Ольга Ларионова - Сотворение миров. Авторский сборник Страница 8

Варвара вынырнула на поверхность, легла на спину и резким движением подбросила фазана вверх. Плавники затрепетали, слились в единое радужное сияние, словно на воду медленно опускалась причудливая японская игрушка, а потом рыбка сложила свои плавники и крошечной торпедой без всплеска ушла в глубину. Да, зрелище было редкостное, жаль, камеры с собой не захватила.

Аполин, вероятно, обиженный, что его подарком пренебрегли, больше не показывался, и девушка без помех проплыла метров четыреста. Оглянулась: белые полукружья лабораторных корпусов выглядели изящно и совершенно безлюдно; остальной поселок утопал в пятнистой растительности – оливковое вперемешку с пурпурным. Ей хотелось, конечно, размяться по–настоящему, но вдруг на берегу забеспокоятся… Варвара повернула назад.

Но через несколько взмахов совсем еще не уставших рук она скорее даже не услышала, а почувствовала, что ее догоняют. Изрядная стая аполин шла весьма странным образом: в середине группировалось несколько животных, двигавшихся плавно и неторопливо, зато все остальные являли собой самый беспорядочный эскорт, который носился и взад, и вперед, и по кругу, нередко совершая трехметровые ориентировочные прыжки. Как только они завидели Варвару, к ней устремилось сразу пять или шесть крупных самцов, отличающихся ярко–лиловой полосой вдоль хребта. Все они были гораздо больше, чем ее давешний знакомец, и тем не менее, явно не соизмеряя свои габариты с достаточно изящным телом девушки, они повели себя по крайней мере как старинные и довольно развязные друзья – один даже пристроился рядышком, задрал хвост и легонечко хлопнул им девушку по спине.

– Но–но, полегче, – сердито крикнула Варвара, – а то еще утопите по простоте душевной…

Топить они ее, естественно, не собирались, но явно направляли ее внимание на центральную группу, которая осторожно несла нечто зеленовато–бурое и бесформенное. Не иначе, как решили преподнести еще один дар из морских глубин!

Аполины приподняли этот зеленый тючок над поверхностью воды, на Варвару пахнуло мерзким запахом прелых водорослей, и вдруг она увидела перед собой растерянную щенячью мордочку с подрагивающими вибриссами. Это был детеныш ламантина… нет, пожалуй, кого–то покрупнее, но неважно, кого именно, главное, он совершенно очевидно был новорожденным, и по мутноватой пленочке на глазенках нетрудно было догадаться, как ему плохо.

– Да держите же его, держите! – Варвара протиснулась между скользкими тушами аполин и приподняла мордочку звереныша как можно выше, и аполины по мере сил и понимания подставляли свои диковинные плавники–клешни, помогая ей.

Звереныш забился, хлебнул воды и заперхал.

– Э–эй, на берегу! – отчаянно закричала Варвара. – Да кто–нибу–у–удь! Сусанин!

Из крайнего павильона вылетела незнакомая фигура, скатилась по пирсу вниз, шлепнулась в крошечную лодчонку и издала неопределенный клич. Тотчас же три аполина ринулись к нему, подхватили какую–то сбрую, свешивающуюся с борта, и потащили навстречу Варваре со скоростью, которой позавидовал бы и неплохой катер. По мере того как сей своевременный спасатель приближался. Варвара рассмотрела, что одет он в стандартный халат, наброшенный прямо на алые кардинальские плавки, бос, бородат и прекрасен в степени, для мужчины прямо–таки недопустимой. «Ну вот и погибель моя», – сказала себе Варвара.

– Зелененький, – с тихим восторгом пробормотал бородатый Антиной. – Ну, давайте, давайте…

Он свесился с кормы, запустил руки в воду; звереныш отчаянно трепыхнулся и принялся тыркаться в намокший белый рукав.

– Ах ты, дурашка, думаешь, если белое, то обязательно мамино брюхо? – Он засопел и принялся втаскивать увесистого малыша в лодку. – Тяжеленький, килограммов на сорок…

Он снова издал переливчатый птичий звук, только уже другой тональности, и аполины повлекли лодку к берегу. То, что Варвара оставалась в окружении целой стаи похожих на плезиозавров морских чудищ, его нисколько не волновало. Лодка ловко прилепилась к пирсу, он вылез и засеменил к распахнутым дверям биолаборатории, неловко прижимая «зелененького» к животу.

– Похоже, что за меня тут переживать не будут, – сказала Варвара аполинам. – И правильно сделают. Так что поплыли!

