Евгения Лопес - Сила Декстры (книга 3) Страница 8

– Вот поэтому тебе лучше слушаться меня, а не мешать и не путаться под ногами. Я тоже не в восторге от твоей компании. Но согласись, это разумно.

– Пожалуй, да, – вынужденно уступил Хадкор.

– Ну тогда иди за мной, в машину.

С этими словами он направился к автомобилю. Хадкор пошел за ним. Сев на заднее сиденье, вергиец вдруг спросил:

– А ты знаешь, что Рилонда погиб вчера?

Алан повернулся к нему.

– Он не погиб. Кто, как ты думаешь, был за штурвалом того корабля, который сейчас с удовольствием по пять раз на дню бомбят в телевизоре?

Хадкор недоверчиво вскинул брови.

– Да ладно… Ты?

– Смотри-ка, догадался. Мы спаслись, улетели на шлюпке за минуту до взрыва. И Рилонда жив, так же, как и я, просто теперь прячется в надежном месте.

Хадкор искренне обрадовался.

– Но это же… Замечательно! – воскликнул он.

– Скажи еще, – усмехнулся Алан, – что ты этому рад.

– Ну конечно, рад. Как всякий нормальный здравомыслящий человек, – пожал плечами Хадкор. – Рилонда – адекватный умный политик, и именно он реально мог бы остановить войну на Декстре. Вряд ли кто-то кроме него сможет убедить Ю-Тара пойти на переговоры с повстанцами, и, тем более, на уступки им. Многие в Реме очень надеялись на Рилонду, и очень расстроились, узнав трагическую новость.

– Ну что ж, – Алан насмешливо покачал головой. – Поверю…

Он завел двигатель, поднял машину в воздух и следующие два часа пути до затерянного в джунглях, но так нужного ему шахтерского поселка они не сказали друг другу ни слова.

ГЛАВА 2. МАРУ

Когда в поле зрения показался Мару – скопление маленьких серо-коричневых домиков – Алан спустился ниже, к самым верхушкам пышных запутанных крон. Поплыл в воздухе медленно, внимательно осматривая местность внизу, и вскоре, выбрав неподалеку от поселка небольшую поляну, приземлился на ней.

Каждый год, начиная с третьего курса, в Эйринской Космической Академии будущие пилоты проходили практику выживания в экстремальных условиях: в северных широтах, в горах, в лесах и экваториальном климатическом поясе – на случай попадания на планету с неизвестными природными особенностями. И теперь он мысленно благодарил предусмотрительных составителей учебной программы – приобретенный ценный опыт позволял ему чувствовать себя спокойно и уверенно. Кроме того, он заранее скрупулезно подготовился к пребыванию в джунглях. К счастью, на вилле А-Тоха нашлось все необходимое…

– Возьми вот это, – обернувшись, он протянул Хадкору маленький приборчик. – Прикрепи к одежде и включи, там кнопка. Это защита от насекомых, иначе на тебе скоро живого места не останется. А это – от диких зверей, – следом на колени вергийца отправился пистолет со снотворными ампулами. – Но лучше всего просто сиди в машине и не выходи до моего возвращения. Я на разведку, прямо сейчас, а то уже темнеет. Вернусь через час-полтора. Потом установим палатку и поужинаем.

Хадкор только молча кивнул. В его взгляде мелькнуло что-то очень похожее на уважение.

Алан выпрыгнул из машины, пересек поляну и углубился в древесную чащу. Осторожно и медленно, стараясь как можно меньше тревожить глухие сумбурные заросли, до предела напрягая зрение и слух, скользил он вперед, и минут через двадцать приблизился к Мару на расстояние, удобное для наблюдения. Аккуратно расположился в кустах, достал бинокль и приложил к глазам.

На первый взгляд казалось, что поселок жил своей обычной вечерней жизнью. Дети играли на траве, женщины загоняли каких-то домашних животных, улицу пересекали несколько мужчин с касками в руках – шахтеры возвращались с работы. Однако во всей это бытовой суете подспудно чувствовалось необычное, какое-то нездоровое оживление: вот на углу с десяток молодых людей, юношей и девушек, громко и горячо обсуждали что-то, размахивая руками; вот еще двое парней пронесли нечто, завернутое в мешки и по очертаниям явно напоминавшее оружие…

А спустя пару минут из-за поворота показалась группа людей, очень не похожих на коренастых круглолицых номийцев: высокие блондины в военной форме… Алан усмехнулся.

