Отис Клайн - Опасный порт Страница 8

– Его величество желает знать твое имя и откуда ты, – сказал он на патоа.

Верния подняла брови.

– Его величество! Это ты об этом квакающем монстре?

– Я говорю о Гранке, рого валькаров. На этом острове воля его – закон. И с твоей стороны разумнее отвечать на его вопросы.

– Ну так скажи ему, что я – Верния, торрога Рибона, – продиктовала она. – И что его щедро вознаградят, если меня в целости и сохранности вернут моему народу.

На несколько минут жабий правитель и желтый человек отвлеклись в квакающей беседе. Затем пират вновь обратился к Вернии.

– Его величество понятия не имеет о наградах, да они ему и ни к чему, – сказал он. – На валькарийском языке трудно изложить даже саму идею, но даже и тогда она не произвела на него никакого впечатления. Он интересуется тобою только потому, что его воины впервые взяли в плен женщину. Жабьи люди время от времени захватывают в плен хьютсенцев, приплывающих сюда за водой, и делают их своими рабами. Поскольку мы более искусны, чем они, в добывании, плавке металлов и изготовлении из них оружия и украшений, они ставят перед нами эти задачи. Признавая, что некоторые из нас обладают большей проницательностью, нежели остальные, они сделали меня, Хью Сена, и моего брата, Лю Сена, советниками их рого. Мы стараемся, поскольку только хорошая работа и польза от нас дают нам возможность оставаться в живых. Однако, если мы разочаруем Гранка, нас или убьют, или съедят, или скормят Систабецу.

– А кто такой Систабец?

– Божество жабьих людей. Они считают его богом, хотя это всего лишь змей, но огромный змей и старый. Ему лет, наверное, тысяча, поскольку он пережил уже множество поколений валькаров. Сколько помнят свои традиции валькары, Систабец всегда жил в пещере в горах, регулярно спускаясь за пищей. И тогда ему в жертву приносятся живые существа, дабы оградить город от его набегов, которые он уже несколько раз предпринимал, если жертву приносили не слишком проворно. Иногда он пожирает лишь одну жертву, иногда три или четыре. Когда он появляется из своей пещеры, охрана поднимает тревогу, и жертву тут же приковывают цепями к столбу у него на дороге. Вторую жертву помещают чуть дальше по той же дороге, а третью – еще дальше. Он может ограничиться первой или добраться и до второй, но иногда он пожирает и все три. Если он возвращается в пещеру, значит, все идет хорошо. Если нет, тогда на пути у него ставят четвертую жертву. Не было еще такого, чтобы он пожирал за раз больше четверых. Но горе валькарам, если он рассердится, поскольку он тогда устроит бессмысленную резню и прикончит сотни их, прежде чем вернуться в свое логово.

Хью Сен повернулся и вновь обратился к Гранку на квакающем языке. Какое-то время рого валькаров молчал, таращась на Вернию круглыми, с золотым ободком глазами. Затем, очевидно приняв какое-то решение, он проквакал приказ желтому рабу.

– Его величество, – сказал Хью Сен, – решил оставить тебя в живых, чтобы ты могла служить тем целям, для которых женщина и предназначена, а стало быть – увеличивать число рабов. Позже он произведет умственную проверку рабов, чтобы выбрать тебе мужа.

До самого этого момента Верния не теряла надежды когда-нибудь вновь воссоединиться с Грендоном и не впадала в отчаяние. Но теперь, когда она осознала значение слов Хью Сена, у нее осталось лишь одно желание – поскорее умереть. Рядом приглашающе торчала рукоять ножа схватившего ее существа. Внезапно повернувшись, она выхватила этот нож и развернула острием к себе, чтобы пронзить грудь. Но стоящий рядом с троном Лю Сен, менее болтливый, чем брат, но более наблюдательный, предотвратил ее намерение. Кошачьим прыжком он оказался рядом, схватил ее за запястье и вырвал нож. Рого проквакал какой-то приказ, и Вернию выволокли из помещения.

Ее повели по городку мимо обросших мхом куч к большому холмику, стоящему посреди огромной площади, окруженной металлическим забором и охраняемой вооруженными валькарами. Обменявшись кваканьем с ее проводником, охранники отворили ворота, и ее втолкнули внутрь. На этой площади трудились сотни рабов-хьютсенцев, под присмотром валькаров занимаясь ковкой, заточкой и полировкой оружия для своих господ. Кузницы представляли из себя пустотелые камни, в которых пылали уголья. Мехами служили легкие огромных валькаров, вдувавших воздух в тростниковые трубочки, подведенные под кузницы. Роль наковален выполняли большие круглые камни, у которых желтые рабочие ковали крючья, головы булав и лезвия ножей.

