Денис Ватутин - Легенда вулкана Страница 9

— Хорошо. — Сил спорить у меня уже не было.

— С собой можете взять госпожу гида как представителя туристов, а о группе мы позаботимся.

От такой наглой откровенной диктатуры я просто растерялся: с самого начала мне весь этот официоз был не по душе — хотелось просто слиться с городом, забиться в угол и отдохнуть, чтобы не трогали: после всех передряг в нашей ситуации была жажда не привлекать к себе ни малейшего внимания, но за нас уже все решили. Давно уже решили…

И чтобы добить меня окончательно, Гас продолжил:

— Оружия с собой можете взять не больше одной единицы, а вот если сможете, наденьте что-нибудь вместо комбеза.

— Вы издеваетесь?! — невольно вырвалось у меня.

— Ничуть. — Гас вскинул брови: казалось, вся эта церемония его забавляет.

У меня в голове вращалось сразу множество идей, даже усталость и боль отошли на задний план. Нас хотят разделить с туристами, но зачем? Либо это просто пафос новых хозяев? А при чем тут мы?

— Учтите, — я нахмурил брови, — несмотря на все уважение и благодарность: если с группой в мое отсутствие произойдет хоть что-нибудь, я устрою тут такие народные волнения, что начнется революция! И уж конечно сразу доложу Совету Четырех Городов, который выдавал мне охотничью лицензию.

При последней фразе Гас нахмурился, а вместо него ответил Браун:

— Я понимаю, что вам нелегко пришлось, я прошу вас не нервничать — здесь вы в полной безопасности.

На слове «полной» он сделал явный акцент, и я понял, что препираться бессмысленно. Очень трудно человеку, привыкшему к агрессии со стороны, воспринимать в розовом свете любое направленное к себе благодушие. Да и отказываться от гостеприимства было на Марсе признаком дурного тона.

Я попытался изобразить на лице улыбку, но, судя по зрителям, вышло неубедительно.

— Еще раз спасибо за такой теплый прием, — сказал я, разглядывая их лица. — Надеюсь, вы не обижаетесь на мою излишнюю подозрительность?

— Конечно же нет, — сказал Гас. — Мы видим, что вы вымотались, это вы нас извините, что пристаем с нашей светской программой. Просто господин губернатор очень хотел вашего присутствия с госпожой гидом.

— Я понял, — кивнул я, — мы обязательно придем.

— Доброго вам отдыха!

Браун приказал водителю ехать, и броневик с утробным рыком, выпустив облако черного дыма, рванул по опустевшей улице дальше, а я поспешил в гараж.

В гараже было шумно: там дежурили двое рабочих в спецовках, которые помогали привязывать и треножить дромадеров, раздавали корм. Туристы рылись в рюкзаках и седельных сумках. Некоторые пытались выяснить у рабочих, где туалет и ванна. По стенам слышалось ровное гудение генераторных отсеков.

Затем организованной толпой, грохоча тяжелыми сапогами по железным ступенькам, мы поднялись по винтовой лестнице в центре гаража. Лифта хоть не было — это меня как-то утешало. Один из людей Брауна остался снизу, двое пошли вперед.

На втором этаже был круглый холл, облицованный бежевым пластиком, с которым контрастировали грубо сваренные из стальных реек скамейки и стулья. Справа от лестницы стояла конторка из приспособленного компьютерного стола, с настоящим портье!

Это была молодая короткостриженая девушка с темно-русыми волосами и слегка рябой кожей лица, но в целом миловидная. Одета она была в узкое и короткое оранжевое платье, явно перешитое из комбинезона.

Она окинула нашу толпу внимательными карими глазами.

— Вот, Элли, — хрипловато протянул ополченец со шрамом, — надо постояльцев распределить. Приказ губернатора. Мы с тобой сегодня дежурим.

— Сейчас! — низким голосом ответила девушка. — Всем нужно зарегистрироваться.

Боже! Эта игра в цивилизацию так не шла, на мой взгляд, Персеполису. Хотя мне, как и всем остальным, наверное, хотелось просто банально упасть на койку и уснуть, да и рана стала простреливать в ритме пульса.

В общем, битый час мы всей группой старательно изображали из себя настоящих зомби, придерживая веки слабеющими пальцами. Комнаты были двухместные, но все уже распределялись не глядя. Я подошел к Ирине и просто поставил ее перед фактом, без особых церемоний:

— Я посплю в твоем номере, мне так спокойнее будит.

Она взглянула на меня мутноватыми от усталости глазами, отчего они казались двумя глубокими подводными пещерами.

— Хорошо, — пробормотала она и вдруг засуетилась, что-то разыскивая в своем рюкзаке.

