Максим Плотников - Лорд без наследства. Прибытие. Страница 7

– Жми родимый! – Гоген для убедительности дал увесистый подзатыльник водителю. Такси фыркнуло плазменными двигателями и умчалось из космопорта.

– Для такой рухляди она вполне прилично ездит, – отвесил неуклюжий комплимент Гоген, пытаясь сдвинуть тело капитана так, чтобы грязные флотские башмаки не мешали любоваться окружающим видом.

Сзади затихал вой сирен тяжелых «луноходов». Таксиста не нужно было учить жить, он избегал центральных улиц, и машина все дальше забиралась в глубокие трущобы.

Протрезвевшие от интенсивных физических упражнений Гоген и Сарт прятали глаза от Нимруда и всем видом показывали, что им стыдно, и они виноваты.

– Когда приедем в отель… – здесь такси резко ушло вправо и вверх, и Нимруд не закончил фразу.

– Не дрова везешь, – буркнул Сарт, отпихиваясь от все время сваливающегося капитана.

– Дрова, не дрова, лишь бы деньги платили. Уже скоро…

Машина остановилась у какой-то свалки. По крайней мере, Нимруд всегда считал, что большое количество железных контейнеров, заваленных пищевыми отходами, должно так называться. Однако, по словам водителя, это был лучший отель в этой части города.

– Он над нами издевается! – возмутился Гоген.

– Я? – таксист был полон праведного гнева. – Вы что, думаете, в центре у вас были бы хоть малейшие шансы дойти до стойки регистрации? А здесь, во-первых, ничего не спросят, во-вторых, за умеренную плату сделают новые документы. Шенгенская виза Торговой федерации всего за 100 кредитов с человека. Предупреждаю, органикой здесь не берут. Предпочитают звонкую монету.

– Я не собираюсь жить в этом свинарнике, – бурчал Гоген, когда они вошли в отель.

Место действительно выглядело отвратительно. Однако выбирать не приходилось. Драка с представителями правопорядка, особенно в столице, не делает жизнь проще.

– Черт бы вас побрал, – в сердцах шипел Нимруд, стряхивая с плеча упавшего сверху упитанного таракана. – Испортить все дело. Какого черта вы полезли в драку? Можно было спокойно отсидеть в кутузке пару часов, и я бы вас выкупил. Кстати, кутузка здесь наверняка приличнее, чем этот сарай.

– Дык, они же первые начали… – оправдывался Гоген. – Да и кто знал, что у них так строго с этим делом? А вообще, конечно, вляпались по уши. Что будем делать? Сдаваться или переходить в подполье?

– Я уж точно в подполье не собираюсь, – Нимруд остервенело лупил по архаичному звонку вызова портье. – Где его черти носят?

В это время таксист заехал за угол и остановился. Он достал коммуникатор и, набрав номер, скороговоркой выпалил: «Докладывает такси №351-659-H. Нарушители порядка в районе космопорта находятся в здании отеля „Оптерон“, передаю координаты. Прошу занести в протокол, что выполнял их требования под угрозой физической расправы».

Портье появился минут через пять, когда Нимруд с компанией уже собирались поискать другой отель.

– Чем могу помочь, уважаемые?

– Нам нужен номер… почище…

– У нас есть отличный номер, где с высоты открывается замечательный вид. Вы буквально будете попирать ногами всю промышленную мощь нашего города.

Все это было произнесено скучным тоном, в котором слышалось: «Вот уж мне все равно…»

– Давайте хоть какой-то, – Нимруду невыносимо хотелось в душ.

С улицы донесся вой приближающихся сирен и голос, усиленный мегафоном объявил: «Постояльцев отеля просим не выходить из номеров. Производится задержание нарушителей общественного порядка…»

– Ну вот, приехали, – Гоген выглядел растерянным. – Что будем делать, шеф?

– Главное, не оказывать сопротивление. Умерьте свою гордыню. Вы на цивилизованной планете. Кулаками будете махать в неинициированных мирах. – Нимруд осмотрел свой эскорт.

Спекин был безмятежно спокоен, Гоген и Сарт немного нервничали, но держались хорошо, а капитан вообще только начинал адекватно воспринимать окружающее.

«М-да… Мой путь начинается в тюрьме. Мачеха будет довольна. Этого она и добивалась».

– Медленно выходим и не делаем резких движений, – Нимруд говорил коротко и жестко. – Первым иду я.

«Луноход» пробирался через пробки, мигалками расчищая дорогу. Он точечными выбросами плазмы из двигателей рыскал по уровням в поисках образовавшегося промежутка между мелкими частниками и импозантными городскими транспортниками. Город выглядел невесомым, несмотря на клубки развязок скоростного метро и огромные, с острыми шпилями, небоскребы. Высота зданий казалась умопомрачительной, земля в столице стоила фантастически дорого и строители забирались все выше и выше. Город вытянул свои шпили выше облачного покрова, словно остров вырастая посреди моря небесного тумана. Где-то далеко внизу, в разрывах отливающей красным пелены, виднелись шахты и генераторы, дающие свет, тепло и жизнь.

