Вад Капустин - Встретимся на Альгамбре Страница 7

— Охолонись! Кто не рискует, тот не играет. Метагалактика — это тебе, брат, не туристические маршруты в Солнечной, — Алексею не хотелось повторять очевидное, но надо было что-то ответить, чтобы немного утихомирить напарника. — У Земли в Содружестве класс "Е". Не заломно. Кто здесь считается с нашим Кормильцем?

Но штурман не слушал и продолжал бурчать:

— Еще и без передатчика остались. Это значит, теперь до самой Земли будем без связи. А меня жена просила сегодня вечером позвонить! День рождения у нее. Загрызет потом, прощенья не допросишься. Нет, ты как знаешь, а я уйду. Вот только лоха какого-нибудь в экипаж найдем, и уйду, — Ляхов возвел глаза к потолку, словно обращаясь к неведомым богам.

Боги немедленно откликнулись на искреннюю молитву штурмана.

— Да ладно тебе, — только и успел примирительно начать Алексей, как его прервал грохот, похожий на звук падения тяжелого тела. Оглянувшись, Одинцов громко присвистнул: на корабле объявился крупногабаритный пришелец! Свалился из ниоткуда.

На старой козьей шкуре у обломков электрокамина стоял, еле держась на ногах, здоровенный громила с комически броской мужественной физиономией, бледный и до невозможности грязный. Картину довершали безобразные лохмотья. Казалось, изначально одежда предназначалась для тощего подростка, но каким-то невероятным образом оказалась натянута на великана и разошлась по швам в процессе надевания.

— Земляне? — слабым голосом спросил незнакомец, обессиленно опускаясь прямо на козью шкуру. Услышав утвердительный ответ, бродяга рухнул на коврик и отключился. Просто уснул.

— Явился, запылился! — прокомментировал неожиданное событие сварливый птичий голос из стоявшей в углу клетки.

— И не говори-ка, Вруша, — согласился с птицей капитан. — Этот парень действительно где-то очень сильно запылился.

Проснулся гость через двое суток в уютной каюте. Туда, проклиная все на свете, его с трудом дотащили на козьем коврике Одинцов со штурманом. Коврик пришлось отправить в утилизатор — после транспортировки чужака несло от него хуже, чем от покойного козла. Впрочем, никаким козлом от него прежде и не пахло — шкура была искусственной имитацией меха длиннорогого айра.

Старик открыл глаза, не понимая, где он и почему все тело так болезненно ноет, но на душе — покойно, как давно уже не было. Потом сообразил — он на земном корабле, куда был заброшен красянкой — и огляделся. На выдвижном стуле висел форменный костюм самого большого размера, который экипажу удалось отыскать в запасниках, а на стенке приятным зеленым светом сияла стрелка, указывающая направление в санитарный блок с душевой. Терехин немного обиделся, но намек понял. Форма, натянутая после душа, сидела на преобразившемся Александре как на пугале. Однако лохмотья, оставшиеся от прежней одежды после двухнедельного бомжевания на Красивой, годились только в утилизатор, куда и были немедленно отправлены.

Приведя себя в порядок, пришелец отправился искать капитана. Корабль оказался крохотным, стандартный ястребок, рассчитанный на трех членов экипажа. Путь к рубке указывали знакомые зеленые стрелки. Дверь была открыта, но Старик вежливо постучался.

— Входи, — ответил скрипучий женский голос.

Повиновавшись, удивленный Терехин услышал насмешливое хихиканье и обнаружил, что выполнил приказ растрепанной белой птицы, похожей на крупного попугая. Он показал пересмешнице огромный кулак.

— Умылсо? Баско. А с дамой-та поаккуратнее, — предупредил высокий длинноволосый парень, одетый, несмотря на жару, в свитер и форменные брюки. Он хмуро созерцал сваленные на столе детали дальпередатчика. — Вруша у нас член экипажа, имеет право клюнуть.

— Извините, — Александр смутился. — Я от неожиданности.

Инженер виновато посмотрел в сторону клетки, но птица демонстративно отвернулась.

— Дык и кто ж ты у нас такой беспортошный? — не слишком вежливо поинтересовался длинноволосый.

Александр машинально поддернул коротковатые брюки. Капитан говорил на забавной смеси какого-то деревенского говора с космофлотским сленгом, но в целом все было ясно.

— Александр Терехин. Можно просто Саша, — представился он. — Боксер легкого веса, интуит-инженер. Работал в Каноне.

Потом, немного подумав, добавил:

— Раньше меня называли "Старик", но теперь, — боксер поглядел на собственное отражение на выключенном экране какого-то прибора со смешанным чувством удивления и досады. — Теперь это прозвище мне, наверное, не подходит.

— Ну так будешь Сандр, — решил длинноволосый.

