Андрей Кадник - Новатор Страница 7

Всё это заняло, наверное, не больше минуты-двух. В общем, читать описание всего что делал Жора явно дольше, чем оно происходило на самом деле. Через минуту уже был готов второй шокер. Жора выдернул из розетки первый, отдал его мне и воткнул второй.

На мой вопросительный взгляд, он сообщил:

— Они быстро заряжаются. Там стоит миниатюрный конденсатор высокой ёмкости — я нашёл его устройство в интернете и смог сам собрать.

У меня в голове крутились тысячи вопросов. Начиная от банального — как возможно в четырнадцать лет самому собирать такие вещи до вполне продвинутых — как шокер может работать на одном проводе, ведь по идее провода должно быть два. Но я задал наверное самый дурацкий.

— Слушай, а почему только три шокера сработали? Осечка?

— Да нет, — Жора похоже немного покраснел, — я промазал.

— Ааа, — только и смог я ответить.

Уже через пять минут все шокеры были заряжены и вернулись к нам в карманы, и мы приступили к уборке в квартире.

— Сначала нужно сделать полки и вытащить книги, — сообщил Жора, оглядев самую заваленную коробками комнату.

Мы перетащили все коробки к одной стене и втащили в комнату разобранный, свежедоставленный из магазина стеллаж. Я с сомнением посмотрел на обилие досок, соединений, кронштейнов, различных мелких и крупных деталей, упакованных в картон, целлофан и просто завёрнутых в бумагу.

— Может всё же дождаться твоего отца? — уточнил я. — Тебе не попадёт за самоуправство?

— То что мой отец купил этот стеллаж это уже подвиг, — сообщил Жора, — если ждать пока он его установит, можно состариться. Он всё время занят.

— Иногда я удивляюсь, как им с мамой вообще времени хватило, чтобы ребёнка завести, — грустно добавил он.

— Какого ребёнка? — не понял я.

— Какого-какого — меня, — повёл он плечами.

Тем временем, Жора по известным ему одному признакам, определил в какой из коробок находится дрель, пластмассовые дюбеля и саморезы и разложил это всё перед собой.

— Всё довольно элементарно, — сообщил он, заглянув в инструкцию, — несколько вертикальных стоек крепятся к стене и к ним цепляются полки. Довольно неплохая конструкция — можно полки делать разной высоты, мы все книги сюда вместим, если стеллаж с двух сторон комнаты сделать.

— Как? ты даже не согласовал с родителями где делать полки? Я в шоке! Ты уверен, что тебе не влетит? Я помню, когда мои родители купили новую мебель, то мама заставляла нас с отцом ещё неделю двигать её туда-сюда, выискивая наилучшее место. А что, если твои родители вообще планировали в этой комнате спальню сделать или детскую?

— Мои родители в этой квартире за месяц, что мы тут живём, успели посетить гостиную, туалет и кухню. В остальных комнатах они даже ещё не были. Даже если им было нужно что-то из коробок они посылали меня, так как сами ничего здесь не нашли бы. Уж поверь мне, им совершенно параллельно то, куда мы поставим этот стеллаж.

За три дня общения с Жорой я уже перестал чему-либо удивляться, но всё же спросил:

— А кем они у тебя работают?

— Преподают в институте. Отец — вышку, мама у меня — лингвист. Они оба доктора наук и параллельно пишут книги по своим направлениям. В общем, они люди очень увлечённые и мирские заботы их особо не волнуют.

Я начинал понимать у кого Жорик поднабрался умных слов. Одно меня смущало — с такими родителями и такими данными, в школе он должен быть просто любимцем учителей и учиться ну никак не хуже той же Белкиной, однако как только его поднимали в классе, он начинал мычать и сбиваться и в результате оценки у него были ничуть не лучше, а зачастую даже и хуже моих.

Можно было бы объяснить это стеснительностью, но насколько я успел его узнать, стеснительности в нём не было ни на грош.

Пока я оставил при себе все эти сомнения — мало ли, должны же быть у человека свои тайны… впрочем, своих тайн у Георгия по-моему и так было выше крыши.

Мы наметили карандашом места, где сверлить дырки для первых двух стоек, Жора включил дрель и легко сделал первую дырку.

— Провалилось, — прокомментировал я.

— Что? — не понял он.

— Сверло попало между кирпичей, говорю, пересверливать в другом месте придётся, тут не закрепим.

— Да не, всё нормально.

— Ну как же нормально, когда провалилось сверло в пустоту, — раздражился я.

— А, — улыбнулся Жора, — это просто сверло такое. Оно очень легко сверлит, хочешь — попробуй.

Я недоверчиво взял дрель и так же легко, практически не прилагая усилий, просверлил вторую дырку.

— Не может быть, — прокомментировал я. — Недавно сверлил дырки с отцом в таком же кирпиче, новыми свёрлами. Так мы мучились над каждой дыркой по несколько минут, а тут бжик и всё… Где вы такие свёрла взяли?

