Василий Головачев - Реквием машине времени Страница 61

– А если чужой разум?

– Я же говорю, по логике происходящего – похоже. Коль уж затронуто будущее Вселенной, другие цивилизации не могли не вмешаться. Но их вмешательство заметили бы сразу, оно было бы, наверное, сравнимо по мощности с общеземной катастрофой. Если бы я мог попасть в Ствол и посмотреть записи регистраторов!

– Павел вздохнул.

– Тогда я был бы не нужен. Хочу вернуться к вашему утверждению об угрозе существования Вселенной. Доказательства есть? Слишком уж фундаментальные вещи затронуты этими страшными словами. Вы не преувеличиваете степень опасности?

– Может быть, – неожиданно легко согласился Златков. – Извините, мне надо работать. У вас еще есть вопросы?

Павел вдруг понял, что устал.

– Нет, до свидания.

Выходя из зала, он оглянулся. Директор УАСС и начальник отдела безопасности смотрели ему вслед.

В отдел «Р» Павел прибыл в половине восьмого утра и первым делом прочитал поступившую информацию. По его просьбе расчетная группа отдела безопасности смоделировала обстановку в главном зале управления лаборатории во время эксперимента. Все было как обычно: мощность хроноимпульса, работа силового оборудования Ствола, разговоры по интеркому с абонентами. То есть ничто не предвещало катастрофы, и никто из экспериментаторов не заметил ничего необычного. Во всяком случае, за полчаса до катастрофы.

Быстро дочитав остальное, Павел отправился в отдел разработки индивидуальных средств защиты, или «отдел бронемастеров», как его называли в техническом секторе.

Его встретил сам начальник отдела Тишо Алюш, бронзоволицый, с орлиным носом и пронзительными глазами, не то индус, не то перуанец. Одет он был во все красное и коричневое, но, как ни странно, гармонирующее с цветом лица и фигурой.

– Проходите, – Алюш сделал приглашающий жест. Голос у него был гортанный, горловой, и слова он выговаривал очень четко и правильно, как диктор интервидения. – Это мой кабинет. – Алюш указал на белую дверь с номером один. – Дальше лаборатории: микротехники, внутреннего обеспечения, газо– и водообмена, утилизации отходов, подгонки, легкой защиты, специальных средств защиты. Нам сюда.

Они вошли в лабораторию. Небольшой прямоугольный зал был поделен на отсеки, соединенные лентой транспортера, из дальней стены вырастали выпуклые щиты с люками и окнами – камеры испытаний. В зале было свежо и тихо, витали приятные травяные запахи.

Алюш провел Павла в самый конец зала, к последнему отсеку. В огороженной с трех сторон молочным пластиком комнатке стояли какие-то сложные агрегаты, у которых возились две девушки и юноша. Четвертый работник сидел перед экраном и следил за вспыхивающими в окошках пульта зелеными и красными цифрами.

– Третий цикл заканчиваем, – сказал он тонким голосом. – Показатели в пределах нормы. Приступать к последнему?

– После испытаний. – Алюш повернулся к Павлу, кивнул на экран. – Испытываем ваш скафандр.

Начальник отдела снял с зажимов одной из машин какой-то черный сверток с блестящими полосами и развернул в плоское подобие человеческой фигуры.

– Внутренняя оболочка. Она будет служить фильтром и удалять отходы метаболизма. Управляется биотоками, но есть и звуковое дублирование.

Павел с сомнением потрогал мягкую и эластичную пленку.

– А я в нее влезу?

– Не волнуйтесь, она рассчитана на крупногабаритную начинку. К сожалению, готов только первый скафандр, и он в камере.

– Нельзя ли посмотреть на скафандр в натуре?

– Нет ничего проще. Сеня, включи передачу из камеры.

Низкорослый Семен включил видеосвязь с камерой, одна из стен отсека исчезла, и на ее месте явился короткий круглый тоннель, заполненный слоистым голубым дымом. В дыму бродила странная серая фигура с конусом вместо головы. На спине у нее был круглый горб – генератор защитного поля, на поясе – ряд приборов и светящихся индикаторов.

Семен поколдовал на пульте, дым в камере исчез.

– Что, конец? – раздался с пульта голос испытателя.

– Еще нет, Лори, – ответил Семен. – Пришел инспектор безопасности, хочет посмотреть, как ты выглядишь в скафандре.

– Ну и как я ему?

– Нормально, как горбатый варан.

Павел покосился на Алюша, смущенного юмором подчиненных, некоторое время рассматривал скафандр со множеством окошек, штуцеров, рубчатых полос и выпуклых ромбов, превративший человека в неизвестное науке существо.

– Выглядит довольно необычно, как панцирь мезозойского пресмыкающегося. Мне приходилось носить все типы скафандров для космических исследований и разведки, но такого я еще не видел.