Душевые кабины были отдельно, в южной части холла, и туда немедленно выстроилась очередь. Но, несмотря ни на что, это оказался настоящий рай. Вода была чуть теплая, попахивала трубами и химикатами, но она расслабляла и очищала. Я наплевал даже на рану, хоть это и опасно, но я попытался обернуть ее целлофановым пакетом. Плечо уже прихватилось снаружи.

Плохо помню все детали. Всем были розданы портативные сигнализации с датчиками движения, и как-то неожиданно холл опустел.

Я успел перекинуться парой фраз только с Йоргеном и Сибиллой, а рядом стоял Сенька и вовсю расхваливал местный сервис, обращаясь то ли к нам, то ли в пустоту.

Мои благороднейшие эсквайры разделили мое беспокойство по поводу навязчивого приглашения к губернатору вдвоем с Ириной.

— Да забей, не ходи, — махнул рукой Йорген.

— Надо быть в курсе, что тут творится, — ответил я. — Да и дело у меня кой-какое есть…

— Ты смотри, деловой, не перестарайся, — ухмыльнулся устало Йорген.

— Да уж постараюсь, — в тон ему ответил я.

Потом мы пошли с Ириной в выделенную нам комнату с номером «12». Комната была небольшой. Я запер дверь, проверил окна, проверил койки и столик, стоящий возле окна, между койками. Посмотрел вентиляцию, рукомойник и туалетную кабинку, все, на что хватило сил, — ничего подозрительного не бросилось в глаза.

Ирина тем временем переоделась, сложила комбез и постелила себе и мне настоящие простыни! Были какие-то синтепоновые одеяла, но я взял свое походное, шерстяное. Прилепив на дверь сигналку, я со словами «ну наконец-то» как подкошенный рухнул на постель и почти сразу уснул, успев только снять комбез и положить на стол автомат.

Ирина еще что-то говорила… гладила меня… задирала мне водолазку на спине и мазала ноющий синяк чем-то прохладным… потом ногу… но я уже проваливался в бесконечную сладостную пучину долгожданного сна…

— Цель полета на Марс? — требовательно спросил голос из темноты.

— Завоевание галактики…

— Что?!

— Стать добровольным членом общества Первой Колонии Марса, — ответил я, двигая желваками.

Комната была темной, и, кроме орехового бюро и старомодной настольной лампы, в ней почти ничего не было. За окном стоял поздний сырой осенний вечер.

Яркий конус света падал на столешницу, скрывая за собой в полутьме лицо вопрошающего.

Я сидел в неудобном скрипучем кресле, и что-то довольно чувствительно упиралось мне в задницу, как я ни ерзал. Наверное, это нарочно так сделали, чтобы посетитель нервничал, не мог сосредоточиться и выкладывал всю подноготную…

— Почему вы решили стать добровольным колонистом? Членам вашей семьи нужны социальные льготы? Или вы романтик?

Слова, доносящиеся с другой стороны луча лампы, были низкого тембра и почти без интонаций. Это тоже делалось специально, чтобы человек не вел беседу с неким персонажем, другим собеседником, а как бы разговаривал сам с собой, отвечая на возникающие в голове мысли.

— Скорее романтик: у меня нет семьи.

— Не женаты?

— Разведен.

— Понятно… — Возникла небольшая пауза, как передышка между раундами боксерского поединка. — Боюсь вас огорчить, но то, что вы увидите там, вряд ли вызовет у вас восторг. Марс не для романтиков, скорее для прагматиков или маньяков — там еще почти ничего нет, там каждый волен быть в том виде, который естественен для его натуры. Этакое зеркало, что ли. Типа Дикого Запада, только хуже, рафинированней… Там побеждает сила, а не идеи: людям там — не до идей, молодой человек.

Все-таки прокололся, выдал парочку персонифицирующих оценок! Обозначил свой возраст и отношение… да и интонации эти…

— Я согласен с вами. — Я сделал маневр уклонения и прикрылся левой. — Но на Земле у меня не осталось ничего такого, о чем я мог бы пожалеть, так что у меня особо нет вариантов…

— Надежда на изменение жизни — совсем не то что надежда на изменение мира вокруг. — Он мягко пытался теснить меня в угол, но я заметил этот ход. — На Земле вы еще сможете спрятаться, найти свою отдушину, свой микросоциум, а там вас переделают под обстановку, и прикрыться там нечем. Вы будете отсчитывать сол за солом унылого и кровавого календаря…

— В том-то и дело, — я совершил грубоватый, но мощный выпад, — мне не нужны эти микрополочки, я хочу жить в равномерном обществе, пусть оно даже и примитивно и жестоко…