Стивен Дональдсон - Запретное знание Страница 7

Когда Морн услышала, как он расстегивает свой скафандр, остатки ее разума улетучились в приливе желания.

Сейчас, во всяком случае, у нее появился шанс узнать о нем то, в чем она нуждалась больше всего.

Она не думала, что ее побег от Ангуса Фермопила к Нику Саккорсо может быть воспринят на Станции в романтическом ключе. Если бы кто-то сказал ей, что в ее ситуации заключается что-то романтическое, она бы впала в истерику.

Глава 2

Первое, что она узнала о Нике Саккорсо, – что силы его не беспредельны. Он все же уставал.

В течение часов, проведенных ими в объятиях на койке, их роли были таковыми, какими и должны быть; артист и инструмент. Он играл ее нервами, словно они были подчинены его воле, не отвечая ни на что другое, кроме его прикосновений. В свою очередь она отвечала слепым жаждущим экстазом, который не имел ничего общего с тем, что она ощущала с Ангусом Фермопилом; погружением настолько полным, что она, казалось, перенеслась в царство чистого секса.

Какое-то время это пугало ее; один из закрытых уголков ее мозга боялся этого воздействия. Если Ник мог творить с ней такое, если он мог заставить ее почувствовать это и это, тогда она пропала; у нее не оставалось никакой надежды.

Но затем Морн обнаружила, что «артист» и «инструмент» – всего лишь роли. Они с Ником обманывали друг друга. Она находилась под воздействием шизо-имплантата; она могла продолжать неважно как абсолютно подчиняясь его желаниям, настолько она забыла обо всем другом. До того момента пока ее мозг и тело не сгорят от страсти, ее нервные окончания пожирали сами себя в бесконечном наслаждении, она могла делать все, что пожелал Ник, и даже больше.

Он же, со своей стороны…

В финальной вспышке его напряжение все же разрядилось. Стеная от наслаждения, он внезапно погрузился в сон.

По мере того, как страсть выходила из него, его шрамы выделялись все менее ярко. Без подпитки жадной страстью они превратились в бледные и старые раны; знаки поражения.

Артист закончил игру, но инструмент продолжал звучать.

Прошло какое-то время, прежде чем она сообразила, что произошло. Когда он захрапел рядом с ней, ее первой реакцией было не удовлетворение и даже не триумф, а разочарование. Жажда, терзающая ее, не могла быть удовлетворена ничем меньшим чем апофеоз нервов. Она хотела нестись по волнам шизо-имплантата, пока не превратится в сверхновую звезду.

Но, не доводя ее до самоубийства, сработала его ограниченность, которой в данный момент не было у нее.

И потому все пережитое оказалось иллюзией.

Иллюзией, созданной исключительно для него. Она совершила все это лишь ради него; он стал ее жертвой. Ощущение, что она совершенно забыла себя, всецело принадлежала ему, было фальшивым.

Это давало ей новую силу.

Этого могло быть достаточно, чтобы защититься. То, о чем она мечтала, молилась, из-за чего страдала, когда получила пульт управления шизо-имплантатом от Ангуса, начало становиться правдой.

Только сейчас она почувствовала тень удовлетворения – и тут же животную, но такую необходимую ярость. В своем отделенном уголке ее ярость впервые попробовала пищу. Когда она предала Ангуса – когда она позволила людям Ника протащить на борт судна Ангуса продукты Станции, отключив сигнал, который мог предупредить его, что трюмы «Смертельной красотки» открыты, – она не чувствовала никакой ярости. Она была слишком поглощена опасностью того, что делала; боялась ответного удара Ангуса и своего бессилия перед ним.

Но сейчас она чувствовала гнев. Одно из отделений ее мозга открылось, и страсть, более горячая, чем порождаемая шизо-имплантатом, вырвалась наружу.

Эта страсть направляла руку Морн, когда она сунула ее под матрас и отключила пульт управления.

Изменение было чудовищным. Ей нужно будет научиться манипулировать с превращениями, иначе она погибнет от шока. Все было по-другому, когда Ангус управлял ею. Но что бы он ни проделывал с ней, она при этом чувствовала себя более-менее прилично, в ней оставалась хоть капля разума. Сейчас же функции шизо-имплантата контролировались ею. В этом была огромная разница.

Раньше, ожидая Ника, она пыталась подготовить себя к водопаду слабости, который обрушится на нее, когда имплантат будет отключен. В какой-то мере она была готова к этому, но не была подготовлена к печали, которую ощущала сейчас, к тупой боли, что она превратилась в обычного смертного. Она потеряла нечто очень важное и жизненно необходимое, чтобы покончить со своей заброшенностью.