Внутри «лунохода» было чисто и даже уютно. Удобные кресла, оборудованные устройствами, не позволяющими покинуть их самостоятельно. Огромные иллюминаторы, фактически, прозрачные стены, давали хороший обзор.

– Это арестантский бобик или экскурсионный автобус? – съязвил Гоген, когда его усадили в кресло и пристегнули. – Эй, Сарт, у тебя коммуникатора в виде зубной пломбы не завалялось? Мне бы сообщить кое-кому…

– С кем тебе говорить? С кредиторами? Они тебя и в тюрьме найдут, не торопись, – Сарт с любопытством разглядывал разнообразные технические мелочи, которыми был напичкан салон. – Интересно, как эта хрень работает…

– Не трогать! – Заорал Нимруд, но опоздал.

Взвыла сирена и флегматичный голос бортового компьютера сообщил:

«Задержанный запросил помощь третьего уровня – угроза жизни и бунт в отсеке задержания. Варианты действий на выбор экипажа: катапультирование, усыпляющий газ. Напоминаем, что электрический разряд для органических рас в целях усмирения запрещен законом о правах человека».

В последней фразе, как показалось Нимруду, сквозило сожаление. Прежде чем уснуть, он успел подумать: «Кого катапультировать? Нас или экипаж?»

Сознание медленно возвращалось. Вначале Нимруд разглядывал сферический потолок, покрытый едва различимым орнаментом. Затем попытался поднять голову, но тут же опустил ее со стоном. Словно кто-то наполнил череп камнями и теперь встряхнул, как ребенок погремушку. Несколько минут ушло на то, чтобы камни улеглись. Начала появляться чувствительность в кончиках пальцев. Легкое покалывание медленно распространялось по всему телу, и вскоре Нимруд почувствовал, что сможет встать. Дразнить «ребенка» с погремушкой не хотелось, поэтому он решил еще полежать, пока окончательно не растает мутная вата в голове. Торопиться было некуда. За сопротивление представителям власти на любой планете закрывают на пару лет. Считать, что Торговая Федерация является исключением, было, по меньшей мере, наивно.

Наконец Нимруд решил, что созрел для активных действий. Будь, что будет. Он резко сел в постели. Ничего не произошло. Камни в голове не сдвинулись с места и слабость, вызванная наркозом, ушла.

Помещение, которое он увидел, ничем не напоминало тюрьму. Комната оказалась эллиптической формы. От пола до сферического потолка шло сплошное кольцо окна, за которым плескалась синева неба в бледно розовых перистых облаках. Мир словно перевернулся с ног на голову – облака плыли далеко под ногами.

На столике возле кровати лежали странноватые, но аппетитного вида, фрукты и небольшой графин со стаканами. Нимруд понюхал жидкость, запах напоминал апельсин с чем-то еще, неуловимо знакомым.

Рядом с графином лежал белый конверт большого формата. На нем было написано только два слова: «Лорду Нимруду».

– «Лорду», – усмехнулся Нимруд. – Вежливые люди… Тоже мне – «лорд»-уголовник, в компании трех разгильдяев и обезьяны шпиона. Интересно, если там уже приговор, то их суды работают просто молниеносно. Хотелось бы знать, есть ли у них вообще суд.

Нимруд порылся в памяти, пытаясь вспомнить все, что он читал о Торговой Федерации. О системе судопроизводства в памяти ничего не нашлось. Вскрывать конверт не было желания. Нимруду хотелось верить, что все произошедшее утром – кошмарный сон, и что он, как полагается, приехал во дворец, вручил письмо отца и верительные грамоты… Черт возьми, где же они? Вещи исчезли, включая одежду, дорожную сумку и единый галактический паспорт.

– Логично, – съязвил Нимруд. – Зачем заключенному документы… А вот с одеждой, это круто. Наверное, изъяли, как вещественное доказательство. Ладно, хватит тянуть, посмотрим, сколько мне припаяли.

Нимруд вскрыл конверт. Внутри оказался лист мягкого переливающегося металла. Надпись гласила: «Имеем честь пригласить Вас на банкет. Нут Ганрей».

– Ничего не понимаю, – пробормотал Нимруд и налил себе стакан сока.

Один из секторов огромного окна, на секунду стал молочно-белым, и выдал изображение комнаты, которая отличалась от «камеры» Нимруда только размерами. Из отличий также наблюдался весь эскорт Нимруда в полном составе. Сцена выглядела живописно. Капитан лежал на кровати, проклиная солдатский самогон силикоидов. Нелестных выражений удостоился также усыпляющий газ патрульных, от которого «завтрашнее похмелье уже сегодня». Спекин с видимым удовольствием подкреплялся фруктами и с иронией наблюдал за манипуляциями Сарта и Гогена. Впрочем, работал Сарт, а Гоген, как обычно, давал умные, но совершено бесполезные советы. Но все же, толк от Гогена был. Он служил стремянкой для Сарта, который ковырялся где-то на стыке окна и потолка. Сарт злобно плевался и шипел, ковыряясь в какой-то электронной схеме.