Питер Дэвид - Легионы огня: из темноты Страница 50

Нам так много надо было сказать друг другу… но нужно было сосредоточиться только на исторических вопросах.

— Выпьешь со мной, Вир? — спросил я.

— Нет, если вам это безразлично, — сказал он. Я вспомнил прежние времена, когда его голос всегда, казалось, немного дрожал. Теперь этого не было. Теперь он говорил уверенно… но в голосе его звучала бесконечная печаль.

— Я решил поработать над историей, Вир. И мне бы хотелось, чтобы ты написал ее вместе со мной.

— Я? — он был крайне удивлен. Я сомневался, что данная тема была внесена в список того, что он намеревался со мной обсудить.

— О, да. Так будет объективнее. К сожалению, не думаю, что у меня хватит времени, чтобы закончить. Мне бы хотелось, чтобы ты помог мне ее завершить. Ты больше всего подходишь для этого. Думаю, что ты с этим справишься. Если хочешь, то можешь поместить свое имя первым в списке авторов. Понимаешь, я подозреваю, что все это будет издано после моей смерти.

— Понимаю, — сказал он.

— Я намерен провести следующий час, — сказал ему я, наливая вино, — излагая тебе некоторые детали… некоторые основные моменты… чтобы подробно обсудить их и тем самым освежить их в памяти. Ты можешь записывать это, если хочешь. Дополняй их, помести в хронологическом порядке, как тебе будет удобно.

Потом ты оставишь меня, так как мне надо будет встретиться с Шериданом и.

Деленн.

— Вы… вы… — Он даже не мог выговорить слово. Я покачал головой.

— Я… не хочу обсуждать это, Вир, по причинам, которые в данный момент не могу объяснить. Понимаешь, за мной постоянно следят… даже здесь. Так что давай вместо этого обсудим научные вопросы… а прочее оставим в покое.

И, Вир… ты должен сделать так, чтобы народ узнал об этом. Чтобы они узнали, что случилось нечто большее, чем просто пожар. Предполагалось, что это было… должно было быть… величием. После стольких жертв, после того, как погибло столько народа, мы считали, что у нас есть на это право.

Ты сделаешь это ради меня, Вир. Это моя последняя воля. Ты позаботишься об этом и расскажешь историю другим. Она станет … предупреждением… или, скорее увлекательным приключением, в зависимости от того, как это рассказывать и кто будет это слушать. Таким образом, эта история никогда не закончится. Ты ведь сделаешь это для меня, Вир?

С неподдельной дрожью в голосе он ответил:

— Конечно же, сделаю.

— Спасибо, — сказал я. — Спасибо, мой старый друг.

Я стиснул его руку, а потом откинулся назад, чувствуя тепло от выпитого вина, которое уже начинало разливаться во мне. Я должен напиться до бесчувствия… и, вскоре после этого, моя душа найдет покой. Вир ждал, когда я заговорю. Он нашел записывающее устройство и держал его в руке.

— С чего… с чего вы желаете начать? — спросил он. С чего начать? С чего же еще, конечно? С начала… Я бросил взгляд на дымящиеся руины Примы.

Центавра, твердой рукой отправил в горло вино… …и принялся рассказывать.

— Я был там, когда занималась заря Третьей Эпохи Человечества. Это началось в 2257 году по земному календарю с открытия последней станции серии «Вавилон», расположенной глубоко в нейтральном космосе. Она стала местом встречи для беженцев, контрабандистов, бизнесменов, дипломатов и путешественников с сотен миров. Порой там было опасно, но мы были готовы пойти на риск, потому что Вавилон 5 был нашей последней надеждой на лучший мир…

Эта мечта обрела воплощение… мечта о галактике без войн, где представители разных миров могли бы жить рядом во взаимном уважении… мечта, которая никогда еще не подвергалась такой опасности из-за прибытия одного человека, миссией которого было разрушение. Вавилон 5 был последней станцией серии «Вавилон». Вот его история…

У меня были мечты. Такие мечты…

Глава 24

Его одежда была изодрана… отсутствующий глаз закрыт черной повязкой… и его так сильно били в последние дни, что каждый шаг причинял ему страдание.

И все же Г'Кар держался так прямо, так гордо, что могло показаться на первый взгляд, что гвардейцы были его слугами, а не тюремщиками.

Но Г'Кар был несколько удивлен, когда гвардейцы привели его в тронный зал… и остановились у двери. В обычных обстоятельствах они бы окружили его со всех сторон, чтобы убедиться в том, что он не сможет в припадке ярости броситься на императора. Но на сей раз, все было не так.