— Врать не буду, мы их с отцом сами сделали, — сказал Жора, — только стандартная просьба — не говори никому.

— Фигня какая-то, — проворчал я, — если вы их сделали, то запатентуйте или завод откройте по их производству. Наверняка все только их и будут покупать.

— Отец пробовал взять патент, не вышло. Патентная комиссия поставила сразу гриф «секретно» на этот сплав, отцу выдали государственную премию — долларов двести и настойчиво посоветовали забыть о его изобретении, поскольку оно чрезвычайно необходимо для оборонных нужд государства. Впрочем, если он ещё что-нибудь изобретёт, ему посоветовали приходить снова и посулили ещё одну премию.

— Во дела, — возмутился я, — а почему бы вам не уехать и не продать технологию каким-нибудь японцам или американцам?

— Что ты! Даже не вздумай такое сказать при моём отце — он страшный патриот. И мама тоже. Они говорят, что в России очень хорошие люди и только одна проблема — всё в стране очень сильно зависит от человеческого фактора.

— Когда будет у нас в стране такое государственное устройство, что от одного человека не будет зависеть многое, тогда и жизнь наладится, — говорят они.

— Мой отец про наше государственное устройство говорит проще, — хмыкнул я, — но там из восьми слов семь матерных получаются.

— Может так оно и правильнее, — грустно сказал Георгий.

— Не знаю, не уверен, критиковать-то мы все горазды, а вот попробуй-ка стать во главе государства. Что тогда делать будешь? На царей легко снизу тявкать, а вот попробуй народу угодить если сам наверх заберёшься.

— Ну вот, а меня ещё в приверженности философии обвинял, — засмеялся Жора, — а сам эвона куда загнул.

Работать такой дрелью мне понравилось. Наверное это в душе человеческой заложено — нам нравится когда небольшая работа или даже простое нажатие на кнопку производят много шума или много разрушений. Так и здесь, казалось — будь сверло достаточно длинным, им можно просверлить что угодно.

В голову мне как всегда пришла дурацкая мысль:

— Слушай, а этим сверлом подводную лодку можно просверлить? Представляешь, ныряешь с аквалангом и сверлишь в ней несколько дырок и она сразу тонет.

Георгий вздрогнул, когда я это сказал, а потом посмотрел на меня и заорал:

— Так ты из тех!? Тебя, что поставили следить за нами? Надо же было додуматься — втереться ко мне в доверие! Почему вы не оставите нас в покое!? Уходи! Уходи сейчас же!

Я хватал ртом воздух не в силах вымолвить не слова, поражённый такой реакцией на мои слова. Воспользовавшись моим опешившим состоянием, Георгий дотолкал меня до прихожей.

— Ну ты придурок! — только и смог выговорить я. — Чего разошёлся-то!?

Пока я обувался, Жора немного остыл. Всё еще с подозрением глядя на меня, он спросил:

— Так ты не из Этих?

— Из каких ещё Этих? — передразнил его я.

Он ещё раз недоверчиво на меня глянул и потом, видимо решившись, сказал:

— Извини, нашло, разувайся, пойдём я тебе всё объясню.

Я сначала хотел плюнуть и уйти, но потом любопытство взяло верх, я снова разулся и вернулся в комнату. Георгий пояснил:

— Понимаешь, эти чудики из минобороны и засекретили этот сплав, потому что придумали делать из него какие-то механические подводные устройства для продырявливания корпусов военных судов прямо в портах. Предлагали даже отцу работать с ними по этому проекту, а когда он отказался, то стали на него давить, пытались даже заставить его сделать подписку о невыезде. Это, кстати была одна из причин того, что нам пришлось переехать сюда в Читу из Ебурга.

— Откуда?

— Из Екатеринбурга.

— Хм, а другие причины?

Георгий снова зыркнул на меня подозрительно, но похоже моя простодушная физиономия его успокоила.

— Основная причина, как я подозреваю, в том, что военные заинтересовались мной. В своей прошлой школе я не пытался скрывать, что мой уровень интеллекта в негуманитарной области гораздо выше среднестатистического… тебя это не задевает?

— Да нет, что вы, что вы, — съязвил я.

— Когда я в четвёртом классе решал простые уравнения через матрицы 3-го порядка, все ещё просто смотрели на меня как на ненормального, но когда я через полгода попытался прямо в классе небезуспешно опровергнуть пару основных законов физики и учительница не нашла аргументов, чтобы крыть мои доводы, то кто-то из учеников или из преподавателей настучал на меня в один из наших сверхсекретных органов и к моим родителям пришли пара человек в гражданской одежде, но с военной выправкой. Нет, ничего плохого они не предлагали. Речь скорее шла о том, что они могут оказать содействие в том, чтобы найти мне достойных преподавателей, устроить в замечательный, но очень секретный вуз и прочие блага.