Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой Страница 9

Я подхожу сзади к мужчине, стоящему под душем, смотрю, как струи воды катятся по его плечам, спине, спускаются на упругие ягодицы… Я кладу ему на спину ладони и чувствую горячую кожу, касаюсь ее губами и поворачиваю голову к зеркальной стене, подернутой туманом. Я вижу в отражении, как мужчина запрокидывает голову и закрывает большие синие глаза. Я прижимаюсь к нему всем телом, мои руки, огладив мощные плечи, ныряют под его руки и уже скользят по животу, поднимаются на грудь… А в зеркале я вижу, как возбужден его…

– Ой ты ж мамочки, – хрипло выдохнула я. – Мне нужна вода, холодная. А-а-а! – Мой визг отразился от стен и оглушил меня саму, потому что с потолка полилась ледяная вода. Система, чтоб ее!

– Инна! – Дверь открылась, и в проеме появился Рома, его физиономия была встревоженной, но, увидев мокрую курицу, то есть меня, облитую с ног до головы ледяной водой, развеселился. – Ты решила постирать одежду, заодно и помыться?

– Пошел вон, гуманоид! – Я с визгом пролетела мимо него, спасаясь от холодного душа, и забилась в угол, отчаянно стуча зубами.

– Система, выключить воду, – велел Рома и вернулся в каюту. – Раздевайся, – скомандовал мне.

– Аг-га, щ-щас, – отстучала я челюстями.

– Не глупи, ты мокрая. – Он улыбнулся и достал полотенце.

– Отвернись, – сурово велела я, выбираясь из своего угла.

– Я там уже все видел, – усмехнулся негодяй. – Мне все понравилось, не переживай.

– Урою, – мрачно пообещала я, и мужчина все-таки отвернулся, но его очередное хмыканье я все-таки расслышала.

Стянув мокрую одежду, я замоталась в полотенце и поискала глазами свою сумку. Рома, все так же не глядя на меня, достал мой багаж и положил рядом со мной.

– Одевайся, – милостиво разрешил он.

Я деловито рылась в сумке, ворча себе под нос о том, что бедную женщину лишили всего самого необходимого, вопрошая время от времени:

– И что мне надеть? Я же осталась голой!

Наконец нарыла спортивный костюм, к которому чудесно подходили белые тапочки, и это сарказм, если кто не понял, потому что белые тапочки вообще ни к чему не шли, даже не бежали. Распрямилась, рассматривая футболку с милой киской во всю грудь…

– Попалась, – промурлыкали мне в ухо, и я оказалась сжата в капкане весьма нескромных рук.

Не буду врать, екнуло, даже очень ощутимо так екнуло, и организм тут же отозвался сладкой истомой от предвкушения, но!..

– Грабли убрал, – велела я ледяным тоном. – Рома, я сказала!

Рома борзел. Полотенчико, так надежно, казалось бы, защищавшее мое тельце, предательски упало вниз, и белая девичья грудь крайне недвусмысленно скользнула в загребущие лапы инопланетного казановы. Его пальцы ласково скользнули по моментально напрягшимся соскам, и я закусила губу, чтобы не польстить аттарийскому самолюбию тихим стоном. Собрала волю в кулак, черт, кулак был до отвращения слаб, а воля упорно в него не лезла, но все же…

– Отпусти меня, – строго велела я.

– Ты этого действительно хочешь? – Обжигающие мужские губы проложили дорожку поцелуев от мочки уха до плеча.

– Я… – судорожно вздохнула, потому что губы были невероятно ласковыми, как и руки, чтоб его, – хочу…

– М-м? – вопросил синеглазый негодяй, возвращаясь к мочке уха, и чуть сжал ее губами.

– Тайлар Грейн, – приятный голос Системы ворвался в туманящееся сознание, которое никак не желало идти вразрез с нарастающим возбуждением, – командир Ардэн приглашает вас и вашу гостью на совместный ужин в своей каюте.

Рык, вырвавшийся из груди Ромы, напоминал рев обломанного самца гориллы. Еще бы, его намерения недвусмысленно упирались мне в спину. Воспользовавшись заминкой, я вывернулась из рук синеглазого и оценила… крота. Мли-ин, мои подозрения показались крайне нелепы – и там он был хорош тоже. И сверху, и снизу, и все работало. Так и хотелось пробежаться кончиками пальцев по его шелковистой «шкурке». «А как ходит твой поршень?» Мама моя, даже дыхание перехватило от захлестнувшей фантазии, как он будет ТАМ ходить.

– Тайлар Грейн, – напомнила о себе Система.

– Мы скоро будем, – скрипнув зубами, ответил Рома. – Прости, милая, нам придется идти.

– Конечно-конечно, – живо согласилась я, пятясь от синеглазого. – Без проблем.

Он окинул меня тяжелым взглядом, вздохнул и пошел одеваться. Я же спешно нырнула в сумку. Раз ужин с командиром, значит, спортивный костюм – моветон. И достала платье. Короткое такое, обтягивающее фигуру, как чулок, и с открытой спиной, очень открытой, по самое не балуй. Ну, я готовилась к томным вечерам в баре, которые мне обещала реклама турбазы. Только волосы мокрые, ни грамма косметики и… белые тапочки. А были туфли, были! Как раз под это платье. Уроды. От обиды враз схлынули все остатки возбуждения, и я зло посмотрела на Рому.

Он уже оделся и теперь красовался в свежем комбезе цвета хаки. У-у, нелюдь.

– Волосы можешь высушить в душевой, просто прикажи подать теплый воздух, – порекомендовал Роман.

В душевую я входила с опаской. На зеркальную стену вообще старалась не глядеть.

– Система, мне бы теплый воздух, – осторожно попросила я.

Фен во всю душевую впечатлил. Самое удивительное, что ощущения сухости кожи после такой сушки даже не возникло. Да и волосы оказались на удивление мягкими и приятными. Выходила из душевой я уже в платье, потому что машинально утащила его вместе с собой, а вот нижнего белья под ним не было. А почему? А потому что – уроды! Трусы-то сперли, оставив мне одну пару шортиков, а их я выкупала под холодным душем. От осознания собственной развратности я почувствовала новый прилив жара внизу живота, да еще и оценивающий взгляд Ромы подлил масла в огонь моего состояния. Но я воинственно натянула свои тапочки, разом растеряв все ощущение роковой женщины, поправила волосы и шагнула к двери.

– Инна, ты очень красивая, – сказал мне синеглазый сожитель.

– Идем уже, – проворчала я, скрывая за неприветливостью то, что комплимент достиг цели.

Каюта командира «Гордости Аттарии» оказалась трехкомнатной квартирой, и немаленькой. В гостиной, как я окрестила помещение, где стоял стол, уже находились другие приглашенные. Должно быть, корабельная элита. Присутствовали на званом ужине только военные и ученые, знание – сила, а цвета комбинезонов я усвоила сразу. Наше с Ромой появление привлекло внимание, вернее, мое. Из четырех женщин, находившихся в командирской каюте, я была единственная в платье. И, судя по вытянувшимся лицам всех присутствующих, подобного на их планете не носили. Совершенно спокойно принял мой наряд только Рома – ему он вообще понравился, потому что по дороге сюда этот озабоченный бабуин то и дело поглаживал то обнаженную спину, то пониже ее. Я шипела, он получал удовольствие. Я же говорю – извращенец.

Вторым, кто не впал в продолжительный офигей, был хозяин каюты. Он с заметным интересом оглядел меня с ног до головы, затем окинул быстрым взглядом своих гостей, и на губах правильной формы появилась ироничная, почти издевательская ухмылка.

– Добрый вечер, дамы и господа, – я старалась быть вежливой.

– Приятного вечера, – ответил Ардэн и сделал приглашающий жест.

Я подняла взгляд на Рому и отметила, что он хмурится. Причина такой перемены в настроении стала понятна быстро. Дело в том, что нам предназначались места в разных концах стола. Пустовал стул рядом с командиром, и это было явно место первого помощника. И на другом конце стола, как раз напротив самого Ардэна. Я нахмурилась вместе с Ромой. Во-первых, мой синеглазик уже как-то стал мне почти родным – все-таки он единственный, кого я более-менее узнала… и это я не говорю о том, что он видел меня голой, как и я его. Остальных же видела в первый раз, и дружелюбия в их взглядах было мало. А во-вторых, ехидная рожа командира «Гордости Аттарии» не способствовала правильному пищеварению.

– Ну, что же вы встали? – фальшиво изумился главенствующая на корабле язва. – Проходите. Место для твоей гостьи, Грейн, приготовили…

– Спутницы, тайлар Ардэн, – сухо ответил Рома. – Тайлари Журавлева – моя спутница и как спутница должна сидеть рядом со мной. Этикет вы еще должны помнить по Военной академии и урокам вашего наставника.

Речь моего сожителя почему-то произвела эффект разорвавшейся бомбы. Мужчины поперхнулись, женщины изменились в лице. Одна так вообще брезгливо фыркнула. Меня это завело. Хрен его знает, кто такая эта таинственная тайлари, но моя рабоче-крестьянская кровь вскипела в жилах. Не для того мой прадед Зимний брал, чтобы на меня, как на галактический отброс, смотрело это инопланетянское снобье.

– Роман, – позвала я, – а в вашем продвинутом мире здороваться не приучены? Или я им личиком не вышла?

– Приучены, – усмехнулся синеглазый. – И личико у тебя замечательное.