Джеймс Блиш - Жизнь ради звезд Страница 6

— Мне приятно слышать такие слова, — печально произнес доктор Уорнер. — Я тебя понимаю. Но, Криспин, я не смогу научить тебя за два года тому, на что сам потратил тридцать с лишним лет. Я сделаю все, что в моих силах, но это будет лишь притворство, на котором нас рано или поздно поймают.

А затем, как Крис прекрасно знал, последуют шлаковые отвалы. Хотя он, конечно, попробует спрятаться. Интересно, подумал он, доктора Уорнера тоже отправят на шлаковые отвалы? Вряд ли, ведь слабый низкорослый астрофизик долго не протянет, орудуя лопатой, а кроме того, какой-никакой, а он был единственным навигатором в городе.

Крис осторожно упомянул об этом в разговоре с Фрэдом Хэскинсом.

— Да брось ты, — угрюмо сказал Фрэд. — По сути, у нас вообще нет навигатора. Ожидать, что астроном сможет вести корабль, все равно, что просить цыпленка зажарить яйцо. Док Уорнер сам годится только в помощники навигатора, на главного навигатора он не тянет, и Фрэнк Лутц это знает. Если мы когда-нибудь наткнемся на город, где есть лишний н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ навигатор на продажу, Фрэнк, не моргнув глазом, может послать Бойла Уорнера на шлаковые отвалы. Не говорю, что он так сделает, но может.

Бесспорно, Хэскинс знал своего босса, и Крису хватило только одной встречи с Лутцем, чтобы от всей души согласиться с ним. Официально Крис продолжал занимать крохотную комнатку в университетском общежитии, выделенную ему как ученику доктора Уорнера, но он не держал там только полученные от доктора Уорнера книги, математические инструменты, документы и карты, с которыми, как предполагалось, он работал; плюс примерно четвертую часть той грубой одежды и еще более грубой пищи, что выдавал ему город.

Остальные три четверти одежды и продуктов отправились в нору, поскольку Крис не намеревался спокойно ждать в общежитии, когда люди Фрэнка Лутца в конце концов придут за ним.

В норе он занимался не менее усердно. Крис твердо решил, что доктор Уорнер не должен пострадать за свою опасную доброту, если в его, Криса, силах сделать то, что поможет избежать самого неприятного. Фрэд Хэскинс, хоть и заходил редко — у него не было в университете никаких дел — заметил это почти сразу, но сказал лишь:

— Я знал, что ты боец.

В течение года Крис был вполне уверен, что делает успехи. Например, благодаря прошлым урокам отца, он сравнительно легко понял экономику города и теперь разбирался в ней лучше, чем большинство горожан, и почти наверняка лучше, чем Фрэд Хэскинс и доктор Уорнер. После отлета Скрэнтон имел хозяйство, похожее на то, какое было у кочевых скотоводческих племен, для которых единственным настоящим богатством являлась трава. Город превратился в сообщество, где каждый сам заботился о своих нуждах, руководствуясь правилами, которые определялись его общественным положением. Если Фрэнку Хэскинсу нужно было воспользоваться такси, он вызывал Жестяного Кэба и сообщал ему номер своей социальной страховки. Если в конце финансового года в его счете оказывалось больше расходов на такси, чем ему полагалось по должности, он получал выговор. А если он, или кто-то еще, начинал делать какие-нибудь запасы — неважно, были это буханки хлеба или шайбы Гровера, — на борту города-бродяги неизбежно возникал дефицит. Тут речь шла уже не о выговоре: наказание в этом случае было незамедлительным и суровым.

На борту города имелись деньги, но обычный горожанин их не видел и в них не нуждался. Они предназначались исключительно для внешней торговли: на них покупали некоторые разрешения — например, право выпаса скота — и все те вещи, которые город не мог производить в своем ограниченном пространстве.

Древние скотоводы для этих же целей копили золото и драгоценные камни. На борту Скрэнтона всеобщим эквивалентом служил германий. Но по правде говоря, его под укрывающим город куполом было очень немного, поскольку германий использовался в этой части галактики в качестве универсальной денежной единицы с тех самых пор, как космические полеты стали реальностью. Большую же часть городской валюты составляла бумага — пресловутый «бродяжий доллар», который имел хождение на всех колониях Земли.

Для Криса, случайно попавшего в кочующий город, все это было неожиданно и ново, но, на самом деле, ничего необычного в таком положении вещей не было. Однако, уже хорошо разбираясь в экономике Скрэнтона, Крис не спешил воспользоваться своими знаниями — он отлично помнил об отце, который, несмотря на всю свою ученость, так бедствовал на Земле.

