Одиночки - Никита Владимирович Чирков Страница 5

и входу, перед этим изменив фильтр всей стены на прозрачный и тем самым открыв для себя вид стройки тоннеля, вокруг которого сотни кораблей, еле видимых по отношению к конструкции, словно муравьи, строящие свой муравейник. Сорок колец, каждое меньшего диаметра, чем предыдущее, между собой они соединены стержнями по всему контуру. Слева и справа видны края «Неона», которые словно пытаются охватить тоннель. Как же давно он испытывал искренний восторг и поражение, почувствовав, как границы представления меркнут при этом виде! Как и в первый раз, оторвать взгляд сложно, но только теперь это не будоражит фантазию, заставляя мозг работать вдвое быстрее, а лишь напоминает, что, если бы не тоннель, никаких Одиночек не существовало бы.

За спиной Томаса прозвучал мгновенный звук – входящие данные на одну из пластин. Он не повернулся, даже не отвел взгляда от вида перед собой и без предположения, кто ответит, спросил:

– Сделали?

– Только что отправил, – ответил Норманн.

– Франклин? – все в том же положении спросил Томас.

– Еще несколько минут.

Томас молча развернулся и, объединив две пластины на правой стороне, позволил полученным данным от Норманна развернуться в большем масштабе. Множество подгрупп, за каждой из которых скрывается прототип голосового органа существа, и при открытии справа – полная характеристика, от возможных параметров остального тела до также возможных отдельных органов, могущих повлиять на речевую функцию. Проверить вживую то или иное строение, отталкиваясь лишь от теорий, невозможно. Рассматривая полученные данные, Томас старается не принимать фактор риска, дабы не относиться ко всему этому предвзято. И причина тому – то, что, как только Франклин прислал ему законченные исследования, сдвинув еще две панели, Томас, даже не всматриваясь в теоретическое описание и чертежи, уже принял свою цепь развития как более вероятную.

– Срок жизни живых объектов – одна из самых рассматриваемых теорий, которая влияет на сотни цепей развития. Шкала изменений всегда идет вплотную с циклом существования. Но вот в чем вопрос: почему они не хотят общаться, что же такое им мешает – или мешает нам? Технология есть, ресурсы тоже – почему полное молчание? – Небольшая пауза. Отчет Франклина показывает огромный потенциал технологии тоннеля, возможность составить передатчик для общения равна 87 процентам, и уже его мощности и способа отправки было бы теоретически достаточно, чтобы послать ответ без десятилетней задержки в пути.

– Разве не было заявлено, что использовать тоннель по-другому не получится? – спросил Норманн.

– Ты действительно веришь официальным заявлениям? – отозвалась Мэнди.

– Они боятся, – сразу отсек дальнейшие вопросы Томас. – Наше неведомое для нас руководство знает про эту возможность, но слишком боится все испортить. Получив сигнал, долго гадали, что в нем – приветствие или приказ о капитуляции. Однако обнаружили чертежи, причем спустя десятилетия, сопоставляя каждую миллисекунду. Но только мало кто задумывался, что нет косвенных доказательств того, что руку помощи нам протягивает живое существо. Да – сигнал, да – доказательство разума, но мы их не видели и общения между нами не было. Сигнал лишь доказывает разум, а не природные языковые функции. И так же вероятно, как и обратное тому, что нет смысла составлять языковую таблицу. Простая шифровка так и просится на раскрытие.

Томас замолчал и снова взглянул на тоннель. Никто ничего не говорил – все думали, по привычке искали лазейки, любой изъян для опровержения цепи развития. Томас ничего не утаил, сказал все – и тишина немного радовала его.

– Но есть шанс, что этот сигнал – это их речь, и они словно крикнули в микрофон к звездам, и все. Конечно, проще зашифровать, упростить для тех, кто ниже их, – Мэнди начала первой.

– Если они отправили его, то должны понимать природную разницу как в восприятии мира, так и в фундаментальном развитии. Они уже пошли на риск, и я думаю, всем понятно: человечество по природе – хищники, именно поэтому капсула не впустит больше четырех человек. Это страховка – если, конечно, нет формы жизни, не развившейся в войне, – сказал Франклин.

– Они не знают, – сразу заговорил Томас. – Доказать, что этот сигнал пришел лишь нам и целенаправленно, невозможно. Человечеству могло просто повезти, на личности они не переходят – старая цепь. Больше смахивает на разведку Вселенной: отправляют во все стороны и следят, что будет. Но вот в чем вопрос: что, если там нет разумных существ, каковы шансы, что не только человечество придумало искусственный интеллект? Судя по всему последнему, что вы мне прислали, лично я не вижу доказательства обратного. Все самое простое всегда перед нами. Они смогли его создать по неизвестной и никому не интересной причине, ИИ остался один, с помощью диктата или причуд жизни – неважно. И для него в порядке вещей придумать идеальную открытку, неподвластную времени и понятную всем, кто имеет разум и технологический уровень, позволяющий принять этот сигнал. Ради любопытства или дружбы узнать, что и кто еще существует в безграничности, – пример идеальной логики и математики. Для страховки в капсулу помещается лишь четыре существа. Нет армий – нет и конфликтов. Что делает любой разум, когда он один? Ищет себе подобных.

Все безмолвно слушали, пока Томас рассказывал очередную цепь развития, доказывающую, что все это – ошибка. И спустя несколько минут после окончания он вбил команду записи всех данных для составления цельного отчета данной цепи и отправки в архив и на рассмотрение высших чинов.

– Будет забавно, если именно это окажется правдой. Вся моя работа потеряет смысл, – небольшой сарказм в словах Мэнди спровоцировал Норманна.

– Я думаю, это волнует лишь тебя, дорогая моя, для многих это больше чем работа, – немного строго прозвучало от Норманна.

– Для всех нас это лишь работа. Поставлена задача – изучать, а не решать судьбу людей, понять мотивацию и мышление внеземных существ, а не переживать за состояние человечества.

И это было правдой, думал Томас, как, в принципе, и все. Задача Одиночек проста: предположить и разложить максимально рациональную теорию, дабы быть готовыми к тому, что ждет там людей. Без эмоций, без приоритетов – лишь чистая теория. Никто ни разу не поддавался порыву эмоций, не использовал очередную цепь как причину для паники или протеста, все открытия питались лишь любопытством. Желание приоткрыть завесу величайшей тайны – и никто бы не был обязан найти остаткам человечества, разрушившим свой дом, новую девственную землю для заселения. Лишь щекочущее желание узнать, что и кто там и чего они хотят. Что бы кто ни говорил, как бы ни клялся и ни доказывал обратное, Томас знал всегда: всем им плевать на людей. И создание сегодня