Филип Дик - Лабиринт смерти (сборник) Страница 6

Подняв трубку видеофона второй линии связи, Грэм сказал:

— Дайте мне, пожалуйста, на большой экран Кордона, мисс Найт. — Он повесил трубку, устроился поудобнее на кровати и снова сунул нос в газетные статьи.

— А продолжение диктовки, господин Председатель Совета? — через некоторое время осведомился стенограф.

— Ах да, — Грэм отпихнул газету в сторону. — Где я остановился?

— «Я имею в виду, что мы можем казнить его. И каким же…»

— Далее, — сказал Грэм и кашлянул, прочищая горло. — Считаю необходимым, чтобы главы всех отделов — вы записываете? — узнали и осмыслили причины, стоящие за моим желанием покончить с этим… как бишь его…

— Эриком Кордоном, — вставил стенограф.

— Ну да, — кивнул Грэм. — Уничтожить Эрика Кордона мы должны по следующим соображениям. Кордон является связующим звеном между Старыми Людьми на Земле и Торсом Провони. Пока жив Кордон, люди как бы чувствуют присутствие Провони. Лишившись Кордона, они потеряют контакт — реальный или какой–то там еще — с этим шныряющим где–то в космосе жалким мерзавцем. В известном смысле Кордон — это голос Провони, пока сам Провони отсутствует. Разумеется, я допускаю, что эта акция может вызвать ответный всплеск недовольства; Старые Люди способны какое–то время бунтовать… однако, с другой стороны, это же может побудить Низших Людей выйти из подполья, что позволит нам наконец добраться до них. В определенном смысле я намерен спровоцировать преждевременную демонстрацию силы со стороны Низших Людей; сразу же после объявления о смерти Кордона последуют мощные всплески негодования, но в конечном счете…

Он замолчал. На большом экране, занимавшем всю дальнюю стену огромной спальни, стало проступать лицо. Худое интеллигентное лицо со впалыми щеками; не слишком широкими скулами, как отметил Грэм, увидев, как они задвигались, когда Кордон начал говорить. Очки без оправы, редкие волосы, тщательно зачесанные поверх лысой макушки.

— Звук, — потребовал Грэм, поскольку губы Кордона продолжали шевелиться безмолвно.

— … Удовольствием, — гулко прогудел Кордон — звук был включен слишком громко. — Мне известно, что вы заняты, сэр. Однако если вы желаете говорить со мной… — Кордон сделал элегантный жест, — то я готов.

— Где он теперь, черт возьми? — спросил Грэм у одного из своих слуг.

— В Брайтфортской тюрьме.

— Вас хорошо кормят? — осведомился Грэм, обращаясь к лицу на громадном экране.

— О да, вполне, — улыбнулся Кордон, обнажив зубы настолько ровные, что они казались — да наверняка и были — искусственными.

— И вам разрешают писать?

— У меня есть все необходимое, — ответил Кордон.

— Скажите мне, Кордон, — настойчиво спросил Грэм, — зачем вы пишете и говорите всю эту чертовщину? Ведь вы же знаете, что это неправда.

— Правда у каждого своя. — Кордон усмехнулся — скупо и невесело.

— Вы помните тот приговор, вынесенный пять месяцев тому назад, — спросил Грэм, — по которому вам полагалось шестнадцать лет тюремного заключения за измену? Так вот, черт побери, судьи пересмотрели его и изменили меру вашего наказания. Теперь они решили назначить вам смертную казнь.

Выражение мрачного лица Кордона нисколько не изменилось.

— Он слышит меня? — спросил Грэм у слуги.

— О да, сэр. Все в порядке, он вас слышит.

— Мы собираемся казнить вас, Кордон, — продолжил Грэм. — Вам известно, что я могу читать ваши мысли; я знаю, как вы напуганы. — Он говорил правду; внутренне Кордон содрогался. Даже несмотря на то, что их контакт оставался чисто электронным, а Кордон в действительности находился за две тысячи миль от Грэма. Подобные псионические способности всегда поражали Старых — а порой и Новых Людей.

Кордон не ответил. Однако до него; очевидно, дошло, что Грэм начал прослушивать его телепатически.

— В самой глубине души, — сказал Грэм, — вы думаете: «Может быть, мне изменить своей партии. Провони мертв…»

— Я не думаю, что Провони мертв, — запротестовал Кордон, и на лице его появилась оскорбленная мина — первое искреннее выражение с начала беседы.

— Подсознательно, — сказал Грэм. — Вы даже сами этого не осознаете.

— Даже если бы Торс был мертв…

— Ох, перестаньте, — поморщился Грэм. — Мы оба знаем, что, если бы Провони был мертв, вы тут же прикрыли бы вашу пропагандистскую кампанию и исчезли бы из поля зрения общественности на всю вашу последующую интеллектуальную жизнь, будь она проклята.

