Ольга Чигиринская - Мятежный дом Страница 7

— Откуда ты знаешь? — обиделась Марта.

— Я тоже полгода прятал еду в разных местах на «Ричарде», — вдруг сказал Дик. — Точно так же. Хватал со стола и убегал. Потом сам не мог найти. Один раз брат Мамору нашел сосиску, которую я спрятал два года назад. Она засохла и стала как червяк. Так, наверное, бывает со всеми детьми, которые растут… как звери…

Половина гемов с изумлением уставилась на него. Обращенные с Картаго были совершенно не в курсе его биографии.

— Ну, что вы на меня так смотрите, — он почувствовал себя неловко. — Я родом с планеты Сунагиси, из города, уничтоженного воинами Рива. Я остался в живых, потому что был маленьким, как Ксана. Мама просунула меня в водосток. Спаслось еще несколько детей, потом мы пытались выжить… Я не знаю, что стало с остальными, мы разбрелись по всему городу и потеряли друг друга.

Гемы слушали внимательно. Кое-кто даже палочки в сторону отложил.

— Вы же не считаете, что я таким и родился, и был всю жизнь? — он положил на грудь ладонь. — Меня подобрали сохэи, десантники — есть такой корабль, «Ричард Львиное Сердце». Имя мне дали в честь него, а настоящего я не помнил … Но здесь, в Пещерах Диса, оно пришло ко мне. Это имя Райан, и наверняка мне его дали в честь Райана Маэды, мятежника. А если его сократить и сказать «Ран», — то это будет слово «мятеж». Понимаете? Мятеж — это когда люди не выпрашивают, а требуют своего. Того, что принадлежит им по праву. Когда у них есть сила. Так, как я вам рассказывал про Моисея.

— Мы помним, тэнконин-сама, — проговорил Бат. — Мы ждем, когда Бог даст вам свою силу.

— Не надо ждать, — мотнул головой Дик. — Рэй, пришло твое время. Мне нужны морлоки.

Рэй, единственный из компании одновременно слушавший и евший, поперхнулся.

— И сколько вам их нужно? — спросил он, прокашлявшись.

— Я бы не отказался от всех, — Дик улыбнулся. — Но пока хватит и трехсот. Давайте закончим обед.

Все принялись за еду, но уже как-то быстро и опасливо. Слова о мятеже не шли у них из головы, и после обеда Дик снова заговорил об этом.

— Я знаю, что большинство из вас не бойцы, — сказал он. — Но вы и не трусы, вы можете сопротивляться промывке мозгов, вам хватает твердости и отваги. А бойцы нам все равно нужны. Динго — хороший сторож для Салима, но его мало. Салим должен открыться морлокам — не говоря уже о том, что они такие же Божьи дети, как все мы. Вы спрашивали меня — как Бог говорит со мной? Слышу ли я голоса, или еще что-нибудь такое? Нет, я не слышу голосов и не вижу ангелов, но наступает момент, и Бог словно берет меня за волосы, вот так, — он для наглядности вцепился пальцами в короткую щетинку на затылке. — И поворачивает куда-то, чтобы я смотрел. Вчера Он привел меня в глайдер-порт, чтобы я увидел, как возвращается из похода Шнайдер и чтобы услышал его слова. Шнайдер готовит переселение на другую планету. Вот, почему он не собирается распускать армию. Вот, почему ему нужны пусть безработные, но полные экипажи кораблей. Сёгун будет торопиться — так что и мы должны поспешить. Я еще не знаю, чем это грозит гемам, однако что-то очень сильно переменится в Пещерах Диса. Но мы не будем ждать этих перемен. Мы их опередим. Вот, почему Бог дал мне найти свое имя. Я — Ран, я — мятеж, и с нынешнего дня я буду говорить о мятеже. Вы думаете, что мятеж — это обязательно стрельба, и кровь, и трупы на улицах. Да, так бывает, но не всегда. У меня есть кое-какие мысли насчет того, как мы добьемся свободы и справедливости, но они еще сырые. Пока Бог ясно открыл мне только одно: без морлоков ничего не выйдет. Как бы мы ни боролись, они раздавят нас, если морлоки не будут нашими.

— Но это совсем не просто, капитан, — покачал головой Рэй. — Тот щенок, которого вы обратили в тюрьме, Ионатан и Давид — они ведь уже умирали. Им было все равно. А переломить верность морлока… Я помню, сколько со мной возились сохэи.

— Я не хочу ломать ничью верность, — Дик сложил ладони «домиком». — Если ты именно так понял меня — то понял неправильно.

— Мне… неспокойно за вас, сэнтио-сама, — даже обращенному морлоку нелегко было признать, что ему страшно. — Я знаю… своих. Одно дело, если они вас не признают…

— Да, — перебил его Дик. — И поэтому мы пойдем сначала к тем, которые меня признают. К тем, кто нес караул во дворце и стоял в оцеплении во время казни.

Марта ахнула.