«Вергийцы, – подумал он. – Ха, кто бы сомневался! Рилонда и Дайо попали в точку в своих предположениях! Конечно, они же хорошо знают этих вселенских спасителей демократии…»

Еще раз усмехнувшись про себя, он продолжил наблюдение. В конце главной улицы располагалось трехэтажное здание, резко отличавшееся от остальных. Среди обычных, незамысловатых домиков возвышался образец типичной эйринской архитектуры – несколько хитросплетенных между собой цилиндров и конусов. Логично было предположить, что это и есть научно-исследовательская станция; землянин внимательно осмотрел фасад и вход: никаких охранников снаружи не было. Это могло означать только одно: что пленники содержатся внутри «на ошейниках» – металлических полосках, замыкавшихся вокруг шеи на электронный ключ и настроенных на определенный радиус действия, при пересечении которого «ошейник» взрывался, убивая заключенного. Скорее всего, радиус «ошейников» для эйринцев был установлен в пределах их здания… Алан с досадой покачал головой: такая система делала попытку бегства совершенно невозможной…

Темнота уже стремительно ниспадала на обжитое людьми пространство и джунгли вокруг; тяжело вздохнув, Алан пустился в обратный путь. Обдумать возможные планы по освобождению Эниты и ее коллег он решил завтра; сейчас прежде всего нужно было позаботиться о ночлеге.

Вернувшись на поляну, он застал Хадкора по-прежнему сидящим в машине: вергиец, по-видимому, отнесся к его рекомендациям серьезно. Махнув ему, чтобы выходил наружу, Алан открыл багажник и достал все, что должно было понадобиться для ужина и сна. Ловко развел костер, устроив его так, чтобы дым стлался по земле и его не могли увидеть из Мару. Затем развернул палатку и принялся ее устанавливать. Хадкор помогал, молча, сосредоточенно сопя и стараясь. Когда временный «домик» был прочно укреплен, землянин срубил короткое толстое растение и рассек его пополам, сделав два сиденья. На одно уселся сам, на второе кивнул Хадкору; тот разместился с другой стороны костра, напротив. Две упаковки с готовой едой Алан разогрел и подал одну из них вергийцу.

– Спасибо, – тихо сказал тот.

– Не за что, – усмехнулся Алан.

Оба принялись за еду; через некоторое время Хадкор взглянул на него, и, опасливо, словно решившись после долгих сомнений, спросил:

– Ну и как? Разведка?

Алан задумчиво почесал лоб.

– Ничего хорошего. Похоже, эйринцам надели ограничивающие ошейники. Они взрываются при пересечении порога здания. Единственный способ снять их – найти электронный ключ.

– И что же делать? – встревоженно нахмурился Хадкор.

– Пока не знаю, – неохотно ответил Алан. – Подумаю завтра, на свежую голову. Кстати, там полным-полно ваших.

– Вергийцев? – уточнил Хадкор, ничуть не удивившись. – Я так и знал. Господин Баррух не успокоится, пока не присвоит декстриниевые шахты.

– А ты что, тоже оппозиционер? – насмешливо осведомился Алан.

– Да нет, мне некогда заниматься политикой. Я работаю, много… Но объективно – жить на Верге становится все тяжелее. Человеческий труд оскорбительно дешев, а свобода урезается беззастенчиво, агрессивно… Тотальная слежка и в Интернете, и в реале, порой с самыми страшными последствиями… – он горько усмехнулся. – Везет нам, вергийцам, на президентов, которые не любят людей…

– Сами выбираете, – безжалостно констатировал Алан.

– Я голосовал не за него, – устало пояснил Хадкор.

Взгляд его стал отрешенным, далеким, словно мысленно он перенесся в другой мир, возможно, воображаемый. В ярко-синих глазах его оранжевые отблески пламени смешивались с отчетливой, явственной тоской – но тоской не гневной, бунтарской, а какой-то кроткой, надломленной, покорной. Сидевший напротив землянина человек разительно отличался от того надменного, спесивого «принца», с которым Алану довелось познакомиться четыре года назад… И ему вдруг подумалось, что на протяжении этих четырех лет он совсем не вспоминал о существовании Хадкора. А ведь жутко даже представить, в каком душевном состоянии тот уехал тогда с Атона. Отказ любимой девушки, внезапное превращение единственного друга во врага, полное разочарование в отце, оказавшемся убийцей матери, одиночество… Странное ощущение стыда вдруг заскребло где-то на сердце…

– Ну а ты сам, как жил эти четыре года? – стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, поинтересовался он.

Хадкор взглянул на него недоверчиво: похоже, откровенничать с бывшим соперником он расположен не был.

– Ну, как, – нехотя произнес он. – Жил… Работал на стройке маляром, каменщиком… Учился вечерами… Жилье снимать пришлось. Отец через год после тех событий добровольно ушел в отставку, ну, ты, наверное, знаешь. Пытался помириться со мной, говорил, что смысл жизни потерял с моим уходом… Только я не мог с ним общаться, никак… Отвращение не мог преодолеть. Закончил учебу, решил поучаствовать в номийском конкурсе, получилось удачно… Дальше я уже рассказывал.