Георгий Бекесов - Антитерра Страница 5

Офицеры медленно вышли из комнаты, остались только четверо: диктатор и названные им личности. Канцлер сел за стол. Ланарис, заложив руки за спину и сцепив их в замок, прошёлся к окну:

– Чёрт возьми, этот мятеж путает нам все карты. Всё, что нам осталось, так это продержаться до отправки экспедиции, а тут чёрт знает что.

– А если на Антитерре не будет обнаружена жизнь, если она не пригодна для колонизации, – произнёс канцлер, пристально смотря на Ланариса.

– А тогда, – диктатор резко развернулся, быстро прошёл к столу и, встав напротив канцлера, опершись руками на стол, пристально посмотрел на него. – Тогда нам останется только пуля в лоб.

– В государственном резерве осталось только двадцать четыре миллиона тонн зерна, Ваше превосходительство, – начал глава продовольственного комитета.

– Но этого хватит… – Ланарис резко развернулся и посмотрел на него.

– На две недели в случае полного перехода на снабжение из запасов.

– Если в этом году будет неурожай – мы погибли, – сокрушённым голосом произнёс диктатор. – Мелерьян, я надеюсь, хотя бы постройка корабля для экспедиции идёт по графику.

– Так точно, Ваше превосходительство, – произнёс глава академии.

Диктатор, сложив руки в замок за спиной, подошёл к окну, пристально вглядываясь в раскинувшийся до горизонта город.

– Антитерра – наша последняя надежда, – произнёс он суровым голосом, обернувшись к находившимся в комнате.

– Ваше превосходительство, а как насчёт кандидатов для экспедиции?

– О, не беспокойтесь, об этом я позабочусь.

Глава четвёртая. Ветер перемен

Утром, позавтракав у себя дома, собрав свои небольшие пожитки и сдав ключи от своей каморки, Адриан Валенрод направился на найгосский вокзал.

Здание вокзала стояло ещё с довоенных времён, когда Найгос был имперской столицей. Тогда это было второе по значимости здание столицы после императорского дворца. Сюда приезжали делегации союзников подписывать договора и враги подписывать капитуляцию. Он стоял на другом конце центральной улицы города, начинавшейся у дворца.

Валенрод прошёл весь путь от дома пешком. На нём было чёрное пальто, как обычно. Но на этот раз оно было расстёгнуто, и его край развевался на ветру. В руке он нёс небольшой саквояж со всеми вещами, которые собрал с собой. Он шёл твёрдым, уверенным шагом, словно свысока смотря на проходивших по улице людей. Теперь всё должно было быть иначе, он покидал этот материк, где творилось чёрт знает что, называемое по какой-то старой привычке мировой войной, хотя оно являлось чем угодно только не войной. По крайней мере, так думал Адриан, воспитанный на Аквилонских кинохрониках о прошлых победах его страны.

Так или иначе, теперь он сможет, хотя бы на время, забыть это, как страшный сон. Сейчас его, лейтенанта Адриана Валенрода вызывает к себе не кто-нибудь, а лично Его превосходительство, диктатор Александр Ланарис. Значит, он ещё чего-то стоит, значит, ещё ничто не пропало.

Впереди показался украшенный барельефами фасад вокзала, виднеющийся из-за голов разношёрстной толпы, собравшейся на площади. Адриан быстро добрался до дверей и вошёл внутрь.

Потолок и большая часть стен были расписаны картинами из жизни крестьян и рабочих, ныне эти картины потускнели, местами и вовсе краска опала вместе со штукатуркой. В зале было полно людей, все скамейки были заполнены, как и остальное пространство помещения. Все, кто мог покинуть город, покидали его и уезжали на север континента, подальше от линии фронта. У каждого входа и выхода, как в город, так и к поездам стояли солдаты-коллаборационисты с винтовками.

Адриан снял пальто, сложив и перекинув его через руку, чтобы была видна военная форма, и пробрался к кассам. Растолкав очередь, подошёл к окошку, достал значок в виде герба республики. Всё, чего ему сейчас хотелось, так это убраться отсюда поскорее. Гул, крики, детский плач вместе с духотой и полумраком, царившим в зале, могли кого угодно свести с ума.

– Один билет до любого из северных портов, – произнёс Адриан, пытаясь перекричать шум в зале, и приложил к стеклу значок.

По ту сторону сидела явно немолодая женщина, не растолстевшая только благодаря голоду и карточной системе. Она презрительно посмотрела на Валенрода и гнусавым голосом пробубнила:

– Молодой человек, куда вы лезете без очереди.

Валенрод не понял: был это юмор или нет. Он в тот момент уже стоял боком к окошку, готовясь рвануть с места и убраться отсюда восвояси.