Изменение было резким. Или более сложным, чем ей казалось. Осознав, что она всего лишь человеческое существо, Морн разрыдалась – кусая губы, чтобы не рыдать вслух и не разбудить Ника. Но затем, почти мгновенно, ярость вернулась к ней. И она сопровождалась отвращением. Если Морн была всего лишь человеческим существом, то Ник Саккорсо был всего лишь другой версией Ангуса Фермопила; мужчиной; следовательно, интересовался лишь сексом, как маской для насилия и унижения.

Ей пришлось прикусить губу сильнее, чтобы не разрыдаться и не задрожать; чтобы справиться с шоком реакции на то, что Ник сделал с ней. Ей нужно было думать, и думать быстро…

Не Ангус. Не похож на Ангуса. Даже если Ник в основе своей был такой же, в частностях он отличался. Его страсти были более скрыты, чем у Ангуса; он тоже носил маску. Нет, больше того: он любил иллюзию того, что его очарование и личный магнетизм могут породить такую страсть с ее стороны.

И он останется скрытым за своей маской, если она не сорвет ее с него – если его достаточно привлекает эта иллюзия…

Он слепо не видел правды.

Не осознавая этого, она перестала кусать губы. Ее желание причинить вред прошло; желание отодвинуться от Ника подальше ослабело. Сейчас, во сне, он выглядел беззащитным, чего никогда не бывало с Ангусом. Несмотря на четкую резкую линию мускулов, несмотря на свою грацию и очарование, он выглядел так, словно убить его до того, как он проснется – ничего не стоит. Это уменьшило отвращение.

Сейчас, вероятно, она могла позволить себе отдохнуть. Большая часть изменения покинула ее тело; слабость – осталось. Внешняя реальность ее тела сопротивлялась внутренней реальности шизо-имплантата, которым так экстравагантно пользовался Ангус. Некоторые части ее тела болели, и это была цена, которую приходилось платить за импульсы, посылаемые шизо-имплантатом. Сон принес бы Морн облегчение, если бы она могла спать и не видеть снов об Ангусе. Если бы она могла заснуть и не проснуться вновь на борту «Смертельной красотки».

Но ей нужно подготовиться ко многому.

Естественно, для того чтобы «подготовиться», ей следует начать экспериментировать с шизо-имплантатом. Но это слишком опасно. Если Ник застигнет ее во время этих экспериментов, с ней будет покончено. И Морн оставила пульт управления там, где тот был.

Вместо этого она попыталась представить себе, что может означать «расскажешь все остальное». Имел ли он в виду «расскажешь» всей команде? И что означает «все остальное?»

Никто из нас не чувствует себя в безопасности, пока ты на борту.

Здесь было слишком много неизвестных. Она знала о Нике лишь одно и могла пользоваться лишь одним рычагом. Все остальное было чистым полем. Что он узнал о ней, пользуясь своими связями со службой безопасности Станции? Что ПОДК сообщила Станции? Какими из своих секретов он делится с командой? На чем базируется преданность экипажа; на его личном очаровании? на успехе? взаимности?

Кто он такой, что сумел заставить службу безопасности Станции помочь ему подставить Ангуса Фермопила?

Так как Морн знала пока недостаточно, чтобы сформулировать другие вопросы, она сосредоточилась на этом.

Ангус Фермопил был виновен почти во всех преступлениях, какие только можно себе представить – но не в том, за которое арестован. Морн знала правду; она присутствовала при том, как его подставили. Само по себе это было достаточно тревожно. Но еще большее ее беспокоила – если вспомнить, что она была рождена как ПОДК и прошла соответствующую тренировку – странность действий службы безопасности.

Почему служба безопасности рискнула жизненно необходимыми продуктами Станции только для того, чтобы помочь одному известному пирату предать другого?

Нет, все обстояло значительно хуже: что такое знала Земля, чтобы позволить себе довериться Нику Саккорсо в войне против Ангуса Фермопила?

Стоило ей подумать об этом, как тут же возник новый вопрос: почему служба безопасности позволила Нику забрать ее?

Одно дело оставить ее один на один с Ангусом. Ведь именно она использовала авторитет ПОДК, чтобы потребовать, чтобы Станция держала свои лапы от нее подальше. Но совершенно другое дело – рисковать продуктами Станции, чтобы помочь одному пирату подставить другого в деле, в котором замешан полицейский ОДК, и затем просто позволить этому полицейскому скрыться без всяких расспросов. Почему служба безопасности позволила ей уйти?