Проносился год, проносились звезды. Лутц, по словам Хэскинса, решил выйти за пределы «локальной группы» — сферы диаметром порядка пятидесяти световых лет с Солнцем в центре. Планетные системы локальной группы были плотно заселены во времена великого Исхода 2375-2400 вдов. Тогда люди павшей Западной культуры Земли бежали от всемирного Бюрократического Государства. Лутц предполагал — и это быстро подтвердилось предупреждениями, полученными радиостанцией Скрэнтона, — что плотность старых городов-бродяг окажется слишком высокой, чтобы они позволили новичку включиться в конкурентную борьбу.

При сближении со звездами Крис занимался тем, что пытался идентифицировать их по спектральным характеристикам. Это был единственный способ, поскольку, из-за движения города, положение звезд в созвездиях бистро менялось. Менялись и сами созвездия, хотя и гораздо медленнее.

Это была трудная работа, и Крис зачастую не был уверен в правильности своих расчетов. Тем не менее, сознание того, что эти движущиеся световые точки вокруг являются полулегендарными звездами времен колонизации, будоражило его воображение. Еще большее впечатление произвело на него одно из этих овеянных преданиями солнц, которое ему удалось поймать в маленький телескоп. Сами их имена звучали эхом давних приключений: Альфа Центавра, 359_Вольфа, РД-4°4048', Альтаир, 61_Лебедя, Сириус, 60_Крюгера, Процион, 40_Эридана. Конечно, очень немногие из них лежали поблизости от непосредственной траектории полета города, большинство же было рассыпано «за кормой» (то есть, под килем города), в воображаемой полусфере по другую сторону Солнца. Но они, по крайней мере, были видимы отсюда, а недоступные глазу — можно было сфотографировать. Город, нужно отдать ему должное, оказался первоклассной наблюдательной площадкой.

П_о_ч_е_м_у_ Крис видел звезды, это уже другой вопрос, пока остававшийся для него полнейшей загадкой. Он знал, что Скрэнтон теперь движется со скоростью, во много раз превышающей скорость света, и ему казалось, что в этом случае звезды за кормой города не должны быть вообще видны, а те, что находятся сбоку и спереди, должны сильно искажаться. Но на самом деле он не замечал серьезных изменений в картине неба. Чтобы это понять, требовалось хотя бы некоторое представление о том, как работают спиндиззи, но объяснения доктора Уорнера звучали весьма невразумительно… настолько, что у Криса возникло подозрение, что он и сам не слишком разбирается в этом вопросе.

За отсутствием теории, Крису оставалось просто констатировать, что звезды с летящего Скрэнтона выглядели так же, как и с поля в пенсильванской глуши, где Аппалачи отсекали сияние Скрэнтона наземного.

В подобном эффекте имелись некоторые преимущества. Например, благодаря нему, многие слабые звезды становились абсолютно невидимыми невооруженному глазу, иначе кошмарное множество светил заполнило бы все пространство. А если так было устроено специально, для облегчения навигации?

— Я и сам собираюсь спросить Лутца об этом, — сказал доктор Уорнер, когда Крис обратился к нему. — Для меня здесь большой минус; по правде говоря, пропадает все удовольствие от занятий астрономией в открытом космосе. И сейчас самое подходящее время. Пошли, Криспин, — я не могу оставить тебя здесь одного, а здравый смысл подсказывает, что ученик должен находиться подле своего учителя. На Лутца, по крайней мере, это подействует.

Крису казалось, что единственное слово, которое он слышал на борту Скрэнтона, было «пошли», но он пошел. Хотя перспективу вновь увидеть управляющего нельзя назвать увлекательной, но, пожалуй, действительно безопаснее находиться под крылышком астронома, чем в любом другом месте. Кроме того, Криса удивила и даже слегка восхитила смелость доктора Уорнера.

Впрочем, если даже Бойл Уорнер и улучил момент, чтобы задать свой вопрос, ответа Крису услышать не довелось.

Фрэнк Лутц никогда не заставлял томиться в приемной людей, пришедших к нему по делу. Он считал это непрактичным и время посетителей ценил почти столько же, сколько свое собственное. Не столь уж многое в своей деятельности он считал нужным держать в секрете, особенно теперь, когда тем, кто мог бы составить ему оппозицию, некуда было бежать. Чтобы напомнить людям, кто здесь хозяин, Лутц время от времени заставлял ждать мэра, но все остальные входили и выходили свободно.