Они позволили ему войти без сопровождения.

Один из гвардейцев заметил удивление, мелькнувшее в единственном глазе Г'Кара.

— Приказ императора, — сухо сказал он.

Г'Кар кивнул и вошел в дверь. Он понятия не имел, что его ждет. По некоторым причинам он думал, что, возможно, на той стороне его ждет отряд гвардейцев, готовый его расстрелять. Стрелки завопили бы: «Сюрприз!» А потом открыли бы огонь.

Но он ошибался. Вместо этого он увидел абсолютно пустой тронный зал, без слуг, без гвардейцев и им подобных…, в котором находилось всего двое. Одного из них он ожидал увидеть. Другого нет.

За небольшим столом сидели Лондо Моллари и Вир Котто. На столе стояло несколько пустых бутылок и бокалов. Кажется, здесь было выпито феноменальное, даже по меркам Лондо, количество спиртного. Одна бутылка осталась недопитой, рядом лежал какой-то круглый наполовину съеденный фрукт. Лондо только что договорил что-то о Деленн и внезапно зашелся в мучительном кашле. Вир, казалось, совершенно не обратил на это внимания. Он поднял взгляд на Г'Кара и чуть заметно кивнул в знак приветствия.

Г'Кар сначала совершенно не узнал Вира. Он стал старше и выглядел таким измученным заботами. Г'Кар поприветствовал его в нарнской манере.

— Вот, — сказал Лондо, кашляя, — то, что нам нужно.

Вир в замешательстве посмотрел на него.

— Что нужно, Лондо?

— Способ приветствия. Нарны делают это, прижав кулаки к груди… Минбарцы складывают пальцы треугольником… а что делаем мы? — он пошевелил пальцами.

Потом покачал головой. — Наивность. Это так. Возможно, только на этом основании мы заслужили такую участь. Присаживайся, Г'Кар. Присаживайся. Вир… тебе нужно сделать для меня две последние вещи.

— Что же вам нужно, Лондо? — Г'Кар увидел на лице Вира глубокую печаль, но мог только гадать, чем она вызвана.

— Я хочу, чтобы ты отправился в мои личные покои. Там, за моим письменным столом, в стене есть тайник. В нем лежат записки. Дневники, хроники моей жизни в качестве императора. Думаю, что они… прольют свет на многое. Впиши туда все, что я тебе рассказал и… — он замолчал и кашлял почти тридцать секунд, прежде чем ему удалось продолжить. Его голос был хриплым и срывающимся, как будто он говорил в течение многих часов. Каждое слово давалось ему с трудом: — Запиши это… и расскажи обо мне другим. Иначе меня забудут… не думаю, что мне бы понравилась такая участь.

— Потому что ваши героические усилия заслуживают увековечивания? — не смог удержаться Г'Кар.

Но Лондо бросил на него мрачный взгляд без малейшего намека на иронию.

— Нет. Потому что столь монументальная глупость, как моя, должна быть увековечена в назидание остальным. Вир… второе…

— Да?

— Когда ты возьмешь их… уходи. Уходи и не оглядывайся назад. Не возвращайся до тех пор, пока это не станет безопасно… если это когда-либо случится. И следи за тенями… иногда, когда ты не смотришь на них… они двигаются. Я вступил в своего рода сделку, чтобы спасти твою жизнь. Если бы я этого не сделал, ты был бы мертв, как только вошел сюда. Но я не думаю, что так будет продолжаться после моей смерти… которая, подозреваю, скоро наступит.

Вир кивнул, а Г'Кар задумался над тем, понял ли он, о чем говорил Лондо.

Вир направился к выходу, и Г'Кару захотелось что-то сказать, потому что у него возникло странное чувство, что он никогда больше не увидит Вира.

— Котто, — окликнул он его.

Вир Котто повернулся и вежливо подождал, когда Г'Кар снова заговорит.

Г'Кар некоторое время думал, а потом произнес:

— Неважно. Потом скажу.

Вир мягко засмеялся.

А потом ушел.

И в зале осталось только двое.

Когда Вир торопливо шел по коридору к личным апартаментам Лондо, он столкнулся с Сенной, идущей в противоположном направлении. Они остановились, встретившись лицом к лицу. На мгновение показалось, что между ними нет ничего общего.

Но потом, прежде чем они это осознали, они крепко обняли друг друга, и он жадно поцеловал ее. Он крепко обнял ее, как будто она была смыслом всей его жизни.

— Пойдем со мной, — прошептал он. — По крайней мере, ненадолго. Пока мы не окажемся в безопасности.