– Перед вами лавразийский офицер, чёрт возьми, я должен через шесть дней быть в столице, – прокричал Адриан.

– Да хоть гондванский, здесь всем куда-то надо, молодой человек. Не задерживайте очередь.

Валенроду, как человеку военному, часто приходилось встречаться с людской глупостью, однако редко он видел, чтобы из-за этой глупости начисто было атрофировано чувство самосохранения. Стоявшие позади него в очереди, благо, не то, что не стали напирать, но и отошли на пару шагов назад от офицера в форме с правительственным пропуском, как бы что ни вышло.

– Не молодой человек, а Ваше благородие! – проревел Валенрод. – Вы отдаёте себе отчёт, что будете иметь дело с военной администрацией.

– Ну, уж не знаю, как вас там… – опять начала женщина, но тут из глубины помещения по ту сторону стекла появились пацифийский офицер, по-видимому, начальник вокзала, с двумя солдатами и быстро увели служащую прочь.

– Вы лейтенант Адриан Валенрод? – произнёс почтительным тоном офицер, наклонившись к окошку с другой стороны.

– Да я, – намного более спокойным голосом произнёс Адриан.

– Простите, нас только что известили о вашем отбытии, мы уже подготовили для вас место, поезд до Кирстенгейна отправляется через двадцать минут, первый класс, второй вагон.

Адриан взял билет, с укором посмотрел на начальника вокзала и зашагал прочь, провожаемый удивлёнными взглядами из толпы.

Он, наконец-то, оказался на свежем воздухе рядом с путями. Здесь тоже было много народу, в основном лавразийские солдаты, прибывшие с севера. С другой стороны от следующего перрона стоял поезд с танками, частично накрытыми брезентом. На платформах находились лавразийские солдаты с генераторами, охранявшие поезд.

Вскоре невдалеке послышался стук колёс и гул двигателя, вдали появился грозного вида чёрный тепловоз. Он, постепенно замедляясь, проехал мимо Валенрода и стоявших на перроне людей, таща за собой сцепку из полутора десятков вагонов с символикой ещё железных дорог империи.

Адриан быстро нашёл нужный ему вагон. Показав проводнику правительственный значок, прошёл внутрь, в своё купе с двумя нижними койками. Он положил саквояж, присел, искренне надеясь, что весь путь проедет один. Но его надеждам не суждено было сбыться, спустя минуту, как он закрыл за собой дверь, в неё вошёл маленький худощавый мужчина лет сорока в очках и с лысиной на макушке. Он был одет в гражданский пиджак и брюки, в руках держал чёрный портфель, в котором обычно носят бумаги. Неуверенным голосом он поздоровался с Валенродом и присел напротив него.

– Здравствуйте, я Крейстон, Крейстон Митридатович Цейкрик, – произнёс попутчик своим низким неразборчивым голосом и протянул руку для рукопожатия. – Можно просто Крейс.

– Адриан, Адриан Викторович Валенрод, – ответил лейтенант и пожал руку. – Можно просто Адриан.

На мгновение повисла тишина, наш герой сидел, заложив ногу за ногу, откинувшись спиной к стенке и сцепив руки в замок перед собой, он с интересом надменно смотрел на соседа. Цейкрик сидел, ссутулившись, как будто прижимался к портфелю, который он положил себе на колени.

– Куда едете? – спросил Адриана попутчик.

– Домой, – коротко ответил Валенрод.

– То есть, вы до конечной?

– До конечной, – с улыбкой ответил Адриан.

– Н-да, а я в Мессерейне выхожу, здесь недалеко, – Цейкрик выдавил на лице натянутую улыбку, он снял очки и стал неловко трясущимися руками протирать их.

– Это хорошо, – со вздохом ответил Валенрод. – Нет, вы не примите на свой счёт, я просто крайне обожаю одиночество.

– Одиночество, хе-хе, – чиновник усмехнулся. – И что же вам в нём нравится?

– Многое, вы, думаю, даже не представляете сколь интересно, например, говорить самому с собой, желательно мысленно, иначе вас примут за сумасшедшего. Так прекрасно поговорить о чём-нибудь с интересным собеседником, который к тому же разделяет твои взгляды и убеждения, – произнося эти слова, Адриан закинул ноги на койку и, расстегнув мундир, вытащив руки из рукавов, устроился, полусидя, опершись спиной на боковую стенку рядом с окном.

Цейкрик вряд ли был действительно заинтересован тем, почему Валенрод так любит одиночество, и спросил только из вежливости и дабы поддержать разговор. Словам своего попутчика он, скорее всего, не придавал должного значения. У него уже были заготовлены собственные реплики, и собеседника он слушал только в той мере, в которой это было необходимо, чтобы хоть как-то связать свои слова со словами того с кем он разговаривает, ибо иначе он будет просто глупо выглядеть.