Он покинул отдел через полчаса и вскоре был уже под Брянском, в зале Центра защиты, психологическая атмосфера которого заставляла его с особой остротой ощущать нависшую над миром грозную непредсказуемую опасность. Знакомого инженера службы Центра Полуянова, занимавшегося засылкой в Ствол конкистадоров, Павел обнаружил в отделе кибернетического обеспечения.

Помещение отдела напоминало зал «отдела бронемастеров»: те же кубы отсеков, за перегородкой – терминал вычислителя, видеоселектор, в центре черный круг с манипуляторами. На круге стоял конкистадор, рядом возился Федор Полуянов.

– Извините, что отрываю от работы, – сказал Павел. – Я ненадолго.

– Ради Бога, о чем разговор, – развел руками Федор, сероглазый, плотный, с «казачьими» усами. – Ваша фирма настолько серьезна, что ее уважают даже неспециалисты.

– А вы разве не из нашей конторы?

– Нет, я из отделения перспективных исследований Академии наук. Здесь, в Центре, много наших работников, да и вообще собрались представители почти всех научных дисциплин. Сами понимаете, случай беспрецедентный.

Полуянов нашел два свободных кресла, и они сели в уголке, чтобы не мешать работающим у пульта.

– Что вас привело к нам сегодня?

– Хочу узнать, что удалось выудить у конкистадоров о работе Ствола.

Инженер оценивающе посмотрел на Павла.

– Вы имеете разрешение отдела контроля на получение этих сведений? Почти вся информация о выходах конкистадоров из Ствола закрыта, даже для инспекторов. Кстати, вы третий, с кем я имею дело.

– У меня карт-бланш. – Павел показал красно-белую карточку с эмблемой УАСС и выбитой на другой стороне надписью: «Павел Жданов, отдел безопасности, неограниченные полномочия». – Из-за чего засекречена информация конкистадоров?

– Тут я пас, могу только предполагать. Мне кажется, ваше руководство опасается паники глобального масштаба. Изменить ход событий мы пока не в силах, всей мощи земной техники не хватит на то, чтобы уничтожить Ствол или хотя бы закапсулировать его от окружающего мира. К тому же есть подозрения, что в катастрофе замешаны чужие.

– Ну это я уже слышал от Златкова, он давно предположил о вмешательстве в эксперимент иного разума.

– Тогда пойдемте, кое-что покажу. – Полуянов встал и подошел к отдельно стоящему пульту с мыслезадатчиком команд, в два приема вырастил из панели усик эмкана. – За две недели с момента катастрофы из Ствола вышли одиннадцать конкистадоров, последнего мы ловили вместе. Блоки памяти у них были разрушены, однако кое-какие крохи информации о работе систем Ствола изнутри удалось наскрести.

Инженер включил проектор, вспыхнувший виом раздвинул стены помещения. Павел увидел часть песчаного пляжа, нависающую над ним циклопическую сизо-синюю стену, какие-то бурые высохшие растения и россыпь камней. Но не это привлекло внимание инспектора: на переднем плане виднелись полузасыпанные песком матово-черные полусферы, из которых торчали длинные красные хлысты, похожие на удочки, – не то антенны, не то усы, а рядом стояла громадная черная туша, похожая на уродливого металлического «кентавра» с таким же уродливым черным всадником на спине.

– Одна из самых качественных голографий, полученных нами от конкистадоров, после обработки, разумеется. Видите полусферы с антеннами и это чудище – «кентавра»? Это главное доказательство того, что в Стволе находятся чужие разумные существа. Полусферы и «кентавры» не входят в оборудование Ствола.

Подождав немного, Федор сменил изображение.

Низкая темная комната, закопченная и грязная, а может быть, сказалось качество голографии. Посередине круглая колонна с черной дверью, рядом с колонной – люди, мужчина и женщина. Лица немного смазаны, но заметно, что они устали.

– По одежде – выходцы из двадцатого века. Как они туда попали – неизвестно.

Снова смена изображения.

Снежная равнина с чахлыми кустиками, а вдали – золотистый купол, похожий на пухлую шапку светящегося тумана.

– Хроноскважина, – пояснил инженер. – Канал непосредственного преобразования пространства во время. Остальные снимки, к сожалению, некачественные, почти ничего не разглядишь. Кроме голографий, мы получили записи состояния некоторых агрегатов Ствола. Нет сомнения, хроноген продолжает работать и удерживать Ствол в состоянии «вибрирующей струны». Состояние это опасно тем, что в любой момент время может «пойти вразнос» – термины условны – и… никто ничего не успеет понять. Мы просто исчезнем, а вместе с нами и обозримая часть Вселенной. Перспектива не из приятных, не правда ли?