— Сэнтио-сама, — прошептал Рэй. — Они вас добьют. Поверьте мне.

— Сделают они это или нет, а к ним нужно идти, без них нам никуда.

— Но вы ведь… пойдете еще не прямо сейчас? — спросила Мария.

— Нет, конечно. Я еще останусь тут… — юноша порылся в карманах. — О, вот оно. Смотри, какая штучка.

Из его ладони вырвался жужжащий шарик силового йо-йо, рассыпал разноцветные искры, упал вниз, остановился у самой земли и пошел вверх. Ксана выползла из своего угла и села напротив, завороженно глядя на танец волчка. Дик был невеликим мастером пускать йо-йо, но все равно заворожил Ксану.

— Ва-ва, — сказала она через минуту.

— Скажи «Дай».

— Ва-ва! — девочка попыталась цапнуть игрушку на лету, но Дик оказался ловчее и сжал ее в кулаке.

— Скажи «Дай».

— Дай, — подсказывала Мария. — Дай, пожалуйста.

— Вай! — взвизгнула Ксана, и Дик протянул забавку ей. Потом, оставив девочку, отошел в сторону, и Рэй с ним.

— Я все-таки надеюсь, что вы передумаете, сэнтио-сама.

Дик снова копался в сумке, выискивая принесенные детали — они с Томом хотели собрать нормальную гидропонную установку для бустера. Это позволило бы меньше зависеть от пожертвований. Юноша долго молчал, и Рэй безучастно оглядывал пещеру Салима: гемы-миссионеры готовились ко сну, Остин и Бат, напротив, собирались в дорогу, женщины грели воду для мытья посуды, дикий ребенок пускал йо-йо.

— Рэй, когда ты шел на арену — на что-то надеялся? — вывел его из созерцания Дик.

— Нет. Но два раза такой удачи не будет.

— Удача, удача… — Дик с досадой громыхнул сумкой о пол. — Все здесь помешались на удаче, и ты от них заразился. Рэй, нет никакой удачи. Есть воля Бога и есть мы. Мы либо можем выполнить ее, либо нет. Знаешь, почему мне нужно триста морлоков?

— Это… — Рэй почесал в затылке. — Потому что Гедеон с тремястами лакавших воду спас Израиль?

— Да, Рэй. А еще — потому что коммандер Сагара сказал: если космическую станцию нельзя захватить десантом из трехсот человек — значит, ее вообще нельзя захватить.

— Сэнтио-сама…

— Ты мне рассказывал обо всем этом, помнишь? — Дик понизил голос до шепота. — Подразделения морлоков тасуют, как колоду. Сначала — служба в городе и во дворце, тренировки в подземельях. Потом — военная база возле Лагаша и тренировки на пересеченной местности… А потом — космос, служба на станции Акхит и тренировки в невесомости. Рэй, как только мы захватим станцию и пошлем ансибль-пакет в Империю — война выиграна. Через полгода самое позднее здесь будут имперские войска.

Рэй вздохнул.

— Что ж, может быть, у нас и в самом деле нет другого пути… Но вы хотя бы позволите мне первым пойти посмотреть, узнать, что и как?

— Куда?

— Здесь есть место, которое зовется Лабиринтом. Мы, морлоки, собираемся там в свободное время. Не только армейские — хозяйские и городские тоже… Там я разведывал насчет вас. Дайте мне пойти, а то я… все равно пойду.

— Против такого довода не попрешь, — Дик улыбнулся и громко спросил: — Немного уборки, потом немного тренировки, Рэй-кун?

— Ох, — вздохнул Рэй. — Может, одна только уборка? Я так боюсь переломать вам ребра…

Сколько веревочка ни вейся — а конец будет. Дамон Исия нисколько не удивился, что ему приказали изловить «Апостола крыс». Он удивился, что это произошло так поздно, в преддверии Осени Анат.

Главной его задачей на брифинге у начальника департамента было — не засмеяться. Задача не из легких: со стороны этологов выступила троица таких напыщенных дебилов, что Исия все два часа кусал губы.

Начали с того, что показали гем-детеныша, который весело пел песенку на тиби:

Расскажу я вам, друзья,

Что на сердце у меня.

Я пою-танцую от того, что

Маму, папу и меня

Сотворил Господь-Творец

По святому образу Его.

Ручки, ножки, глазки мои,

Носик, ротик, ушки мои —

Все принадлежит Ему!

Детеныш, как обычно они делают при пении, от души гримасничал и жестикулировал, и было это настолько уморительно, что Исия захохотал, не скрываясь, да и майор Декия улыбнулся так, что в ширину лицо стало больше, чем в высоту. Зато этологическая баба не уронила ни грана своей чопорности.

— Вам это может показаться забавным, — сказала она. — Если не знать, что вся детва шестьдесят второго комбината поет эту песенку, а весь взрослый постоянный состав обращен в псевдохристианство. И неизвестно, сколько пострадало из текучего контингента — проверка только идет.