Евгений Малинин - Фаза Монстра Страница 6

Именно этим и занялся молодой астрофизик. Вызвав управляющую систему радиотелескопа, он задал новые параметры для ориентации антенны и вдруг подумал, как своевременно удалось произвести ремонт привода радиотелескопа – как раз тогда, когда необходимость в нем стала столь велика.

Спустя три минуты антенна развернулась в указанном направлении, и получаемая информация начала поступать в главный зал обсерватории. А еще через минуту тишину, царившую в зале, нарушил ошеломленный голос Шольца:

– Профессор! Между нами и Протеем фиксируются четыре объекта!..

– Как – четыре?!! – вскинулся профессор, но Герман продолжил, не обращая внимания на этот возглас:

– Первый, самый удаленный от Тритона, – наш зонд. Три остальных – метеориты. Метеоритный рой приближается к Тритону, расстояние до поверхности спутника составляет сорок тысяч километров, скорость движения...

На мгновение голос астрофизика прервался, а затем прозвучал до краев наполненный изумлением:

– Профессор! Получается, что рой должен столкнуться с Тритоном!!

И тут раздался совершенно спокойный, полный насмешливой иронии голос Каррегана:

– Коллега, вы уверены, что ваша... э-э-э... бригада устранила все неполадки радиотелескопа?!! Он докладывает о наличии объектов, не существующих в природе!! Метеоритный рой, расположенный в сорока тысячах километров от нас, должен быть прекрасно виден в наш главный телескоп, а между тем никаких признаков этих ваших метеоритов не наблюдается! Или вы не доверяете оптике?!! Каким образом каменный метеорит может спрятаться от оптического наблюдения, находясь вблизи планеты, излучающей в оптическом диапазоне?!!

– Если каменный метеорит в свою очередь излучает всей своей поверхностью в том же диапазоне! – немедленно отозвался Шольц.

– Сударь, вы в своем уме?!! – взревел старый профессор. – Как вы себе представляете механизм создания такого излучения?!! Как?!!

– Я вижу, профессор, что три астероида приближаются к Тритону, на котором расположена наша станция! – Шольц поднялся со своего кресла и повернулся в сторону начальника обсерватории. – Это, без всякого сомнения, те самые астероиды, которые мы обнаружили около Протея. Если бы наша обсерватория вовремя засекла их приближение, сработала бы противометеоритная защита – эти астероиды были бы попросту расстреляны, а теперь... до их столкновения с Тритоном осталось не больше двух десятков минут, и...

На секунду у Германа перехватило горло, но он, проглотив комок, уже спокойнее продолжил:

– Я прекрасно понимаю, что именно по нашей вине станция не готова к этому столкновению и что, возможно, погибнут мои товарищи!!! Мне некогда, профессор, строить теоретические умозаключения о механизме какого-то там излучения, когда перед нами, без всякого сомнения, х-объекты, о которых нас предупреждало руководство Космофлота!! Потому простите, профессор, но мне надо действовать!!!

И правый указательный палец астрофизика опустился на сенсор внутренней связи.

Практически в тот же момент в рабочем зале обсерватории раздался голос дежурившего по станции инженера-электронщика Леверенца:

– Слушаю вас, Шольц.

– Немедленно свяжите меня с начальником станции! – потребовал астрофизик.

– Профессор сейчас в лаборатории низких температур, у него сложный эксперимент... – начал было Леверенц, но Герман его перебил, хотя и достаточно мягко, переходя на дружеское «ты»:

– Хельмут, речь идет о безопасности станции, будь любезен, немедленно вызвать профессора Борвина!..

– Хорошо, я попробую... – ответил Леверенц, раздался громкий щелчок, и в рабочем зале обсерватории на секунду повисла тишина, а затем раздался недовольный голос профессора Вальтера Борвина:

– Ну, в чем дело господин Шольц?! Я надеюсь, у вас действительно что-то чрезвычайно неотложное, раз вы решились прервать мою работу?!

– Дело в том, что к Тритону приближается группа из трех весьма странных объектов, похожих на крупные метеориты. Они были замечены нами на орбите Протея чуть больше двух часов назад с помощью отправленного к Протею зонда, но затем зонд вышел из строя, и мы их потеряли. После того как стало возможным использовать радиотелескоп для наблюдения пространства между Тритоном и Нептуном, мы снова обнаружили эти объекты, но уже на совершенно другой орбите. Судя по произведенным расчетам, они движутся наперерез Тритону и должны упасть на его поверхность через двадцать две минуты стандартного времени. Учитывая их довольно значительную массу, столкновение должно быть весьма серьезным. Но главное не это! Их способность менять траекторию движения, собственную скорость, да и само их появление в системе Нептуна очень сильно напоминает свойства х-объектов, описанные в сообщении штаба Космофлота, полученном вами четыре месяца назад...

Возможно, у Германа было еще что сказать, но профессор Борвин сухо прервал его:

– Господин Карреган на дежурстве?!

– Да, я здесь, Вальтер, – громко проговорил старый астроном.

– Вы согласны с оценкой ситуации вашим подчиненным?!

Последовала едва заметная пауза, после чего профессор ответил достаточно обтекаемо:

– Да, Шольц верно изложил ход событий, приведших к сложившейся ситуации.

– И вы согласны с тем, что обнаруженные вами метеориты являются х-объектами?!

– Я в этом... сомневаюсь... – недостаточно, впрочем, уверенно пробормотал в ответ Карреган, однако и этого обтекаемого ответа было достаточно для начальника станции, чтобы принять немедленное решение:

– Профессор, задействуйте противометеоритную защиту обсерватории и постарайтесь не выпускать из поля зрения этот странный метеоритный рой! Не забудьте, что обсерватория оснащена противометеоритным убежищем, а в шлюзовом выходе имеются скафандры. Связь поддерживаем по авральной схеме!

После того как начальник станции отключился, Карреган устало посмотрел на своего товарища и негромко проворчал:

– Ну и кашу вы, Герман, заварили... Мне-то наплевать, если завтра над нами будет смеяться вся Солнечная система, а вот вам придется с этим жить... Долго жить... всю оставшуюся вам жизнь!

– Я, профессор, – неожиданно жестко ответил Шольц, – скорее готов жить дураком и трусом, чем умереть... дураком и трусом!

Старик бросил в сторону своего молодого подчиненного короткий, странно задумчивый взгляд и пробормотал скорее для себя, нежели для юноши:

– Боюсь, что, пожив лет пять со славой дурака и труса, ты изменишь свое теперешнее суждение!..

В этот момент поверх прозрачного колпака рабочего зала обсерватории раскрылась полиольстальная диафрагма противометеоритной защиты, компьютерные мониторы мигнули и погасли – рефлекторы главного телескопа обсерватории также прикрылись защитными плитами, но в следующий момент главный экран и двенадцать развернувшихся по его периметру малых экранов снова засветились. На них в автоматическом режиме начала выводиться информация, получаемая с тринадцати камер наблюдения, установленных вокруг главного комплекса станции. На как бы одном гигантском мозаичном экране появился уже привычный темно-серый, похожий на скалистый, но странно «зализанный» пейзаж, посреди которого выделялось темное, почти черное, идеально круглое пятно полиольстального купола противометеоритной защиты, накрывшего прозрачный купол станции, под которым располагалось помещение большой кают-компании.

Основные помещения станции были скрыты метрах в трех-четырех под скальной поверхностью спутника, только большая кают-компания с маленьким «зимним садом» и несколько вспомогательных помещений были вырублены в толще замерзшей до каменного состояния смеси азота, метана и угарного газа, покрывавшей Тритон шестиметровой коркой. На поверхность спутника, кроме трех шлюзовых ворот, выходили только этот прозрачный купол, или, как его называли работники станции, «глаз», да антенна дальней связи, похожая на гигантское ухо, прикрытое выдвинувшимся противометеоритным козырьком и вслушивавшееся, казалось, в «музыку сфер». Камеры наблюдения были расставлены с таким расчетом, что картинка получалась достаточно четкой, хотя и не слишком объемной. Зато значительная часть пространства над станцией также была прекрасно видна.

– Ну вот, теперь нам не страшны никакие метеориты! – удовлетворенно проговорил Карреган, с удовольствием рассматривая этот пейзаж. – Правда, работать стало совершенно невозможно!! – добавил он вдруг резко изменившимся тоном. – Непонятно, каким образом в данной ситуации мы сможем не выпускать из виду этот... э-э-э... метеоритный рой?!!

– А что его наблюдать, – с удивительным спокойствием отозвался вдруг Шольц. – Если это обычные метеориты, то через десяток минут нам придется пережить три обычных, хотя и довольно сильных метеоритных удара. Даже если эти удары придутся прямо по комплексу станции, мы это переживем без особых потерь. А вот если это... ну... не совсем метеориты, тогда!.. Тогда не знаю, что нас ожидает!