Тут царил бедлам – звенел металл, ревело пламя, квакали надсмотрщики, переговаривались рабы. Площадка была завалена грязью и заплевана красным соком керры. Валькары, сами не пользующиеся этим наркотиком, понимали, что без этого средства рабы будут трудиться не столь эффективно, а потому в достатке снабжали их стручками, содержащими красные семена. Рабы жевали эти семена с утра до вечера, оплевывая все вокруг красным соком.

В то время как одни рабы затачивали лезвия ножей, наконечники крючьев и шипы булав грубыми камнями, другие полировали их песком. Затем металлические части поступали к сборщикам, где ножи и булавы насаживались на деревянные рукояти, а крючья – на шесты.

Ощущая головокружение от мерзости этого места и пораженная мыслями о судьбе, уготованной ей Гранком, рого валькаров, Верния без сил опустилась рядом с забором. Бывшие пираты, уже прознав о намерениях Гранка относительно ее, оглядывали ее похотливыми взорами, обменивались грязными шутками и спорили, какому рабу достанется эта женщина, руки которой тщетно добивались могущественнейшие императоры.

Рядом с нею группа хьютсенцев собирала ножи, бросая готовые в кучу. Если завладеть хоть одним из этих ножей, то замыслам Гранка не суждено будет сбыться. От кучи ее отделяло лишь несколько шагов. Догадываются ли о ее намерениях?

Она решила действовать не напрямую, чтобы усыпить бдительность наблюдающих за ней. И для начала она двинулась в противоположном направлении, останавливаясь возле различных групп рабочих, словно бы очень интересуясь тем, что они делают. Грубые шутки при ее приближении замолкали. Величественность торроги Рибона внушала им чуть ли не благоговение. К тому же многие из них, в эгоистических своих целях, старались произвести на нее впечатление воспитанностью и вежливым обращением.

Наконец она подошла к группе рабочих, сидевших у быстро растущей груды ножей. Небрежным жестом она подхватила один из них, словно бы для рассмотрения. Быстрым движением она взмахнула им, целя в грудь.

Над ее плечом метнулась грязная рука, схватила за запястье и вырвала нож. Над ухом прозвучал хриплый смех.

Она обернулась и оказалась перед грязным и оборванным Хью Сеном. Ясно, что он украдкой следил за ней.

– Пошли, – сказал он, беззубо усмехаясь и продолжая крепко держать ее за руку. – С этого момента ты принадлежишь мне, ибо выбор рого пал на меня.

Глава 6

ОБМАНЧИВЫЙ СВЕТ

Сражаясь с бушующей водой, Грендон сумел бросить взгляд вокруг, выискивая Кантара. Но кроме льющегося на камни впереди фосфоресцирующего света, ничего не было видно.

– Кантар! – крикнул он. – Кантар! Где ты?

Большая волна накатила врасплох. Грендон нахлебался воды. Задыхаясь и кашляя, он натужно старался выплюнуть из легких соленую воду. И все это время его несло к обманчивому свету. Грохот прибоя стал оглушающим. Грендон понял, что если их с Кантаром разделяет хотя бы футов пятьдесят, то тут никакой крик не услышишь.

Наконец его руки наткнулись на покатый край какого-то выступа. Он вскарабкался на него и встал. Но гигантский бурун сшиб его с ног. Острые камни порезали руки, лицо и тело. Испытывая боль, он пополз вперед. Наконец выступ сменился каменными обломками, а затем и крутым откосом, где среди выходов вулканических пород росли тростники. Какое-то время он отдыхал на обветренном куске лавы, тяжело дыша после пережитого. Порезы и царапины вдвойне болели от соленой воды.

Наконец он встал. От источника фосфоресцирующего света его отделяло футов пятьсот, и казалось, что источник медленно приближается, но как-то странно, блуждающим образом. Он освещал колышущийся тростник и кустарник бледно-зеленым светом. Пока Грендон всматривался, источник остановился за рощицей высоких тростников.

Внезапно между Грендоном и источником появилась человеческая фигура, бредущая по лужам, оставшимся от прибоя. В этой грязной фигуре просматривалось что-то странно знакомое, и Грендон наконец узнал артиллериста.

– Кантар! – воскликнул он, бросаясь вперед.

Кантар продолжал двигаться вдоль берега, очевидно ничего не слыша из-за рева бурунов. Подбежав на несколько футов, Грендон вновь окликнул:

– Кантар! Артиллерист обернулся.

– Ваше величество! – воскликнул он. – Я уж думал, вы утонули вместе с этим Желтым Пиратом. Хвала Торту, вы живы!