Андрей Ливадный - Мост через бездну Страница 9

Хотя последнее замечание справедливо лишь для корпоративных сетей, – стоило потянуться дальше, скользнуть за пределы рабочего пространства на необъятный простор Интерстара, и тут же исчезала четкость, – общечеловеческая сеть бурлила страстями, поражала своим разнообразием, пугала даже опытных пользователей своей бесконечностью.

Да, Интерстар непредсказуем, как и мы сами, его создавшие– мимолетом подумала она, настраивая доставленный Раушевым стек-голограф; затем мысленно проверила, заперта ли дверь и откинулась в кресле, контролируя сеть и одновременно вспоминая утренние события…

…День начиналось как обычно: по-деловому, радостно. Ничто не омрачало настроения, не предвещало неприятностей или хуже того – беды. Как правило, Селена вставала за полтора часа до начала работы, не спеша завтракала, приводила себя в порядок, одновременно слушая музыку и размышляя, чем бы сегодня порадовать любимого?

Это утренний ритуал стал для нее настоящим открытием, ранним предвкушением назначенного на вечер свидания, к которому готовишься как к празднику, заряжая себя на целый день хорошим настроением. Оказывается, делать подарки не менее приятно, чем получать их.

Счастье любить и быть любимой…

Допив кофе, она закрыла глаза.

На розоватом фоне смеженных век промелькнул визуальный фантом: словно радуга рассыпалась на спектральные полосы, – так ее разум реагировал на стремительное, спрессованное в наносекунды движение через каналы гиперсферной частоты… и чудо – перед ней открылась знакомая лесная поляна.

Нежно улыбаясь, она повернула голову, еще не решив, где положить приготовленный подарок.

Мгновение спустя взгляд буквально напоролся на сломанную ветку.

Толстый сосновый сук был переломлен посередине, он бросался в глаза, казался белым, как человеческая кость, и Селена едва сдержала машинальный вскрик.

Рассудок тут же затопило чувство тревоги. Ощущение счастья, грубо оборванное на полуноте, застыло в груди глухим комком какой-то детской, горькой обиды.

Он не мог сделать этого.

Значит, тут был кто-то чужой?

У Селены оставалось очень мало времени, ведь она рассчитывала провести тут всего минуту, не больше. Все что она могла сейчас – это вобрать взглядом нарушенную гармонию и унести с собой визуальный образ, вместе с саднящим чувством разрастающейся тревоги.

…Половину рабочего дня мысль о сломанной ветке не шла из головы, вконец измучив рассудок. В очередной раз сверившись с внутренним ощущением времени она подумала: как бесконечно долго тянется сегодня день.

Бездействие и неизвестность не давали сосредоточиться, мешали работать, но как проверить увиденное? Кибернетические модули, подключаемые к имплантам хранились тут, на работе, и во время утреннего визита она воспринимала киберпространство на уровне обычного пользователя, и могла ошибиться? Человек все же не машина, да и фантомные миры иногда демонстрируют локальную нестабильность, способную принимать самые разнообразные формы.

Может быть тревога беспочвенна?

Нет… Опыт подсказывал – нет. Случилось что-то нехорошее.

Какая мука для мнемоника: ощущать опасность и не иметь возможности немедленно вычислить ее источник, или хотя бы убедиться в справедливости своих подозрений. Если добавить сюда личный мотив, далекий от корпоративного образа мышления, то состояние Селены можно было понять. Для специалиста ее уровня такой, казалось бы незначительный диссонанс в тщательно запрограммированной гармонии фантомного мира, как грубо сломанный сук являлся вопиющим признаком грубого вторжения, и на это знание болезненно накладывалась тревога за единственного человека, который был по-настоящему дорог ей.

Если бы утреннее происшествие оказалось напрямую связано с ее работой на корпорацию, вопрос решался бы просто, но кто позволит ей заниматься личными делами, находясь на службе?

Хотя… на несколько секунд покинуть зону виртуальной ответственности она могла, для этого хватит и опыта, и сил… но как задействовать оборудование, информация с которого централизовано поступала к кибернетической системе уровня в режиме он-лайн?

Селена не долго размышляла над данным вопросом.

Выход был.