Внезапно запищал зуммер аппарата связи справа от Грэма.

— Извините, — сказал Грэм и нажал на кнопку.

— Здесь находится адвокат вашей жены, господин Председатель Совета. Вы давали указание впустить его независимо от того, чем вы будете заняты. Так мне впустить его или…

— Впустите его, — перебил Грэм. Кордону он сказал: — Мы известим вас — скорее всего, это сделает директор Барнс — за час до вашей предполагаемой казни. Сейчас я занят, всего хорошего. — Он отключился, и экран стал постепенно тускнеть.

Центральная дверь спальни раскрылась, и в комнату бодрым шагом вошел высокий, изящный, превосходно одетый мужчина с небольшой бородкой и с дипломатом в руках — Гораций Денфельд.

— Знаете, какие мысли я только что прочел в голове Эрика Кордона? — спросил у него Грэм. — Подсознательно он жалеет о том, что вообще примкнул к Низшим Людям — вот он каков, их вождь, — если у них на самом деле есть вождь. Я намерен покончить с их существованием, начав с Кордона. Вы одобряете мое распоряжение о его казни?

Расположившись в кресле, Денфельд открыл дипломат.

— В соответствии с указаниями Ирмы и юридическим нормам мы изменили некоторые — незначительные — пункты соглашения о содержании при раздельном проживании. — Он вручил Грэму подшивку документов. — Не торопитесь, господин Председатель Совета.

— Как вы думаете, что произойдет после смерти Кордона? — спросил Грэм, раскрывая подшивку и начиная бегло просматривать листы бумаги стандартного размера; особое внимание он уделял абзацам, помеченным красным.

— Даже не могу себе представить, сэр, — тотчас ответил Денфельд:

— «Незначительные пункты», — читая, с горечью передразнил Грэм. — Господи Иисусе, она повысила содержание ребенка с двух сотен юксов в месяц до четырех. — Он зашелестел страницами, чувствуя, как его уши запылали от гнева — и от гнетущей тревоги. — И алименты увеличиваются с трех тысяч до пяти. И… — Он добрался до последнего листа, испещренного красными линиями и вписанными карандашом суммами. — Половину моих транспортных расходов — этого она требует. И все, что я получаю за платные речи. — Его шея покрылась теплым, липким потом.

— Однако она позволяет вам оставить себе все ваши заработки от письменных публикаций, которые вы…

— У меня нет никаких письменных публикаций. Что я вам, Эрик Кордон? — Грэм в ярости швырнул документы на кровать; какое–то время он сидел, пылая гневом. Отчасти из–за того, что он только что прочитал, а отчасти из–за этого адвоката, Горация Денфельда, Нового Человека; даже занимая невысокое положение в основных структурах Новых Людей, Денфельд считал всех Аномалов — включая Председателя Совета — лишь продуктами псевдоэволюции. Грэм смог легко выловить из головы Денфельда этот низкий, неизменный тон превосходства и пренебрежения.

— Я должен подумать, — наконец произнес Грэм. «Я покажу это своим адвокатам, — сказал он себе. — Лучшим правительственным адвокатам — из налогового управления».

— Было бы желательно, чтобы вы приняли во внимание вот что, сэр, — заметил Денфельд. — Некоторым образом вам может показаться, что со стороны миссис Грэм довольно несправедливо требовать столь… — Он искал подходящее выражение. — Столь весомую долю вашей собственности.

— Этот дом, — согласился Грэм. — И четыре особняка в Скрэнтоне, штат Пенсильвания. Все это — а теперь еще.

— Однако существенным фактором является то, что ваше отделение от жены любой ценой должно остаться тайным — ради вас же самого, — медовым голосом сказал Денфельд. Его язык порхал меж губ, словно бумажный вымпел на ветру. Поскольку Председатель Совета Чрезвычайного Комитета Общественной Безопасности не может допустить, чтобы на него пала хотя бы тень… ну, назовем это la calugna…

— Это еще что?

— Скандал. Как вам хорошо известно, вокруг имени любого высокопоставленного Аномала или Нового Человека не должно быть никаких сплетен. Однако, учитывая ваше положение…

— Я скорее подам в отставку, — проскрипел Грэм, — чем это подпишу. Пять тысяч юксов алиментов в месяц. Она спятила! — Он поднял голову и внимательно посмотрел на Денфельда. — Что делается с женщиной, когда она получает содержание при раздельном проживании или развод? Она — они хотят всего, любыми путями — хоть припирая к стенке. Дом, особняки, машину, все юксы на свете… — «О Боже», — подумал он и устало вытер лоб. Одному из слуг он сказал: — Принесите мне кофе.