Абрам Кнопов - Проданная Луна Страница 8

— Уж не ищешь ли ты, дорогой Артур, какую-то панацею от лучевой болезни? — недоверчиво спросил Гонсало.

Ренар поднялся с шезлонга и начал медленно расхаживать по веранде. Высокий умный лоб, изборожденный морщинами, пересекла крупная складка, а небольшая, слегка сутулая фигура как-то сжалась. Казалось, ученого мучил какой-то трудно разрешимый вопрос. Наконец он произнес:

— Я задался целью найти средство, полностью защищающее от лучевого удара, если хочешь, панацею… Возможно, еще рано делать окончательные выводы, но, кажется, мы недалеки от истины.

Гонсало изумленно взглянул на Ренара.

— И ты так скромно сообщаешь об этом! Ты верен себе! Но я хотел бы узнать, уважаемый кудесник, подробности.

— Изволь, — но только вкратце, — согласился Ренар. — В результате многочисленных опытов я пришел к выводу, что восстановительная способность тканей столь велика, что если нейтрализовать действие болезнетворных веществ, происходит полное возрождение клеток. Мы с моим помощником Педро Гарретом создали препарат, предварительная инъекция которого сообщает клеточной ткани исключительные защитные свойства против радиоактивного излучения. Одновременно он же нейтрализует ядовитое действие веществ, образующихся при ионизации атомов клетки. Препарат оказывает энергичное комплексное действие на весь организм. Вот почему мы назвали его «Комплексин». Не буду рассказывать о том, каких это стоило нам трудов, сколько бессонных, напряженных ночей, сколько неудачных опытов, разочарований и новых поисков. Дело не в этом. Тем более, что наметившийся успех нашей работы вознаградил нас сторицей.

Ренар помолчал, затем, взглянув на свои часы, вдруг спохватился:

— Однако уже поздно, а я полагаю, ты хотел бы убедиться в действии комплексина.

— О, если это возможно, Артур, то какие могут быть сомнения! — воскликнул, Гонсало.

Ренар встал и кивком головы пригласил Гонсало следовать за собой.

Глава 5

Сойдя с террасы, Ренар и Гонсало направились по аллее, ведущей в глубину парка. Они прошли около ста метров, когда из-за буйной растительности показался небольшой бетонированный корпус без окон. На фоне разросшегося шиповника, сочной и густой зелени, освеженной недавним дождем, здание это, где Ренар производил свои опыты, показалось Гонсало мрачным. Подойдя к небольшой двери, Ренар вынул ключ, открыл ее, и оба вошли внутрь.

Задержавшись на минуту, чтобы закрыть дверь, профессор объяснил:

— В этой лаборатории, кроме меня, моего помощника Гаррета и двух человек из младшего технического персонала, никто не бывает. Остальные сотрудники работают в лаборатории, размещенной в другом месте. Ты, конечно, помнишь Педро? Чудесный малый. Удивительно способный и преданный делу. Лучшего помощника мне трудно было бы найти. Фактически он осуществляет всю экспериментальную работу.

Пройдя небольшой коридор, Ренар открыл одну из боковых дверей с надписью «Гардеробная».

— Здесь нам придется переменить одежду, обувь и даже носки, — сказал Ренар. — В лаборатории, где имеют дело с радиоактивным излучением, необходимо соблюдать правила техники безопасности более педантично, чем этикет во дворце японского императора.

Они сняли верхнее платье и, оставив его в небольших деревянных шкафчиках, перешли в соседнюю комнату. Здесь Ренар и Гонсало надели специальные комбинезоны, обувь и резиновые перчатки. Затем они миновали душевую и вышли через другую дверь опять в тот же коридор. Пройдя его, вошли в одну из боковых дверей с надписью «Виварий». Здесь помещались подопытные животные. Вдоль двух противоположных стен комнаты стояли небольшие клетки с кроликами.

— В этих клетках помещаются кролики, которым три дня назад ввели препарат комплексин, — сообщил Ренар, указывая на клетки у правой стены. — Кроликам, сидящим напротив, еще не делали инъекции. Как видишь, все животные выглядят и ведут себя нормально. Введение препарата совершенно безвредно.