Она выбрала направление на ближайший остров – это было километра четыре с половиной, так что если пройти всю дистанцию в хорошем темпе, то можно и поразмяться после нудного сидения в каюте, а потом еще и в грузовике. Она пошла классическим кролем, который у нее был доведен до предела элегантности, но у аполин, видимо, отсутствовало эстетическое восприятие, потому что они без особого восторга проводили ее туда и обратно, не приближаясь к ней на длину прыжка, но и не теряя из виду. Варвара пожала плечами – легонько, дабы не выйти из ритма. Обогнула рыжий столпообразный островок, шелушащийся лишайником и окольцованный исчезающим при ее приближении плавучим точечным янтарем. Повернула назад. Хватит на сегодня впечатлений. И разбираться с медовыми пузырьками, и налаживать дружественные взаимоотношения с вольным братством аполин будем завтра. Сегодня – еще встречи с сотрудниками.

Аполины, по всей видимости, рассуждали аналогично, потому что, проводив девушку до берега, они равнодушно вильнули хвостами и отправились по своим делам, не прощаясь.

На Большой Земле ее дельфины такого себе бы не позволили…

Когда она выползла, наконец, на пляж, тело изнывало от блаженной усталости. Теперь с полчасика поваляться бы… Только сначала выжать купальник, а то время к вечеру и отнюдь не жарко.

Варвара огляделась, примериваясь, под какой обрывчик или пирс сподручнее забраться, и в каких–нибудь ста метрах от себя увидела то загадочное существо, которое в пресловутом атласе Сусанина именовалось «асфальтовой обезьяной».

Девушка удивилась.

Во–первых, секунд тридцать назад на этой прибрежной полосе абсолютно никого не было, а обрыв, подымающийся от галечника к пятнистому кустарнику, составлял метров пять.

Во–вторых, на территории, ограниченной Древней стеной, никаких диких животных не должно было находиться. Во всяком случае, по собственной инициативе они сюда не забирались. Никогда.

В–третьих, эта особь не была голой: тело покрывала великолепная бурая шерсть, вот только на груди сиял удивительно правильный серебряный круг величиной с тарелку.

Обезьяна стояла на самой черте прибоя, свесив тяжелые лапы и с какой–то безнадежностью глядя в морскую даль.

Несомненно, Варвара углядела бы и другие особенности этого двухметрового меланхолика – хотя бы то, что бронзово–бурое тело гиганта опоясывают такие же коричневатые шерстяные плавки, но она невольно проследила за взглядом этого удивительного существа – и оцепенела: между скалистыми островами, сверкая на солнце золотой чешуей, точно резвящийся уж, вольно и плавно бороздил морские воды настоящий водяной змей.

– Ну, это уж слишком для одного дня! – сказала она и принялась натягивать комбинезон прямо на мокрый купальник.

* * *

«Майское дерево», к дубу, как она и подозревала, отношения не имеющее, было щедро украшено бумажными цветами, пестрыми полосками шелка, надутыми и раскрашенными лабораторными перчатками и одним зеленым ленивцем средней упитанности. Неопытный глаз мог бы принять его за игрушку или чучело, но Варвара, бывалый таксидермист, сразу определила, что он жив–здоров.

Между тем ее окружили все жаждущие получить последние новости с Большой Земли. Сусанин, неожиданно элегантный в черном не летнем костюме, представил ее собравшимся как «нашего нового радиооптика – очаровательного, но крайне немногословного». И Варвара тут же подтвердила правильность его слов. Обстановка праздничного стола не располагала к разговорам о работе, но всем хотелось услышать о своих друзья и близких, оставшихся на далекой родине; к досаде окружающих, девушка не припомнила ни одного общего знакомого. Поэтому толпа любопытны тут же отхлынула от нее, и центром внимания и шума сразу же сделалась блистательная Кони, рядом с которой можно было углядеть и Сусанине и бородатого красавца, повелителя аполин, и всех троих космолетчиков. Все они располагались на противоположной стороне кольцеобразного стола, замкнувшегося вокруг Майского Дуба. Стол был застелен разномастными скатертями и заставлен самой разнообразной посудой, включая и лабораторную.

Между тем по тому как все принялись торопливо рассаживаться, стало ясно, что прибыло начальство. Возле Варвары остался один юноша, почти мальчик, потому что аскетическая худоба отнимала у него добрых пяток лет, которыми обычно так дорожат в его возрасте. Он все допытывался, не передавали ли для него годовой комплект «Галактического следопыта», – Варвара о таком не помнила, но обещала порыться в багаже. Она еще раз оглядела стройную фигурку в оливковой рубашке – покрой и размер на удивление совпадали с той, которую ей доставил киб. Да, похоже было, что хозяин ее вечернего туалета определился; но вот запонки, тоже найденные ею на диване рядом со снежнокрахмальным заказом, были явно не мужские – тонкие срезы великолепнейшего лабрадорита, отливавшего глубокой лазурью, были скреплены причудливым захватом из серебряных птичьих лапок. Подарок Кони?