Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 №12 Страница 6

— Ну, в этом я с вами согласен, — заметил Туекакас. — Но нет ли у вас альтернативного объяснения?

Доктор Сарискал покачал головой:

— Мы рискуем далеко выйти за рамки известных фактов. Вполне возможно, что эта цивилизация накопила в прошлом негативный опыт общения с инопланетянами. Не исключено, что они по природе своей являются бескомпромиссными и непреклонными ксенофобами. Факт в том, что в точности нам ничего не известно. Жаль, что я не могу принести большей пользы, однако мне не хотелось бы предлагать ложных идей, способных подтолкнуть к опасному для нас выводу.

Туекакас кивнул:

— Понимаю… Мы не можем исключить возможности того, что эта раса является в высшей степени ксенофобной. Но в таком случае в то самое мгновение, когда они поймут, что мы не уничтожены, начнется подготовка к новому нападению — вне зависимости от того, что мы тут делаем. Мы должны быть готовы к отпору. Но вопрос заключается в том, как лучше прореагировать в случае, если они не собираются наносить повторный удар? Обречены ли мы на межзвездную войну, которая продлится до уничтожения одной из сторон, или у нас есть возможность сделать ход, который позволит нам избежать разрастания конфликта?

Небо расчистилось, и солнце явило свой лик из-за облачной пелены. Туекакас указал на небо:

— Вам не кажется, что это знак?

Доктор Сарискал скорбно усмехнулся:

— Учитель Сунь говорит: «Запретите внимать знамениям и избавьтесь от суеверных сомнений». Туман, закрывающий от нас суть этой проблемы, увы, более не расступится. Но если нам повезет, я вот-вот смогу увидеть тот вид, о котором вы говорили… — Он задумался на мгновение. — Если я правильно понимаю, вы против возмездия? И если так, не уверен, что готов стать вашим союзником.

— Вижу, вы хорошо знакомы с «Искусством войны»[3], — проговорил Туекакас. — Война — серьезное дело. Сунь Цзы также говорил: «Война — это дело жизни и смерти, дорога либо к безопасности, либо к гибели». И он предостерегал против сражений, развязанных из гордыни или гнева. Эта война станет куда более серьезной, чем все, выпадавшие прежде на долю людей. И мое образование позволяет сделать вывод, что война обыкновенно является плохим лекарством, особенно в том случае, если ввязываешься в конфликт с соперником, которого не рассчитываешь победить.

— Мое образование подсказывает мне не испытывать такого пессимизма в отношении исхода войны. — Взгляд доктора Сарискала сделался суровым и мрачным. — В настоящий момент я чувствую достаточный гнев для того, чтобы собственными руками вогнать звездолет в глотку этим зеленым человечкам, если это действительно поможет делу. Ход моих мыслей отнюдь не предполагает, что мы должны проявить к ним какое-либо милосердие.

— Не только ваших мыслей, но еще двадцати миллиардов душ. Мнение большинства, вне сомнения, победит. В конечном итоге я сам могу согласиться с ним. И должно быть, в таком случае стану еще одним примером руководителя, ищущего выгоды в войне. Однако хотелось бы знать, в какой альтернативной реальности месть действительно оказывается сладостной? — Туекакас прислонился спиной к камню и набрал полную грудь свежего воздуха. — Поскольку вы являетесь культурологом и антропологом, позвольте мне поведать вам кое-что о родной мне культуре, — продолжил Генеральный секретарь. — Исторически правление у нас осуществлялось путем консенсуса. Мы выбирали вождя, однако никто не был обязан следовать его приказу. Им вполне мог оказаться сын прежнего вождя, но он не наследовал власть подобно королю. Мы выбирали его потому, что с самого раннего возраста его учили определять наилучший поступок. Если он говорил, что пришла пора перебираться на лето из долины на высокогорье, люди следовали за ним, так как знали, что он прав. Если он говорил, что пора начинать копать корни квамаша или рассылать охотничьи отряды, они подчинялись, потому что знали, что он прав. Но вот если бы он в самый разгар лета предложил спуститься в долину, люди поняли бы, что имеют дело с дураком, и не стали бы повиноваться ему. Вожди учились тщательно продумывать ситуацию и рекомендовать лучшее направление действий, которое, как они знали, заслужит всеобщее одобрение.

Доктор Сарискал улыбнулся:

— Кажется, я начинаю понимать, каким образом вы заняли свой пост.

