Дмитрий Володихин - Сюрприз для небогатых людей Страница 5

—…Вот за этой дверью сложено все то, что мы получили от Земли. Как я помню, объем проектируемой камеры хранения невелик. Точных цифр сказать не могу, давно это было. Помню только, что совсем немного, как большой чулан. Что там может быть? Ну, инструменты кое-какие, лекарства, небольшой запас воды, пока не адаптируемся к местной. Бак там есть для химически неактивной жидкости. Может, еды на несколько дней… Семена… Возможно, палатки. Опять-таки, предположительно, оборудование для малой электростанции, для ветряка, например. Точно, что никакого оружия, потому что ни ружейных шкафов со стойками, ни железных ящиков для боеприпасов мы не планировали… В лучшем случае, что-нибудь для охоты и рыбной ловли. Это, конечно, догадка. Но не должны же мы с голоду поумирать, пока получим первый урожай…

– Как войти? – поинтересовался Вадим.

– Никак. Видишь, паз для ключа в красном квадрате? Ключ у представителя местной администрации. Это, я так думаю, чтобы мы не передрались за дележкой прямо в полете. Он, представитель этот, по идее открывает, грузит нас и вещи на транспортеры, вывозит на свободный участок, а дальше мы сами разбираемся, кто во что горазд…

– Откуда ты все это знаешь, Ваня?

– Соседний отдел транспортеры проектировал. Правда, ни одного опытного образца я не видел. Так что, может быть, там что-то поменялось в планах.

Вадим моментально сообразил, сколько опасностей таит подобная тактика. Он развернулся к Обществу, встал на лавку и произнес маленькую речь:

– Нам потребуется величайшая дисциплина. Община выживет только в одном случае: если мы четко наладим разделение труда. Кто занимается урожаем, кто разведкой, кто строит жилище, а кто охотится и собирает все пригодное в пищу. Будет трудно. Но если мы обойдемся без драк, без нервов и четко организуем работу, тогда выживем. Любого козла, который захочет жить по своему, отдельно, мы вышибем в один момент. Пусть уходит без ничего, тут итак на всех мало. Бездельников тоже в три шеи. Баб и особенно детей придется поберечь. Законы ставит собрание общины. Вопросы есть?

– А ты вообще кто такой, что за всех говоришь? Тут и постарше найдутся… – подал голос пенсионерского вида мужчина в старом, но опрятном пиджачке с орденскими планками.

О таком подарке Вадим мог только мечтать. Активистка сейчас же крикнула пенсионеру:

– Да вы что, он дело говорит! Как вы можете! Как вам не стыдно!

И сейчас же откликнулась Матрона:

– Помолчали бы уж, дедушка. Один хоть разумный человек нашелся. – Общество, по всему видно, антилидера, хотя и пожилого человека, не одобрило. И тогда Балашов решился:

– Желает ли Общество, чтобы я за всех говорил, покуда на месте не соберемся?

– Давай, давай, братишка. Старшим тебя, – шумнул Бритый. Сейчас же все толпа загудела: да мол, хотим его, пусть пока верховодит, нормальный мужик, заткнись, дед, мы за него, а ты хиляй за борт, если такой умный.

– Раз так – ладно… – ответил всем Вадим, легонько кланяясь Обществу, – Я пока побуду, а там вместе разберемся.

Ваня потянулся к нему:

– Вадя, Вадя! Еда есть. Скажи им, что еда есть.

– Где?

– В торец каждой капсулы пластиковая коробка встроена. Там рисуночек такой, ложка с вилкой… надо нажать.

– Граждане! – громко возгласил Вадим, – у нас есть паек. В торце каждой капсулы имеется панель с рисунком: ложка и вилка. Надо нажать… – все, что он говорил дальше, потонуло во всеобщем шуме.

Маленькая коробочка с печеньем, шоколадкой, сухарями, кусочком соленой рыбы, тюбиком паштета и бутылочкой сока – настоящее богатство для людей, попавших в проект «новая жизнь»: нищих, безработных, по большей части голодавших еще там, на Земле, да к тому же истощенных долгим бредосном в капсулах… Ваня уничтожил все в один миг. Решетников поделился с Галиной Петровной. Бритый живо вычистил капсулу одного из мертвецов – трупу уже ни к чему… Активистка начала жевать рыбу с сухарем, вынула зуб и расплакалась. Старшой подкрепился половиной съестного, запасливо рассовав по карманам сухари и рыбу: что там еще предстоит, протянуть надо бы подольше…

– А вот скажи мне, Ваня, отчего не дают нам космической пищи, тюбиков для невесомости? Почему вообще нет никакой невесомости? Отменили по науке?

– Вадик, ты со сна такой легкий. Отощал. Тебе кажется, что все как обычно. Если б тут был полный вес, Бритый бы не отлетел с такой силой, когда ему Галина Петровна… это самое. И сам бы ты ноги-руки переломал. С четырех метров падал, а то и с пяти, а все цело. Нет, тут не полный вес, тут 0,5 или 0,7. Невесомости нет, потому что тормозимся, или уже по орбите вокруг Терры-II летаем. Вот и нет невесомости. Тут бы такое при невесомости творилось…

– Ладно, уговорил.

Зазвучала сирена. Из динамика послышался механический голос:

– Уважаемые колонисты! Поздравляем вас с окончанием полета! Блочный лайнер «Арцимович» только что совершил посадку на территории земной колонии Терра-II. Прошу всех вас покинуть помещение стандарт-блока и выйти в шлюзовую камеру. Просьба при передвижении соблюдать порядок и дисциплину.

Объявление повторилось дважды, переборка между блоком и шлюз-камерой сдвинулась с места и ушла в стену. Открылся проход, но все переселенцы стояли еще несколько мгновений.

– Вадя, возьми меня за руку, мне все-таки чуть страшновато…

Вадим молча взял брата за руку и вышел первым. За ним последовало и все блочное Общество. «Как они мягко… сели. Я даже не почувствовал», – думал Старшой. Зал шлюз-камеры понемногу наполнялся: люди выходили из десяти блоков. Слева от Общества толпились латиносы, справа лопотали на каком-то родственном языке, наверное по-польски. Дальше было не разобрать, кто и что.

Шлюзовые ворота моментально разошлись наружу.

– А-а-ах… – мигом пронеслось по залу. Им улыбнулся лик Терры-II… так близко, как Земля с орбиты. С прибытием! Им подмигнули звезды. Открытый космос буквально слизнул тысячу колонистов и надежно укутал их тела в холод и вакуум. Чужая планета все-таки станет их последним пристанищем: когда весь человеческий мусор сгорит в атмосфере, интернациональный прах ляжет на ее поверхность…

«Арцимович» еще четверть часа летал над Террой-II с открытыми шлюз-камерами. Когда умерло все то, что неразжимаемой хваткой цеплялось за любые выступы и отверстия, что задерживало дыхание и пряталось в капсулах, тогда на приборном щите в рубке управления загорелась надпись: «Проветривание помещений окончено».

Москва, 2000