Ирина Горбунова - На грани человечности Страница 6

   Склонившись через стол, королева коснулась руки Одольдо жестом грустной благодарности.

   - Знаю, отче: Её Святейшество с готовностью благословит моих дочерей на царствие. Лимийки - те, несомненно, при первой оказии анафематствуют их, как узурпаторов... Но - что думают на сей счёт главы других влиятельных орденов, не ведаете ли? Бариола, например?

   И осеклась королева; и предательским комом подступило к горлу Одольдо ненароком упомянутое имя...

   ...Не вы одна носите траур, Ваше Величество. Я - тоже, пусть только в душе. Бариола, Бариола, единственная моя любовь - и величайшая ошибка жизни моей...

   - Простите... я была бестактна, - молвила королева чуть слышно.

   - Точно знаю, что скажет об этом другая из аризианок, - для самого себя неожиданно отозвался Одольдо. - Сестра Вайрика, в миру фер Ламбет - слышали о ней?

   - О, святой отец, вы неисправимы! И не столь святы, как следовало бы.

   Мягкий укор - и тихая грусть: о настоящем ли, о невозвратной ли юности? Недаром в своё время прозвали его - тогда ещё только брата Одольдо - "рыжим демоном". Может статься, и теперь особенный взгляд его заставил бы биться сильнее даже сердце королевы?

   Но выяснять это сейчас - подлость.

   - Порою задаюсь я вопросом: не сама ли святая Аризия - сия отроковица мудрая? - проговорил отец-настоятель задумчиво-смиренно. - Пусть и уверяет она сама, будто не время ещё для Второго Пришествия.

   - Святая Аризия и святой Эрихью, Первопророки, тоже были женщиной и мужчиной. Не это ли так настойчиво любите вы повторять, отче?

   - Я-то далеко не святой Эрихью, Ваше Величество.

   Поразмыслив, королева кивнула ему - и печально, и милостиво.

   - Довольно, пожалуй, о делах. Вы мой гость. Выпить не желаете ли?

   - Красного реватского, с позволения Вашего Величества. (Проклятье, и тут ни шагу без дипломатии, без ухваток царедворца!)

   - Как вам угодно.

   Два удара в ладоши - и на пороге выросла, ожидая приказа государыни, давешняя сарнийка в кирасе.

4.

   Малозаметные манипуляции над дверью - прочь силовое поле. И, переступив порог, задвинув символический деревянный засов - опять восстановить свою Особую Защиту. На всякий случай.

   Всё. С возвращением, сестра Вайрика. Моя келья - моя крепость. Можно вздохнуть свободнее.

   Непривычно, утомительно: постоянная опаска, оглядка; не предусмотрительность, но подозрительность... да что стесняться в словах - попросту гнусно. Но сама для себя избрала место, время и род работы. Терпи, уживайся; соответствуй. Не Галактическая Конфедерация здесь - средневековые социальные джунгли с выживанием. Не до привычных, будничных с рождения формул вежливости и доверия: "Моё сознание открыто для вас, достойные этши". Здесь - далеко не все ещё достойные этши; расти и расти юному человечеству Элкорна. Иная реальность: дикое, исконное, твоими согражданами давно преодолённое "есть или быть съеденным". Стоит ли сетовать, что в таких условиях имеешь возможность не есть - просто эффективно защищаться?

   Конфедерации нужна достоверная информация, а не мёртвые гуманисты-великомученики. Так сказали бы в галактической Академии Прогресса, да и в Совете Чести и Права тоже. Так сказала бы и Старейшина Вахишта - Наставница. Так сказал бы и Костя - старший брат, умудрённый опытом, вполне сложившийся исследователь...

   Вот он, лёгок на помине! сидит за грубо сколоченным столом. Ждёт, привычно сосредоточенный. Странно, как она сразу телепатически не ощутила присутствия брата. Настолько иным голова забита?

   - Костя? Мой сумрачный брат... Зачем ты здесь?

   Такое знакомое лицо: крупное, загорелое, чуть отрешённое, на первый взгляд даже неприветливое. И такая знакомая, тёплая улыбка тронула его губы, когда он поднялся навстречу. Огромный, светловолосый - богатырь святорусский. Серебристый комбинезон как влитой сидит - и всё же кольчугу бы брату, да шелом, да щит ростовой, да меч-кладенец. Только при кольчуге да при мече - она, не он. А она вся в маму, семитку.

   Несть числа парадоксам твоим, Вселенная. Особенно в таких местах, как докосмические планеты. Впрочем, при чём здесь парадоксы? этюды из сравнительной антропологии - к чему? Просто радость встречи. Такой долгожданной - и, как обычно, нечаянной-негаданной. Или вовсе разучилась Суламифь здесь, в немощной и загрязнённой ноосфере подопечной планеты, бескорыстно радоваться?

