ответил МакКеон столь же официально, — вы приняли командование.

— Благодарю. — Хонор посмотрела на квартирмейстера, находившегося в другом углу рубки, и прочитала имя на нагрудном жетоне. — Мистер Браун, сделайте, пожалуйста, пометку в бортжурнале. — Она вновь повернулась к интеркому. — Я не стану отвлекать вас торжественными речами. Нам слишком много надо сделать, а времени у нас в нынешней ситуации слишком мало. Прошу всех вернуться к своим делам.

Харрингтон снова коснулась кнопки. Экраны интеркомов погасли, и она опустилась в удобное, идеально подходящее для человеческого тела кресло — теперь ее собственное кресло. Нимиц, обиженно дернув хвостом, скользнул к ней на плечо. Капитан жестом пригласила МакКеона сесть напротив.

Рабочая суета возобновилась.

Когда высокий, крепко сбитый старпом пересекал рубку по направлению к указанному месту, взгляд его серых глаз на мгновение встретился с карими глазами Хонор — как ей показалось, с легким намеком на неудовольствие… или даже с вызовом. Мысль эта удивила ее, но тем не менее лейтенант-коммандер протянул руку в традиционном приветствии новому капитану и произнес глубоким, ровным голосом:

— Добро пожаловать на борт, мэм. Боюсь, в данный момент здесь царит некоторая неразбериха, но мы почти укладываемся в расписание, а хозяева дока обещали мне еще две ремонтные бригады со следующей вахты.

— Хорошо. — Хонор пожала ему руку, затем прошла вместе с ним к распотрошенной секции огневого контроля. — Я, признаться, пребываю в некотором недоумении, мистер МакКеон. Адмирал Курвуазье предупредил меня о капитальном переоборудовании судна, но ни о чем подобном не упоминал. — Она кивнула на вскрытые пульты и размотанные кабели.

— Боюсь, у нас не было выбора, мэм. В других обстоятельствах при установке энергетических торпед мы могли бы ограничиться изменениями в программном обеспечении, но гравикопье при работе использует всю инженерную систему целиком. Ему требуется прямое соединение с главной системой управления.

— Гравикопье? — Хонор не повысила голоса, но МакКеон уловил нотку удивления и в свою очередь удивленно приподнял брови.

— Да, мэм. — Он помедлил. — Разве вам никто не говорил?

— Нет, не говорил. — Губы Хонор сложились в нечто похожее на улыбку, и она, неторопливо сложив руки за спиной, спросила: — Сколько и какого бортового вооружения нам это стоило?

— Всех четырех гразеров.[8] — МакКеон заметил, что ее плечи слегка напряглись.

— Понимаю. И вы, если не ошибаюсь, упомянули энергетические торпеды?

— Да, мэм. Верфь заменила — вернее, заменяет — ими все бортовые пусковые установки ракет, кроме двух.

— Все, кроме двух?

Этот вопрос прозвучал жестче, и МакКеон испытал приправленное горечью удовлетворение. Неудивительно, что она так расстроена. Ее даже не предупредили! А уж он-то как расстроился, узнав о затее командования.

— Да, мэм.

— Понимаю, — повторила Хонор и вздохнула. — Очень хорошо, старпом, что нам оставили?

— У нас все еще имеются лазеры-тридцатки, по два на каждом борту, плюс две ракетные установки. После переоборудования у нас появится гравикопье и четырнадцать торпедных генераторов. Оружие преследования осталось без изменений: две ракетные установки и лазер-шестидесятка.

«У нее отличный самоконтроль, — заключил старпом, — даже не поморщилась. Совершенно».

Энергетические торпеды представляли собой быстродействующее разрушительное оружие, от которого очень трудно защититься… но совершенно бесполезное против цели, имеющей силовой барьер военного образца. Данный факт, очевидно, и послужил причиной, по которой на «Бесстрашном» установили гравикопье. Правда, хотя гравикопье и выжигало (как правило) у противника генераторы силовых барьеров, срабатывало оно медленно и действовало на очень короткой дистанции.

— Понимаю, — в который раз произнесла капитан Харрингтон и чуть тряхнула головой. — Очень хорошо, мистер МакКеон. Уверена, что отрываю вас от дел куда более важных, чем разговоры со мной. Мой багаж уже доставили?

— Да, мэм. Ваш ординарец проследил за этим.

— В таком случае я буду у себя в каюте, если понадоблюсь. Просмотрю корабельные журналы. Я собираюсь пригласить офицеров поужинать сегодня вечером — не вижу смысла отвлекать их сейчас от обязанностей ради процедуры знакомства. — Она помолчала, как будто ей в голову пришла новая мысль, затем взглянула на старпома. — До того я хотела бы пройтись по кораблю и понаблюдать, как продвигается работа. Удобно ли вам будет сопровождать меня в четырнадцать ноль-ноль?

— Конечно, капитан.

— Спасибо. Увидимся позже. — Хонор кивнула и, не оглядываясь, покинула рубку.

Глава 2

Хонор Харрингтон вздохнула, отодвинулась от компьютера и потерла переносицу. Неудивительно, что Курвуазье проявил такую скрытность, говоря об этом треклятом переоборудовании. Ее старый наставник слишком хорошо знал свою ученицу. Адмирал предвидел реакцию Хонор, сообщи он правду во всех подробностях, а в его планы не входило позволить ей потерять командование первым в жизни крейсером из-за вспышки мимолетной ярости.

Она встряхнулась и встала, чтобы потянуться. Нимиц приподнял голову и собрался покинуть свой мягкий насест, устроенный для него, по просьбе Хонор, ее новым ординарцем. Харрингтон махнула коту рукой, издав при этом звук, означавший, что ей надо подумать, и зверь, насторожившись и тихонько мявкнув в ответ, угнездился на прежнем месте.

Капитанская каюта «Бесстрашного», обладавшего массой покоя в девяносто тысяч тонн, казалась огромной по сравнению с апартаментами «Ястребиного Крыла», но, с точки зрения планетарного жителя, выглядела тесной каморкой. Хонор давным-давно отвыкла мерить жилое пространство планетарными стандартами. А теперь у нее имелась даже собственная столовая, где в случае официального приема могли разместиться все офицеры крейсера, — настоящая роскошь для военного корабля.