— Я знал это с самого начала. Генеральный секретарь никогда не был наделен властью. Организация Объединенных Наций может действовать только при наличии консенсуса. И Генеральный секретарь должен быть специалистом в области достижения такового. Если я порекомендую то или иное действие и никто не последует за мной, я потерплю поражение. Но в то же самое время если я не сумею порекомендовать наилучший курс действий и вместо него склонюсь перед давлением толпы, потому что человечество за всю свою историю не испытывало подобного гнева, и не продумаю все возможные перспективы, то сделаю худшую ошибку. В истории моего собственного народа известны подобные неудачи. Я должен найти наилучший путь и при этом быть уверенным в том, что люди поймут свою выгоду и последуют за мной.

Индира Сваруп навела зеленый лазер небольшого телескопа на полярную звезду, проверила установочные шкалы, чуть подвинула треногу и вновь настроила телескоп. Ее интересовало созвездие Кассиопеи, и она повела телескопом, направляя зеленый луч на неяркую звездочку, находящуюся возле центра созвездия.

— Сегодня чудесное небо. И отсюда очень удобно рассматривать северные созвездия, если позволяет облачность.

Парок ее дыхания коснулся лазерного луча, высветив его еще ярче и заставив заплясать пылинки и капельки влаги. Другого света, кроме света звезд, не было, но небо оставалось настолько ясным, что привыкшие к тьме глаза легко различали контуры созвездий.

Индира включила экваториальный привод, выключила лазер и заглянула в окуляр.

— Да, так вот какая ты у нас, Эта[4] Кассиопеи. — Она пригласила Туекакаса посмотреть, а сама опустила руки в карманы, чтобы согреть их. — Не так уж плохо для столь древней рухляди. Этот телескоп у меня первый; он был древней реликвией уже тогда, когда мне его подарили, однако старина до сих пор любит знакомить новичков с небом. — Такое название — Эта Кассиопеи — звучит чересчур научно. Как там называет ее пресса? Акридой? — Генеральный секретарь склонился к окуляру, пытаясь при этом изобразить, будто ему приятно на холоде. — Ничего не вижу.

Она осторожно прикоснулась к его голове.

— Ваш глаз должен находиться в правильной точке, примерно в двух сантиметрах над окуляром. И если сможете, не прикасайтесь к телескопу, иначе он начнет вибрировать. И не дышите на линзы… Некоторые люди называют эту звезду Ахирд. Что означает это слово, никому не известно, однако, вероятно, оно связано с поясом Кассиопеи.

— Ах-ирд. Прямо акрида, саранча… Подходящее имечко. — Туекакас умолк, пытаясь найти нужную точку над окуляром. — Вот она!

Посмотрев на звезду несколько секунд, он заметил без лишнего энтузиазма:

— Ничего особенного, не так ли?

— Согласна, — отозвалась астроном. — И поэтому она уникальна. От нашего Солнца ее отличает только одна особенность. Что вы еще видите?

— Небольшую красную точку рядом с ней. Другая звезда?

— Вы правы. Эта Кассиопеи представляет собой двойное светило. Главная звезда является желтым карликом, очень похожим на наше Солнце. А крошечная красная искорка возле нее — красный карлик, совершающий один оборот вокруг главной звезды примерно за 480 лет. Таким образом, он находится примерно на 75 процентов дальше от нее, чем Плутон от нашего Солнца. Если бы в нашей системе находилась такая звезда, мы уже были бы звездоплавателями.

— Интересно. — Туекакас поднял голову, стараясь разглядеть место тусклой звездочки среди ярких звезд созвездия. — Это означает, что напавшие на нас кассиопейцы уже являются таковыми.

— Если они так и не вышли в большой космос, это может стать лишь следствием весьма продуманного и красноречивого выбора. Они, безусловно, занимают планеты обеих звезд. Однако мы еще не обнаружили свидетельств того, что они вышли за пределы собственной звездной системы, хотя наблюдаем, конечно, недостаточно долго. Тем не менее на Земле известен подобный прецедент.

— Неужели? — Туекакас вопросительно посмотрел на Индиру, а потом вспомнил свой разговор с доктором Сарискалом и догадался, о чем она ведет речь. — Китайцы! Вы имеете в виду «большой флот»?

— Именно, — подтвердила Индира. — В начале пятнадцатого века в Китае жил ничем не уступавший флотоводцам Запада адмирал по имени Чжэн Хэ, который построил огромный флот и провел масштабные экспедиции. Император Чжу Цичжэнь прекратил экспансию и приказал сжечь корабли. Некоторые предполагают, что император убоялся усиления флота.