   Но и настроение Кости далеко не радостно. Здесь они не только (и, может, не столько) сестра и брат, но - сотрудники. Для элкорнцев - представители землян, цивилизации-опекуна... разве что сами элкорнцы не подозревают (не должны подозревать!) о том. И каждое свидание - прежде всего работа, обмен информацией. И дружеские советы, и почти родительские наставления, не без того.

   Но пока - брат лишь ласково сжал ладонями плечи сестры.

   - Привет, Суламифь! Привет, вояка, - произнёс негромко, на галакто.

   - И ты туда же.

   Тихая печаль в голосе. Не от этого ли, уже подзабытого имени? Сколько имён у неё сейчас? не много ли - для одной? Сестра Вайрика, аризианка-воительница; в миру - Вайрика фер Ламбет, младшая дочь эркассара Ламбетского... в Конфедерации Миров - просто Суламифь Драгобич.

   Историк Суламифь Драгобич, чей дом - Вселенная, а семья - Человечество; по национальности - землянка. То есть, как у всякого конфедерата-гуманоида, в жилах её течёт кровь многих народов галактики, но преобладает земная... Нет, не время теперь - для таких простых, естественных истин; для родного, привычного; своего. Всё у неё сейчас с чужого плеча... как эти мечи и кольчуга, ставшие на миг неподъёмно-тяжёлыми. Чужое имя, и титул чужой. Есть даже (вспомнилось невпопад) чужой кровный враг. Чужое прошлое, и призрачное настоящее, и нескорое конфедеративное будущее твоей подопечной цивилизации, будущее, хранителем коего ты приставлена. "Легенда", в общем. Как у всякого наблюдателя. И, как зачастую бывает, далеко не безупречная. Ведь Вайрике Ламбетской, настоящей, давно полагается быть - мёртвой.

   Примеряем, благодетели человечеств, к себе чужое, зачастую меченое смертью, имя. Жестокое, лживое настоящее - ради разумного, просвещённого, благоустроенного будущего. Не опекуны, даже не подопечные - сама объективность Истории ставит столь бесчеловечные условия. Изощрённая система взаимных мучений и уничтожений, то тщательно сбалансированных, то вовсе бесконтрольных, - вот реальность для детства каждой цивилизации. Так легко переплавляется звериный инстинкт выживания во всеобщую ненависть, стоит только животному стать разумным. Но так трудно, долго учится каждое новое человечество основе основ - любви. К ближнему; к миру; ко всему сущему...

   ...Научимся смотреть за горизонт, и слышать во Вселенной братский зов, и вольной мыслью в вечности парить, и звёзды человечествам дарить... Вот новый век - рассвет, зенит, закат, а человек всё ж человеку брат... А впрочем - ни прибавить, ни отнять: когда-то мы умели убивать...

   Константин обвёл скудную монашескую келью жестом несоответственно щедрым.

   - Как же - не вояка? - пошутил вновь.

   Нет нужды следить за движением руки брата. Без того знаешь: каменные стены просто ломятся от орудий смерти, трудно свободную пядь найти. Мечи, кинжалы, копья, щиты, части доспехов в ассортименте. Просто оружейная лавка.

   Да, орден святой Аризии - воинствующий. Да, на подопечной планете Элкорн нынче - в разгаре эпоха религиозных распрей, походов во славу Веры Истинной. Да, монахини-воительницы заставили считаться с собой правящие дворы всего материка. Посредством меча и богатства, добытого мечом. Заслуживать авторитет иначе здесь почти и не умеют ещё.

   И Суламифь Драгобич - гражданка Галактической Конфедерации - одной верёвкой повязана с этой мрачной славой, с кровавым золотом. Ныне, присно и вовеки веков, аминь. Пусть Конфедерация и не место для войн, но и конфедераты были докосмическими. Ныне же цивилизация планеты Элкорн обретает свой суровый исторический опыт. Без которого элкорнцы никогда не станут - конфедератами.

   Простые, очевидные истины... но от простоты, от истинности ничуть не легче историку-наблюдательнице Суламифи Драгобич.

   Стремясь отвлечься и настроиться на деловой лад, Суламифь коснулась кольчуги на груди. Там, за гербом аризианок (скрещённые факел и меч) скрывалась миниатюрная телестереокамера. Лёгкое мысленное усилие - на ладони, извлечённый телекинетической силой, образовался сверхъёмкий энергокристалл размером чуть больше ногтя.

   - Ты ведь за ним пришёл, Костя?

   - В том числе. Позволь...

   Бережно, двумя пальцами подхватив хрупкую вещицу, Константин переместился ближе к окошечку-бойнице. Сдвинув брови, вгляделся в прозрачную глубину кристалла. Чтобы схватить суть записей, он не нуждался в видеофоне. Брат, как и сестра, владел Силой.