Уильям Шатнер - Возвращение Страница 8

Но история повернулась не так, как должно.

Из-за одного человека.

Одного землянина.

– Я полагаю, это связано с Кирком, – сказал Трасиус.

Сэлэтрель ожидала большего.

– Они были друзьями.

– Давным-давно, Трасиус.

Глаза Трасиуса не дрогнули перед ее взглядом. Это не было вызовом неповиновения, который так смело предпочитал суб-командор Тран. Это было напоминание о преподанном когда-то давно неприятном уроке.

– Что такое время для друзей, командор? Разве не поэтому мы здесь сегодня? Из-за прошлого?

Сэлэтрель выпрямиласть и погладила серебряную сеть командирской формы. На этот раз урок получит Трасиус. И получит от нее.

– Мы здесь только ради будущего.

Потом она отвернулась от него, и удивилась, почувстовав его руку на своей ладони.

Это было обычным поведением для не центуриона. Скорее для друга.

– Спок, с его безумной мечтой об объединении, более опасен, чем вы думаете. И то, что вы планируете, может только послужить тому, что это привлечет его внимание к нашим планам. А ради чего? – Он махнул рукой на мрачные очертания ожидающей машины. – Эта… гадость? В этом нет чести, командор. Этот ваш новый план, так торопливо задуманный и приведенный в действие, может закончиться лишь двумя способами.

– Нет, – сказала Сэлэтрель. – Он должен закончиться только одним способом.- Она сняла руку Трасиуса со своей ладони. Поражение не являлось альтернативой.Только победа.На этот раз, когда она отвернулась, Трасиус ее не остановил. Без сопровождения Сэлэтрель приблизилась к ковчегу. Это имя ее ученые дали главному компоненту инопланетной машины – удлиненному контейнеру трех метров по самой широкой оси, сделанному из выпуклых ассиметричных панелей из прозрачного минерала и ограниченному позолочеными распорками из тусклого металла, словно какой-то гротескный внутренний орган, связанный золотыми проводами.

Сэлэтрель изучала изгибы и выпуклости механизма, что обрамляли ковчег – части плоти и технологии, соединенные в одно целое. Неудивительно, что ее ученые не могли полностью постигнуть, как он работает. Даже те, кто доставил его, сказали, что это было создано десятки тысяч лет назад, осталось от развалин расы настолько загадочной, что у них не было имени. Словно судьба стерла их из памяти Вселенной.

Она всмотрелась в тени контрольной шахты, обращенной к ковчегу. Там, в темном центре комнаты, среди своих ромуланских компьютеров работали техники – четко движущиеся силуэты, определяемые красными точками когерентного излучения, исходившего из их разнообразных матриц.

Прокатился эхом голос ученого из скрытого громкоговорителя:- Транспортные системы подключены.Другой ответил:- Блокируйте до элемента стазиса. Командор, время Фазы Два.

Не понимая этого прежде, сейчас Сэлэтрель осознала, что этого момента она ждала всю свою сознательную жизнь, никогда не ожидая, что он будет настолько совершенен, настолько личностен. Однако он пришел и ушел в мгновение ока.

– Продолжайте, – скзала она. Вот так вот запросто теперь меняется облик Галактики.Тут же отреагировав, инопланетный механизм начал вибировать. Толстые трубопроводы, сделанные из похожего на живую плоть пластика, не металла, раздувались по мере того, как внутреннее давление увеличивалось. Ритмичные удары начали сотрясать исцарапанную металлическую палубу.

– Активизирован резервный буфер, – объявил невидимый ученый.

Более глубокий и хмурый голос техника нараспев произнес:

– Фазовые переходные катушки подключены. Временной перенос – согласованная фаза.

В сыром воздухе комнаты распространился вибрирующий электрический гул. Из контрольной шахты, где были установлены панели ромуланского компьютера для управления этим устройством, повалил туман, окутывая изначальное инопланетное управление, которое, казалось, требовало непосредственного внедрения в живую нервную систему.

В груди Сэлэтрель защемило. Несмотря на браваду перед Трасиусом и командой станции, она знала что вступает в бой чувствуя меньше напряжения, чем сейчас. Она взбунтовалась против собственного адмирала и похитила свою Боевую Птицу с меньшим страхом и меньшим сомнением, чем сейчас.

Быстрее, чем когда-либо, по радио загремели голоса ученых и техников, проверяя оставшиеся системы, пока фазовые переходные катушки не были синхронизированы с моделью буфера и временными изоляционными трубопроводами.

