Александр Прозоров - Трезубец Нептуна Страница 8

– Ну и как вам путешествие по сниженным ценам, сэр Теплер? – не удержался от ехидства археолог.

– Узкие… блин… – пробурчал что-то неразборчивое миллионер.

– В таких случаях принято было говорить «блин горелый» – поправил его Атлантида, перехватил тросточку в зубы, опустил руки в люк, зацепил Вайта за плечи и напрягся, вырывая его из объятий кресла. Поначалу казалось, что толстяк засел в кресле намертво, но после нескольких рывков его тело поддалось. Миллионер сдвинулся немного вверх, выпростал руки и, опершись ими о край люка, выбрался наружу.

– Спасибо, сэр Платон, – тяжело дыша кивнул он.

– Не стоит, – небрежно махнул рукой Рассольников, – у нас четыре недели полета впереди. Еще наблагодаритесь.

Вайт, отдышавшись, встал на ноги, заставив малютку-олима с испуганным писком шарахнуться в сторону – и гулко стукнулся головой о потолок.

– Ничего страшного, – прокомментировал Атлантида, – зато поездка обойдется вдвое дешевле.

Теплер громко скрипнул зубами, но промолчал.

– Пи, пи, пи-пи-пи, – торопливо заговорил рогатый пилот.

– Через двадцать минут рождается подготовка к вылету, – расшифровал его писк поясной переводчик. – Нужно быстро перемещаться в кабину управления космическим кораблем выбирать кресла тяжелые.

– Какие кресла? – простонал Вайт, массируя себе затылок. – Только в постель!

– Мне очень жаль вас огорчать, сэр Теплер, – мило улыбнулся Атлантида. – Но на «грузовиках», в отличие от пассажирских кораблей, нет избыточной мощности на реакторах, поэтому искусственную гравитацию на время разгонов и торможений приходится отключать. В кровати вас просто раздавит, сэр.

Вайт хмуро покосился на археолога, но отвечать не стал. Олим приглашающе пискнул и побежал вперед, указывая дорогу. Земляне торопливо пошли следом за ним.

Рубка оказалась недалеко. Полтора десятка мониторов и пультов, за которыми сидели космонавты планеты Грин. Платон обратил внимание на то, что большинство из них имели не простенькие раздвоенные рога, как у пилота челнока, а высокие, ветвистые. Наверное, пассажиров доставила на борт женщина.

– Пи-пи, – указала олимка (или олимиха?) на два ряда кресел, которые стояли вдоль стены и торопливо заняла место за одним из пультов.

В некоторых из кресел сидели олимы, внимательно наблюдая за подготовкой к старту, но большинство сидений оставались свободными.

– Прямо зрительный зал на борту, – хмыкнул Атлантида. – Какое кресло нравится вам больше всего, сэр Теплер?

– Какая разница, сэр Платон? – отмахнулся миллионер и рухнул в ближайшее. Кресло издало жалобный хруст, но выдержало.

Археолог сел в соседнее, откинул голову на подголовник. Верхний край кресла упирался ему точно в основание черепа. Атлантида чертыхнулся, вскочил, нашел регулировку, выдвинул подголовник до упора вверх, снова сел. В новом положении затылок получил какую никакую опору, хотя и не очень удобную – верхний край подголовника находился на уровне середины головы. Рассольников покосился на Вайта и увидел, что у того мыслящий орган находится и вовсе на весу.

– Эй, сэр Теплер, поднимите подголовник, а то вам на старте мозги оторвет.

– Не поднимается, сэр Платон, – пожаловался миллионер.

– Как это не поднимается?! – Атлантида вскочил, нажал на регулировочный рычаг соседнего кресла. И правда – все регулировки находились в максимальном положении. Ну не рассчитывали олимские конструкторы сидения на таких рослых космонавтов!

– Эй, кто тут командир?! – выпрямился археолог. – Сделайте что-нибудь! А то ваш богатый пассажир старта не переживет.

– Пи! Пи! – самый рогатый из олимов громко запищал, размахивая копытцами.

– Четыре минуты до начала разгона, – любезно перевел полилингвист.

– Четыре? – археолог метнулся к своему креслу, сел и торопливо пристегнул ремни.

– Пи-пи пи, пи!!! – на все голоса пищали члены команды.

– Прощайте, сэр Теплер, – участливо кивнул Атлантида.

Но тут один из олимов вскочил со своего кресла, подскочил к шкафчику, распахнул дверцу, рывком сорвал ее с петель, подбежал к Вайту, подсунул ее миллионеру под спину, так что часть дверцы выступала над слишком коротким подголовником и метнулся назад, за пульт.

– Неудобно, – заворочался толстяк. – Спину режет.

