Пётр Моршанцев - Эхо вторжения Страница 8

Директор совхоза, немного не дотянувший до пенсионного возраста, мужчина с благородной сединой в волосах, против такого самоуправства не возражал, хотя пока до конца так и не понял чем оно вызвано. Так получилось, что именно в этот день впервые за последнее время, областное руководство не беспокоило его даже своими телефонными звонками. Поэтому весть об «эпидемии» сюда еще попросту не докатилась. Обитатели поселка о ней, как говорится, и слыхом не слыхали.

Тем временем, не смотря на наступающие сумерки, выполняя команду Буко-грая, мотострелковая дивизия, рассредоточиваясь, занимала позиции в кольцевом оцеплении города на двадцати пяти километровой дистанции от городской черты. Периметр планируемой зоны получался около девяноста километров, и был сопоставим с границами какого-нибудь островного государства, вроде Мальты или перекрывая такие государства, вроде Сент-Люсия, или Сент-Китс и Невис в Карибском море. Но там были береговые линии, а здесь придется опутывать периметр спиралью Бруно, и потребуется ее о-го-го сколько.

Понимая, что нормальных результатов разведки в ночных условиях получить не удастся, к выходу в предрассветные часы готовилось несколько групп, состоящих из штатных подразделений химической разведки, экипированные в средства полной химзащиты. На своей спецтехнике они должны были устремиться по основным автодорогам в направлении Ястребовска. Разведгруппам была поставлена задача: в течение ночи подтянуться к самым окраинам города и с рассветом приступить к выполнению основной задачи, а именно химической разведке.

На подступах к Ястребовску на стационарных постах ГАИ, нежданно-негаданно, разведчики обнаружили сводные патрули из работников милиции и солдат внутренних войск, выставленных по указанию областного руководства в оцепление еще сутки назад, с задачей перекрыть выезды из города во избежание распространения эпидемии неизвестной смертельной болезни. Свою задачу они выполнили. Дорожное полотно было блокировано милицейскими автомобилями, выставленными поперек трассы, и обломками кирпичей, бревен, досок и прочего подручного материала. Въезд в город был также перекрыт, уже чуть простенькой баррикадой, но в этом по сути необходимости не было: в город никто не рвался. И если в первые сутки кое-какой транзитный транспорт еще и направлялся в сторону города, то после разъяснения положения дел, тут же разворачивался и спешил как можно дальше объехать злополучный город, сделав крюк по объездным трассам. Поэтому на выезде скопилось приличное количество транспортных средств от легковых автомобилей до громадных тягачей с длинными крытыми фурами полуприцепов. Их впрочем, было немного, больше беспокоили владельцы личного легкового транспорта, стремившиеся покинуть город. Осатаневшие от усталости и постоянной ругани с надоевшими со своими претензиями водителями, три милиционера и пяток замученных солдатиков пока еще находили в себе силы сдерживать это скопище автомобилей и довольно многочисленную толпу пеших беженцев. Тем не менее, толпа вела себя относительно спокойно, наверное, сказывалась многолетняя привычка к дисциплине, а может быть и частичная забитость характеров собравшегося здесь населения. Вздумай это скопление людей бунтовать, оно смогло в считанные минуты разнести все завалы на дороге, в щепки и пыль. Досталось бы и выстроенному из силикатного кирпича посту ГАИ. Но вместо этого толпа лениво переругивалась с представителями правопорядка, которые по большей части не отвечали на реплики и благоразумно отмалчивались. Кое-где, за пределами обочин потрескивая, полыхали несколько костерков — люди всегда найдут способы выкарабкаться из сложных ситуаций, даже если о нем никто не позаботится. Непонятно было, почему народ собрался в непосредственной близости к постам, когда можно было, вполне минуя дороги идти по полям и перелескам, никого почти не опасаясь. Чтобы перекрыть и эти пути, сил у руководителей области и города все равно не было. Видимо сказалась многолетняя привычка надеяться на власть и находиться в кучке с остальными. Как выяснилось чуть позднее, эти толпы состояли из людей проживавших ближе к центральным кварталам города. И если в самом городе и свирепствовала, какая либо эпидемия, то она затронула самый его центр.