— Сандр, так Сандр. А вы, значит, капитан?

— Не капитан. Мастер, — буркнул из угла штурман и, повинуясь предупреждающему взгляду капитана, поднялся с пилотского кресла и вышел.

— Одинцов я. Можно на "ты" — тут у нас не военный флот. У вольных торговцев — всё запросто, все свои. Меня зовут Алексей, для друзей Леха, — сказал длинноволосый. — Ну, добро, Сандр, говори.

Покончив с формальностями, Терехин начал рассказывать. Выслушивая историю о красянке, похожую на страшную сказку, Алексей молча кивал и лишь время от времени удивленно заламывал левую бровь.

Сандр не скрыл от спасителя ничего: ни подставы Канона, ни истории с красянкой, ни бегства от телепатки, ни собственного преображения. Да и чего скрывать? Загадывая красянке желание, боксер больше всего мечтал найти надежное укрытие. И уж если его забросило сюда, значит, потрепанный торговый кораблик Земли был для него самым безопасным местом на свете. Это входило в условия договора с отпущенным на свободу симбионтом.

— В общем, послала меня жизнь в пятый угол, — печально закончил он. — А ведь я был классный мухач.

— Ну, мухач, положим, из тебя теперь никакой. Да и боксер нам на корабле не надобен. А вот мех…, - выслушав запутанную историю, как на духу выложенную пришельцем, Одинцов не стал демонстрировать недоверие.

Мех? Он, наверное, хотел сказать механик, догадался интуит. И был прав. Вездесущему был позарез нужен бортинженер. Однако, наученный горьким опытом, Алексей, в первую очередь, подумал о мерах безопасности:

— Чуешь? Я тебя выслушал, но больше никому лишнего не болтай. Даже с Никитой поостерегись. Парень он хороший, но сболтнуть лишнее может случайно, не подумав. Это раз. Если у тебя неприятности были с Каноном, значит, точно начнут искать. Да и эти, бандюганы, красянщики, тоже. А значит, надо зашхериться. И, понятно, фамилию сменить. Это два. По внешности, говоришь, тебя никто не узнает?

— Никто, — подтвердил интуит, бросив новый недоверчивый взгляд на собственное отражение. — Не считая девчонки этой, Елены Прекрасной.

— Девчонку мы считать не будем, — единолично постановил капитан. — Так как мне тебя в журнале оформить?

— Имя, думаю, можно оставить свое, Александр. Встречается оно часто, да и привыкать к новому будет трудно. А Сандр так вообще звучит отлично, никогда меня так не звали, — начал рассуждать вслух Терехин. — Может, материнскую фамилию взять, Любимов?

— Нет, не пойдет, — отмел идею капитан. — Это тоже зацепка. Нужен случайный выбор, — он открыл какой-то журнал, наугад ткнул пальцем в середину страницы, и прочитал фамилию: — "Матвеев". Устроит?

— Матвеев так Матвеев, — согласился Александр. — Все равно мои бумаги в Каноне остались. И диплом, — он вздохнул, вспомнив, какой ценой ему достался навсегда потерянный документ.

— А корочки твои тут даром не нужны. В торговом флоте дипломов никто не просит. В управлении оформим, по заявлению, как утерянные. Красянка там или нет — дело твое. Меня не волнует. А вот спасение и полет — отработаешь, — заявил капитан. — Мужик я простой, деревенский. Посудина-та у нас, сам видишь, малехотная, и хороший технарь тут нужен позарез. Вот сразу сейчас и проверим, какой ты такой спец.

Александр, теперь уже Матвеев, согласно кивнул — работы он не боялся. Капитан, довольный, придвинул к нему останки передатчика.

— Гля-ка, вишь обломки. Давеча прибор был. Вот букварь — инструкция то есть. Натко. Что будешь делать?

— Чинить, — лаконично ответил новичок и немедленно принялся за дело.

С передатчиком экстренной дальсвязи он справился за полчаса. К прибору немедленно бросился штурман и застучал по кнопкам. Контакт оказался почти мгновенным!

— Валюша, дорогая, прости! — почти сразу же зачастил Ляхов. — Я тебя люблю!

Ответ его не слишком обрадовал. Все-таки штурман сильно опоздал — на целых два дня…

— Не худо. Однако, Санек, даешь! Брехальник работает как новый. Пожалуй, даже и лучше — всегда он был с брачком, — поразился Алексей, оттесняя расстроенного штурмана от прибора и связываясь с управлением для отчета о неудачной сделке. — Ты и впрямь отличный мех!

— Интуит-инженер, — поправил Матвеев. — Технику, кэп, ее чувствовать надо. Как женщину! — И зябко поежился, невольно вспомнив последнюю женщину, с которой пришлось иметь дело.