Сэлэтрель заставила себя успокоиться, рисуя в воображении подпространственные каналы, связывающие теперь ее Боевую Птицу с этим устройством и невообразимые тропы, идущие в обход пространства-времени, что тянулись в прошлое. Она вынудила себя сосредоточиться на одной, заключительной команде, которую осталось дать.

Приглушенный голос Вокса, воина, который когда-то был ее возлюбленым, обратился к ней сквозь звуки машинерии, энергично льющейся жидкости и шипящего пара.

– Командор…?

Сэлэтрель неподвижно уставилась на ковчег, теперь залитый сине-белым сиянием.

– Подать энергию, – приказала она.

Все произошло сразу.

Помещение наполнил набирающий высоту стон, обескураживающе похожий на крик живого существа. Он исходил из машины.

Медленная волна света внутри заполненного жидкостью ковчега ускорилась в такт с оранжевым свечением, что раздробилось на пронзительные золотистые вспышки.

Напряженно работали трубопроводы, беспорядочно пульсируя.

На ромуланском пульте резко прозвучал отрывистый предупреждающий сигнал.

– Первичный поток материи подтвержден.

– Мы активизировали временную блокировку.

Зазвучал второй предупреждающий сигнал.

– Переключение на резервный эмиттер.

– Вторичный поток материи подвержден.

От разрядов энергии взорвался сердечник резонатора, осветив громадный ангар с необузданной яростью шторма.

– Смешение потоков энергии. Временное уплотнение подтверждено.

Сэлэтрель осознала, что вонзила ногти в ладонь.

Восстановление было легкой частью.

Свет в ковчеге начал таять. Затененная масса теперь стала видимой в плотной темной жидкости.

Перед ней проплывали засохшие, гнилые, чудовищные обрывки прошлого. Ожидая начала.

– Теперь – подтверждение нано-трансмиссии, – заявил техник.

Сэлэтрель взглянула вверх. Над двумя пультами в шахте управления в воздухе голографические изображения спиралей ДНК вертелись быстрее, чем она могла прочесть их основные пары.

Завопило сразу три сигнала тревоги. Заливалась сирена, наполняя комнату своей отчаяной песней.

Проецируемые модели ДНК потеряли фокус и цельность.

– Вокс? – выкрикнула Сэлэтрель в темноту.

Внезапная вспышка и взрыв крыла машины направили в комнату каскад искр. Машина отторгла одно из ромуланских устройств.

– Вокс! – завопила Сэлэтрель, готовясь бежать к контрольной шахте, где все еще в том же старательном и неторопливом темпе двигались силуэты техников.

– Медицинскую бригаду к ковчегу, – спокойно объявил Вокс. Трое ромуланских ученых вышли из темноты к небольшим лесам, построенным вокруг прозрачного контейнера.Сэлэтрель побежала, чтобы оказаться там первой.

Она увернулась, когда взорвался ближайший трубопровод, изрыгая в воздух густую зеленую жидкость, которая с шумом выплескивалась на каменистый пол. Сейчас Второй Комплекс был пропитан непривычной вонью хлорофилла.

Сэлэтрель добралась до лесов первой. Ковчег был в двух метрах выше нее. Она вгляделась в его затемненную сердцевину, увидела внутри фигуру.

Увидела, что эта фигура движется.

Она бросилась на лестницу, сразу за ней – двое ее ученых.

– Откройте его! – скомандовала она, когда они добрались до вершины ковчега.

Двое ученых присоединили полифазовые тиски, чтобы отпереть металлический замок, который удерживал самую верхнюю панель на месте. Фигура внутри ковчега билась, молотя руками.

– Нет! – выкрикнула Сэлэтрель. Она схватила инструмент из рук ошеломленных ученых, раскрутила и первой всадила рукоять в прозрачную панель.

Панель треснула.

Она взмахнула снова.

Поток жидкости брызнул ей в лицо. Она уронила тиски в глубину ковчега.

Голыми руками она расправлялась с осколками разрушенной панели. Черепки резали ладони. Темная жидкость мешалась с зеленью ее крови. Но боль не могла остановить ее.

Сэлэтрель с силой дернула металлическую полосу между сломанной панелью и следующей. Ее ученые сообразили, что она делает и потянули в противололожную сторону.

Несколько оставшихся ромуланских приборов и устройств эффектно взорвались в шахте и на машине. Сэлэтрель и ее ученые вцепились в леса.

Лицо Сэлэтрели было перемазано питательной жидкостью из ковчега. В рот стекали ручейки. На вкус это было горьким, соленым, словно океан, забитый жизнью.