Появление разведгруппы на двух спецмашинах, выкрашенных в цвет хаки и в своей специфической на вид экипировке, заставило толпу на время в изумлении умолкнуть. Этой временной паузы старшему группы разведки капитану Владимирскому вполне хватило выяснить, что пост остался без связи со своим руководством еще где-то с полудня предыдущих суток. Командир сборного наряда старшина милиции Зайцев, не скрывал, что рад прибытию группы с Большой Земли, как он выразился. Еще немного, и он уже не знал, что ему делать с толпой, в которой уже намечались некоторые очаги раздражения. Владимирский, не обладающий, как он всегда считал, дипломатическим талантом, все же постарался в оказавшийся исправным мегафон, призвать граждан сохранять спокойствие и подождать немного. Чуть позже прибудет транспорт для эвакуации. На основную массу речь капитана подействовала, но нашелся один индивидуум, который, помахивая удостоверением работника обкома партии, пытался растолковать капитану, что он послан с безотлагательной миссией и требовал, чтобы его немедленно пропустили вместе с автомобилем и членами семьи, находящейся в ней. Наверное, от усталости у него не совсем адекватно стало в голове. Только усталый человек мог придумать важную государственную миссию, которую безотлагательно нужно выполнять вместе с семьей!.. В противоположность «незаменимому работнику», второй мужчина, возрастом чуть больше пятидесяти лет, с седыми висками, с несколькими неприметными орденскими планками на пиджаке, худощавый и вопреки возрасту подтянутый, оттеснил «ответработника». И тихим голосом, который был услышан даже лучше крика, представился парторгом небольшой текстильной фабрики, коллектив которой он привел сюда, ухитрившись в воскресный день организовать его эвакуацию, спокойно проговорил: «Понимаю, что дальше нам пока следовать нельзя, но не могли бы нам доставить палатки, коллектив у нас в основном женский. Им очень трудно!»

Капитан был слегка обескуражен. Владимирскому не было понятно, зачем этот старик организовывал своих работников, только добавляя проблем и себе, и окружающим. В голове возникало двоякое отношение к этому поступку: приложив неимоверные усилия, этот старик-парторг пытался спасти женщин, считай — генофонд нации от неизбежной смерти от «эпидемии» и за это заслуживал не только уважения, но и соответствующей награды. И в то же время — если смертельная «зараза» могла передаваться от человека к человеку — парторг выводил за пределы опасной зоны носителей неизвестной болезни, тем самым, распространяя ее. Оставалось только радоваться тому, что он не догадался вести их дальше по полям и перелескам…. К решению подобных организационных проблем он готов не был. Он вообще, после вчерашней информации о повальных смертях, не надеялся встретить такое количество живых людей. По радиостанции он доложил обстановку по команде и получил приказ вместе с группой выдвигаться дальше к городу. В целом обстановка оставалась неясной. Разведку следовало продолжить.

Оставалось только выполнять приказ. Связист группы перенастроил радио-станцию, имевшуюся на посту ГАИ, на нужную частоту, тем самым, обеспечив старшину Зайцева связью со штабом карантинной операции. Обе машины гаишников на короткое время разъехались, открывая проезд обеим спецмашинам капитана Владимирского, и по проезду его группу, снова сомкнулись, чуть не ударившись передними бамперами. Далее, пришлось немного пореветь сиреной, чтобы расчистить дорогу уже среди скопления людей и техники. Преодолев и этот «заслон», группа, наконец, вновь выбралась на оперативный простор. Несмотря на то, что люди возле поста ГАИ оставались без средств индивидуальной защиты, и больных или пораженных неизвестной болезнью там не наблюдалось, капитан Владимирский приказал в дальнейшем противогазов не снимать. «УРАЛЫ», на базе которых были его спецмашины, ревя мощными моторами, довольно споро, наматывая на колеса последние километры, быстро приближались к городу.

Примерно такое же положение дел застали и другие разведгруппы на путях своего следования к городу, с других направлений. Обстановка различалась в мелочах, только количество людей и техники было различным. На одном из постов, по направлению к столице, состав толпы оказался более агрессивным. Сходную по конструкции баррикаду здесь чуть не разметали. Положение смог восстановить старший по команде, оказавшийся лейтенантом милиции. Выставив шеренгой всех имеющихся в его распоряжении солдат и милиционеров поперек дороги, он отдал приказ: «Оружие к бою!» Побледневшие до зелени от волнения, солдаты, совсем не готовые стрелять по мирным людям, тем не менее приказ выполнили. Сам лейтенант только один раз выстрелил в воздух из своего пистолета и громким голосом в наступившей после этого тишине прокричал: «Попрошу всем оставаться за территорией оцепления! В противном случае имею приказ стрелять на поражение! Помощь скоро будет! Прошу потерпеть!» — закончил он свою речь уже тише. После этого толпа, хотя и не сразу, успокоилась. Неизвестно надолго ли установилось бы такое спокойствие, но буквально спустя десять минут, поста достигла другая разведгруппа, и тем самым напряжение было снято. Люди увидели, что создавшееся положение центральная власть как-то пытается разрешить.