– Пи-и-и-и!!! – завопил в этот миг рогатый, мониторы полыхнули оранжевым и щеки Вайта мгновенно сползли на затылок. Полет начался.

Ускорение продолжалось двенадцать минут при четырех «g». За это время у Атлантиды совершенно занемел затылок, а у Теплера сползли к спинке не только щеки, но и все остальные рыхлости тела, отчего спереди он стал походить на олимпийского атлета. Правда бодрости спортивная внешность ему отнюдь не добавила. После окончания разгона, перехода в режим растянутого дискретного перехода и включения искусственной гравитации, миллионер даже не шелохнулся.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – Атлантида расстегнул ремни и подошел к напарнику.

– Спасибо, сэр, очень плохо, – простонал в ответ Вайт. – Вы не поможете мне встать?

– Ничего не поделаешь, сэр Теплер, – протянул руку Рассольников. – За все приходится платить. Или деньгами, или своей шкурой.

То, насколько близки оказались его слова к истине, археолог понял только после того, как толстяк поднялся и повернулся к нему спиной: глубоко вдавленная в тело бархатная куртка во всех мельчайших деталях сохранила силуэт дверцы – ребра жесткости, обломки петель, замок вместе с язычками и скважинами.

– Я хочу в постель, – угрюмо прорычал миллионер. – Кто-нибудь покажет мне мою каюту или нет?

Жилая палуба располагалась двумя этажами выше служебной, и добираться до нее пришлось по аварийному трапу – в кабину лифта Вайт просто не влез. По счастью, хоть каюты были сделаны с достаточным запасом: комнаты три на шесть, с двухметровыми потолками, самыми настоящими иллюминаторами, туалетом и умывальником с одним краном – горячая вода в списке удобств не предусматривалась. Душевые в каютах отсутствовали. Как, впрочем, и на всей жилой палубе – любовью к водным процедурам олимы явно не отличались. Габариты постели позволяли вытянуться во весь рост – если предварительно согнуть ноги в коленях. В противоположном от кровати углу стоял желтоватый стержень «объемки».

– Спасибо, – Атлантида с трудом подавил в себе желание благодарно почесать сопровождавшую их олимку между рогов, улыбнулся Вайту и закрыл дверь.

Наконец-то можно спокойно развалиться, задрав ноги, и ни о чем не думать, неторопливо посасывая текилу и смотря какую-нибудь ерунду. Больше всего Атлантида любил научно-популярные фильмы по истории, и мистические триллеры… Впрочем, особой разницы между этими жанрами фантастики уловить обычно не удавалось.

Как и всякий нормальный человек, первым делом археолог принялся разыскивать бар. Над постелью, возле шкафа, рядом с умывальником и даже вокруг иллюминатора. Ничего. Ни холодильника, ни бара, ни ящика с бутылками, ни даже простого стакана. Вообще ничего! Создавалось ощущение, что олимы пьют только воду из-под крана. По счастью, багаж Атлантиды не потерялся, а в нем всегда имелся аварийный запас из двух бутылок. Археолог откупорил одну, сделал большой глоток, приходя в себя, после чего извлек вешалку, повесил на нее в шкаф свой безупречно-белый пиджак, рядом перекинул через планку брюки. Потом с чистой совестью упал на кровать, глотнул из горлышка текилы и громко приказал:

– Включить объемный проектор! Архив фильмотеки!

Противоположный угол каюты исчез, вместо него появился покрытый множеством цветов зеленый луг, на заднем плане шелестел высокий кустарник, да несколько стройных деревьев, похожих на пирамидальные тополя, врезались высоко в изумрудное небо. На фоне всего этого повисли стандартные риски с надписями. Вот только ни единого знакомого значка среди букв Атлантида не разглядел.

– Э-э, что-нибудь историческое, – распорядился он. Высыпался длинный список названий, и археолог наугад приказал: – Седьмой сверху.

В углу каюты образовалась мастерская. Под негромкое пение обнаженный до пояса, серый в яблоках олим с одним обломанным рогом вытачивал что-то над верстаком. В «объемке» хорошо показывалось, как косточки раздвоенного копыта расходились, чтобы ухватить нужный предмет, плотно сходились, зажимая инструменты с короткими плоскими рукоятями. Олим пел и работал, пел и работал… Работал, и пел… Через четверть часа сюжет начал Атлантиде надоедать. Возможно, конечно, в углу происходило нечто сакрально-эпохальное. Например, престарелый олим из собственного рога вытачивал рукоять к сыновьему мечу или украшение на свадьбу дочери, но легенды этой планеты археолог знал слабо, а из «объемки» ни единого слова пока не прозвучало. И даже половина перелившийся из бутылки в желудок текилы не смогла сделать фильм интереснее.