Айзек Азимов - Звезды как пыль (пер. И.Ткач) Страница 9

Только Родия оставалась стабильной под управлением династии Хинриадов. Весьма вероятно, что на протяжении еще одного столетия возникла бы мощная Затуманная империя, если бы не появились тираниты, проделавшие эту работу за десять лет.

И вновь ирония судьбы заключалась в том, что это были именно тираниты.

Ведь на протяжении семисот лет своего существования Тиран еле удерживал ненадежную автономию, и то в основном благодаря бесплодности планеты, которая из-за недостатка воды представляла собой почти сплошную пустыню.

Но даже после прихода тиранитов Директорат Родии сохранился; мало того, он даже вырос. Хинриады были популярны в народе, поэтому с их помощью поддерживать порядок было нетрудно. Пока тиранитам исправно платили дань, их не волновало, кто формально считается правителем.

Разумеется, Правители не были прежними Хинриадами. Раньше Правителя выбирали внутри семейного клана, стараясь возвести на престол самого способного, С той же целью всячески приветствовалось усыновление.

Но теперь на выборы влияли тираниты, и поэтому двадцать лет назад Правителем был избран Хинрик, пятый носитель этого имени. Для тиранитов это был наилучший вариант.

Во время своего избрания Хинрик был красив, да и теперь, когда он обращался к Совету Родии, его внешность производила впечатление. Пусть волосы у него слегка поседели, зато усы оставались на удивление черными, как глаза его дочери.

Сейчас он смотрел на дочь, а она была в ярости. Всего на два дюйма ниже Правителя, которому до шести футов не хватало двух дюймов, черноглазая и черноволосая, она была прекрасна и в гневе.

– Я этого не сделаю! Я не могу это сделать! – упорствовала непокорная дочь.

– Но, Арта, это неразумно, – уговаривал Хинрик. – Что я могу сделать? В моем положении просто нет другого выхода.

– Если бы мама была жива, она нашла бы выход! Арта топнула ногой. Полное ее имя было Артемизия – королевское имя, которое носила по крайней мере одна представительница из каждого поколения.

– Да, несомненно. Да покоится ее душа с миром! Какая женщина была твоя мать! Иногда мне кажется, что ты ее копия и в тебе нет от меня ничего. Но, Арта, ты ведь даже не дала ему возможности завоевать себя! А потом, в каждом положении есть свои выгодные стороны…

– Да? И какие же, например?

– Ну например…

Хинрик сделал рукой неопределенный жест, подумал немного и сдался. Он подошел к дочери и хотел положить ей руку на плечо, но она отшатнулась так, что ее свободное алое платье взметнулось от резкого движения.

– Я провела с ним вечер, – с горечью сказала она. – Он попытался поцеловать меня. Это отвратительно!

– Но все целуются, дорогая! Так было и во времена твоей бабушки. Поцелуй – это ерунда, сущая ерунда. Молодая кровь, Арта, молодая кровь!

– Молодая кровь? К дьяволу! За последние пятнадцать лет этот ужасный уродец имел молодую кровь лишь однажды – когда ему сделали переливание. Он четыре дюйма ниже меня, отец! Как мне показываться в обществе с пигмеем?

– Он значительный человек. Очень значительный!

– Это не добавляет ни одного дюйма к его росту. Он кривоногий, как все они, и у него воняет изо рта.

– Воняет изо рта?

Артемизия сморщила носик:

– Вот именно, воняет. Просто смердит. Мне это не понравилось. Я так ему и сказала.

У Хинрика отвисла челюсть. Постояв так пару, секунд, он хрипло прошептал:

– Ты сказала ему об этом? Ты сказала, что высокий представитель Королевского Дворца в Тиране имеет неприятную личную особенность?

– Конечно, имеет! Ты знаешь, у меня есть нос! Поэтому, когда он приблизился ко мне, я его оттолкнула. Ну и видик же был у него! Представляешь, лежит себе на спине, как жук, и дрыгает в воздухе ногами!

Арта увлеченно жестикулировала, описывая эту сцену, но Хинрик уже ничего не видел. Он со стоном согнул плечи, закрыв лицо руками. Потом сквозь пальцы жалобно взглянул на дочь.

– Что же теперь будет? Как ты могла так поступить?

– Ничего я этим не добилась. Знаешь, что он сказал? Нет, ты представляешь, что он сказал?! Это было последней каплей! Я поняла, что не вынесла бы этого человека, даже если бы он был десяти футов ростом.

– И… и что же он сказал?

– Он сказал… Держись за что-нибудь, отец! Он сказал: «Ха! Горячая девушка! Такой мне она нравится еще больше». Двое слуг помогли ему встать на ноги. Больше он не пытался дышать мне в лицо.

Хинрик согнулся в кресле, наклонившись вперед, и уставился на Артемизию.