Подойдя к одной из клеток справа, профессор вынул из нее кролика и перенес его в клетку у противоположной стены. Затем он взял клетку с кроликами и, выйдя вместе с Гонсало в коридор, направился к двери напротив вивария. Поднявшись по небольшой лестнице и открыв тяжелую дверь, обитую свинцовыми листами, оба очутились в радиохимической лаборатории. Здесь проводились опыты с ионизирующим облучением. Это была довольно просторная комната. Потолок в ней был из подвижных стальных плит, а стены — из бетона с примесью бора и железа. Они имели толщину около двух метров. Вдоль одной из стен стоял на массивных подставках большой вытяжной шкаф из нержавеющей стали. Рядом в беспорядке лежали крупные бруски свинца. Большую часть лаборатории занимал массивный свинцовый куб, напоминающий средних размеров термическую печь. К нему была пристроена таких же размеров камера с бетонированными стенами и дверцами. Против нее стояло несколько столов с различными дозиметрическими приборами и индикаторами.

— Здесь помещаются радиоактивные вещества, — объяснил Ренар, указывая на свинцовый куб. — Последние годы я пользуюсь в качестве ионизирующего агента не рентгеновскими лучами, а урановыми стержнями из атомных реакторов. Их доставляют мне с плутониевого завода в Алагосе.

— Как же их привозят? — заинтересовался Гонсало. — Вероятно, это опасно.

— Ты, конечно, знаешь, что с течением времени урановые стержни обедняются изотопом двести тридцать пять, и скорость цепной реакции снижается, — пояснил Ренар. — Поэтому их довольно часто приходится извлекать из атомных котлов для замены новыми. Кроме того, в стержнях во время работы образуется плутоний, который отделяется только химическим способом. Но все эти работы можно производить лишь при помощи автоматов, управляемых на расстоянии; ведь стержни — источники интенсивного излучения. Их укладывают с помощью роботов в толстостенные свинцовые ящики и перевозят ночью в специальных экранированных грузовиках. В этом свинцовом кубе находится сейчас несколько таких стержней. Они загружаются туда при помощи механической руки, управляемой биоманипулятором, которую ты видишь сзади куба.

Действительно, позади куба стояло странного вида устройство, напоминающее небольшой подъемный край. Его стрела, снабженная на конце головкой со сложными захватами-щупальцами, нависла над кубом. Успехи автоматики и телемеханики позволили заменить человека этими ловкими машинами на всех опасных работах. Они управлялись биотоками, возникающими в мышцах человека по сигналу мозга. После усиления эти токи преобразовывались в радиосигналы и передавались на разнообразные механические устройства.

— Одна из стен куба, — продолжал Ренар, — обращенная в эту бетонированную камеру, имеет дверцу, которую можно открыть, чтобы поместить туда облучаемых животных. Меняя толщину защитных экранов, поставленных на пути лучей, я в широких пределах могу изменять интенсивность излучения.

У бетонированной камеры стоял стол, на котором имелись небольшие рельсы, вплотную примыкавшие к стене камеры. Ренар подошел к камере и нажал на кнопку, вделанную в стену. Послышался шум мотора, и небольшая двухстворчатая дверца раздвинулась в обе стороны, образуя отверстие, через которое Ренар поставил внутрь камеры клетку с животными.

— Нам придется зайти в заднюю комнату, отделенную толстой бетонной стеной, и оттуда производить наблюдение через специальные телевизоры, — сказал он, вторично нажимая на кнопку, чтобы закрыть дверцы.

Они вошли в комнату, где находился щит управления. Ренар нажал на кнопку, и шум мотора дал знать, что тяжелая свинцовая дверь против клетки с кроликами начала медленно подниматься. Подойдя к экрану телевизора, Гонсало увидел, что многочисленные индикаторы, расположенные в разных местах камеры, стали излучать тревожный и дрожащий свет.

— Мощность излучения, — объяснил Ренар, — составляет около пятидесяти рентген в секунду. При облучении в течение пяти минут это составит около полутора тысяч рентген, то есть дозу, вызывающую у человека самую острую форму лучевого синдрома. При такой дозе кролик погибает уже через тридцать минут, а если ее увеличить в несколько раз, смерть наступает мгновенно. Это еще раз подтверждает значение нервной системы в реакции организма на облучение. Ведь кролики — животные с весьма неустойчивой нервной системой. Смертельный исход объясняется перераздражением и первичным истощением центральной нервной системы…

Гонсало внимательно наблюдал за кроликами, но не обнаружил никакого изменения в поведении животных. Оба кролика спокойно грызли морковь. Окончив облучение, Ренар снова нажал кнопку мотора, и массивные двери куба медленно опустились. Свечение индикаторов прекратилось. Профессор вновь нажал на какую-то кнопку, и дверца в камере открылась; вслед за тем из нее по рельсам выкатилась клетка с кроликами. Ренар подошел к стене и раздвинул свинцовую штору; в стене оказалось окно с толстым стеклом.