Человек, остается человеком, и имплантированные нейромодули ни коим образом не подразумевали, а тем более не гарантировали, что мозг мнемоника станет работать адекватно электронной машине. Она могла осуществить проверку, представив реально совершенное действие, как постороннюю мысль, промелькнувшую в сознании. Такая «рассеянность» конечно, не приветствовалась, но прощалась. Оставался лишь один вопрос: где взять локальное, обособленное от сети устройство, для сохранения полученной информации?

Мысль о стек-голографе, которые зафиксирует данные, снятые с ее зрительного нерва, пришла, как озарение. Это был идеальный вариант.

Она взглянула на устройство, доставленное Раушевым, и мысленно сосредоточилась, готовясь осуществить задуманное…

…Проконтролировав информационные потоки, Селена отправила короткий мысленный отчет о состоянии вверенных ее попечению каналов связи, и ее сознание стремительно рванулось по знакомому пути. Связь через станции ГЧ происходила мгновенно, и секунду спустя перед ней распахнулся знакомый пейзаж лесной поляны по которой, образуя маленькую запруду, бежал прозрачный ручей.

Сейчас на нее работал локальный участок корпоративной сети, и Селена одним пристальным взглядом охватила все пространство поляны, одновременно сравнивая ее с заранее записанной матрицей.

Вот она – сломанная ветка.

Явный след чужого присутствия. Кто-то побывал тут, не далее как этой ночью, причем взлом закрытого фантомного мира был осуществлен с грубой, наглой самоуверенностью.

Теперь, обладая всем набором сканирующего оборудования, она ясно различила, что сломанная ветка – это не «баг»*, а следствие нарушения границ виртуального мира. Программа защиты от несанкционированного доступа оставила этот знак, чтобы обратить внимание хозяина на факт вторжения.

Отключение…

…Она открыла глаза.

В объеме голографической проекции застыло изображение, снятое с нейронов ее зрительного нерва. Все совпадало, до мелочей…

Селена вновь потянулась в киберпространство, быстро, со знанием дела навела порядок, удалив всю информацию о своем несанкционированном выходе в Интерстар.

Теперь нужно быстро проанализировать изображение и очистить память стек-голографа.

Интересно, зачем ей понадобился стек? – Подумал Раушев, возвращаясь в комнату охраны.

Ему бы отмахнуться от промелькнувшей мысли, тем более что выполнять требования сотрудников уровня с ограниченным доступом на самом деле являлось его прямой обязанностью.

Проблемы заключалась в том, что, Сергея откровенно задевало такое положение вещей. Видимо при назначении на должность кто-то невнимательно изучил психологическую карту Раушева, иначе его бы определили на менее ответственный пост. На любом другом уровне властные полномочия дежурного охранника были ощутимы: находясь этажом ниже или выше, болезненное самолюбие Раушева находило бы удовлетворение в незначительных преимуществах перед обычными сотрудниками, здесь же ситуация менялась ровно наоборот, – желая сузить круг лиц, так или иначе связанных с секретной деятельностью, руководители совместили должность охранника с обязанностями посыльного.

Два десятка человек, работающих в кабинетах секретного уровня, не имели права покидать отведенные им помещения, а их график был составлен таким образом, что, приходя на работу и покидая ее, они не сталкивались друг с другом. Единственное, что никак не хотело вписываться в эту простую, но эффективную систему безопасности было болезненное самолюбие Сергея Раушева. Слабо разбираясь в вопросах прогрессивной имплантации, он презрительно считал мнемоников монстрами, которых создавали в нейрохирургических клиниках корпорации. Это ложное впечатление постоянно подпитывалось подчеркнутой холодностью, с которой сотрудники сектора относились к нему, – простому охраннику. Раушеву было невдомек, что их сдержанность, которую он принимал за надменность, являлась следствием многолетних тренировок, и текущей специфики работы, когда любое, даже самое незначительное отклонение от душевного равновесия могло привести к серьезным последствиям.

Вне работы они становились обычными людьми, но Сергей уже не воспринимал этого: проследив взглядом за очередным, покидающим свой кабинет сотрудником, он видел лишь холодное сосредоточенное лицо, да погруженный в себя взгляд, который частенько скользил по нему, не замечая, словно по предмету меблировки.