– Ты ведь выйдешь за него? Не стоит относиться к этому слишком серьезно. Почему бы ради политической выгоды…

Что значит «несерьезно», отец? Скрестить пальцы левой руки, подписывая брачный контракт?

Хинрик выглядел смущенным.

– Конечно, нет. Что это даст? Скрещенные пальцы не отразятся на законности брачного контракта… Ну, Арта, я удивлен твоей непонятливостью.

– Тогда что ты имеешь в виду? – вздохнула Артемизия.

– Что я имею в виду? Ты меня совсем запутала. Я не могу заниматься делом, когда ты со мной споришь… О чем это я говорил?

– О моем замужестве. Вспомнил?

– Ах да. Я говорил, что ты не должна относиться к этому слишком серьезно.

– Значит, я могу завести любовника?

Хинрик фыркнул, потом нахмурился:

– Арта, мы с матерью воспитывали тебя скромной, сдержанной девушкой, Как ты можешь говорить такие вещи? Стыдно!

– Но разве ты не это имел в виду?

– Я могу так говорить! Я мужчина и взрослый человек. Но девушкам негоже такое повторять.

– Пусть так. Однако, если меня принуждают выйти замуж: по политическим мотивам, я, вероятно, все-таки заведу любовника. Всему есть предел. – Она уперлась кулаками в бедра, пелерина скользнула вниз, обнажив загорелые плечи и округлые руки. – Но что мне делать, когда я останусь с ним наедине? Он же будет моим мужем, а мне противно даже думать об этом!

– Он стар, дорогая. Жизнь с ним будет недолгой.

– И на том спасибо, хотя как знать? Пять минут назад ты говорил, что у него молодая кровь. Помнишь?

Хинрик беспомощно развел руками:

– Арта, он тиранит, и весьма влиятельный. Он пользуется доверием при дворе Хана.

– Возможно, Хану нравится его запах. Наверное, он и сам вонючка.

Рот Хинрика от ужаса округлился в виде буквы «О».Он невольно оглянулся, потом хрипло сказал:

– Никогда не повторяй этого.

– Буду, если почувствую, что он воняет. У него было уже три жены. Я имею в виду не Хана, а своего жениха, – предупредила Артемизия возражения отца.

– Но они мертвы, – сказал отец. – Арта, их уже нет в живых. Не думай об этом. Неужели ты считаешь, что я выдам свою дочь за многоженца? Мы попросили его показать документы. Он женился последовательно, а не одновременно, и теперь они мертвы, совершенно мертвы, все три.

– Неудивительно.

– Нет, я этого не вынесу. – Хинрик сделал последнее усилие: – Арта, приходится платить за право быть членом семьи Хинриадов и дочерью Правителя.

– Я никого не просила об этом.

– Но тут уж ничего не поделаешь. Вся история Галактики, Арта, показывает, что государственные интересы, безопасность планет и их народов требуют… э-э…

– Чтобы бедная девушка продавала себя?

– О, какая вульгарщина! Когда-нибудь, вот увидишь, когда-нибудь ты выдашь что-то вроде этого при всем народе.

– Однако по сути я совершенно права. И я скорее умру, чем пойду на это.

Правитель вскочил и протянул к Артемизии руки. Губы его дрожали, но он не говорил ни слова. Она в слезах подбежала к нему и отчаянно обняла.

– Я не могу, папа, не заставляй меня! Он неуклюже погладил ее по спине.

– Но если ты не согласишься, подумай, что может произойти. Тираниты будут недовольны. Они сместят меня, посадят в тюрьму, может быть, даже каз… – Он поперхнулся и сглотнул остаток слова. – Настали тяжелые времена, Арта. Ранчера Вайдемоса приговорили на прошлой неделе. Я думаю, он уже казнен. Ты помнишь его, Арта? Он был у нас при дворе полгода назад. Высокий человек с круглой головой и глубоко посаженными глазами. Вначале ты его даже испугалась.

– Помню.

– Да, скорее всего, он мертв. Кто знает, может быть, следующая очередь за мной? Твой бедный, беззащитный старенький папа… Плохие времена! Ранчер был у нас при дворе, а это очень подозрительно.

Она отодвинулась от него.

– Почему подозрительно? Ты ведь не был связан с ним?

– Я? Конечно, нет. Но если мы открыто оскорбим Хана Тиранитского отказом его фавориту, они могут подумать что угодно…

Речь Хинрика была прервана гудением сигнала связи. Он беспокойно заерзал.

– Я поговорю из своей комнаты, а ты отдыхай. Поспав, ты почувствуешь себя лучше. Сама увидишь. Сейчас ты немного взвинчена.

Артемизия посмотрела ему вслед и нахмурилась. Лицо ее стало напряженно-задумчивым, и в течение минуты только легкое, в такт дыханию, волнение груди выдавало ее смятение.

В дверях послышались шаги. Она обернулась: