Елена Первушина - Жертва Страница 9

– Как много актёров! – воскликнула Рея. – Это пьеса про любовь толп народа к вождю?

– Это пьеса просто про любовь, – ответила Лив. – Она называется «Муж, жена и друг». А сцена организована так, чтобы показать, что в каждом действии пьесы уже содержатся все последующие, как семечки в плоде. А в каждом семечке – снова семечко.

– Неудачная метафора, – сказала Рея.

– Да, – признала Лив. – Но ты поняла. Видишь, на первом плане сцена в очая, доме гейко, где герой и героиня знакомятся друг с другом. Следующая сцена – в лодке, где герой просит героиню выйти за него замуж. Дальше, – она указала в конец зала, куда свет фонарей почти не доставал, – сцена в доме героев, они принимают друга, который приходит поздравить их с Новым годом. Ленты, лежащие на сцене, отделяют один эпизод от другого. Пока их не уберут, эта часть действия считается несуществующей. Точнее, существующей в потенции.

– И поэтому играет столько народа?

– Да. Вот эти трое играют влюблённых и их друга, когда они встретились в очая. Вот эти двое – влюблённых, которые катались на лодке.

– Но ведь там другие люди!

– Но ведь и настоящие люди меняются с каждым пережитым действием… Конечно, это немного грубоватый способ показать… Но ведь у нас любительский театр. Ладно, я пойду. Я играю Судьбу в последней сцене.

– Погоди! – Рея ухватила её за рукав. – А где же зрители?

– Зрители появятся, – улыбнулась Лив. – Сиди и наслаждайся.

И она ушла, мгновенно затерявшись в темноте.

Рея присела на скрипучие тростниковые подушки, валявшиеся на полу там, где должен быть зрительный зал. Прозвучал перезвон колокольчиков, послышался перебор струн японской лютни, и актёры задвигались. Это была пантомима. Двое приятелей, развалившись на подушках, требовали выпить. Служанка поднесла им саке на подносе и подала с низким поклоном. Появилась гейко с выбеленным мукой лицом – словно в белой маске. Тоже поклонилась гостям, церемонно положив перед ними веер, потом вскочила, принялась танцевать. Приятели толкали друг друга в бока, отпускали пьяные шуточки. Один из них встал, пошатываясь, и попытался танцевать вместе с гейко, но ноги его заплетались, и он тут же свалился. Музыка оборвалась. Второй мужчина, не такой пьяный, принялся оттаскивать товарища, а гейко осторожно подняла с полу сломанный веер. По её движениям было понятно, что это очень дорогая для неё вещь. Мужчина увидел её горе, подошёл, стал извиняться, а она вдруг упала ему на грудь и совсем не по-японски зарыдала, размазывая белую муку по лицу. Рея поняла, что у девушки жизнь давно не ладилась, и этот веер оказался последней каплей. Мужчина осторожно обнял её, похлопал по спине. Было видно, что ему неуютно, он не знал, как её утешить. Потом девушка в ужасе от того, что сорвала выступление, вырвалась из его объятий и убежала, подхватив с пола ленту. После этого она и двое мужчин спустились в зал и сели на подушки рядом с Реей – такие же молчаливые, неподвижные и сосредоточенные, как и до представления.

Теперь на первом плане была лодка, в которой сидели юноша и девушка. Между ними началась любовная сцена.

«То, что они ушли со сцены и стали зрителями, – подумала Рея, – значит, что, когда мы меняемся, наши я уходят в прошлое… Постой! Но ведь я тут с самого начала. Что же наделала Лив? Она нарочно?»

Последняя мысль обожгла Рею ужасом – иррациональным и чистым, какой бывает только во сне.

– Лив! – закричала она. – Лив, вернись! Ты же оставила меня в прошлом!

– Что орёшь? – пробормотала Лив, ворочаясь рядом и накручивая на себя одеяло. – Посттравматический синдром, да? – (У неё получилось «пставматиский»). – Жертва войны? И часто такое с тобой?

По голосу было ясно, что ответа она не ждёт.

Рея глубоко вздохнула и зарылась лицом в подушку. Ей было стыдно, и всё же она была чертовски рада, что странный театр оказался сном и можно проснуться.

18

Когда Рея просыпается в следующий раз, Лив нет в комнате. Рея идёт в ванную, затем одевается, заправляет постель. Минут через десять возвращается Лив.

– Есть новости от масов, – говорит она. – Но странные. Они сообщают сразу о трёх инородных объектах в болотах.

– О трёх? Что это значит?

Лив краснеет не хуже Евы. Рея удивлена – это редкий случай.

– Честно говоря… я не поняла, – признаётся Лив, словно отличница, которую поймали на списывании. – У масов очень слабые представления о земной технике, но они в этом никогда не сознаются и будут городить всякую поэтическую чушь. В любом случае до ближайшего объекта два дня пути.

– Тогда поехали скорее!

19

Снова они путешествуют на том же катере. Лив спешит, насколько это возможно, но в лесу нет расчищенных каналов и приходится пробираться осторожно, лавируя между стволами деревьев, выступающими из воды корнями и полузатопленными корягами.

Рея впервые за всю свою жизнь оказалась в лесу и чувствует себя неуютно, особенно когда думает, какое расстояние отделяет её от людей, способных в случае чего прийти на помощь, но старается не показывать этого, ей неудобно перед Лив.

Дни стоят солнечные, лес, вопреки ожиданиям, почти прозрачный: высокие стволы уходят в небо, и только на высоте выпускают короткие ветви, с которых непрерывно слетают тонкие зелёные листья, покрывающие ковром водную поверхность. Листопад продолжается днём и ночью, листья засыпают дно лодки, к утру они уже высыхают, начинают издавать пряный коричный запах. Лив использует их для растопки, когда разводит вечером костёр.

– Это осень? – спрашивает Рея.

– Нет, здесь, по сути, нет сезонов, приэкваториальная зона, – объясняет Лив. – Листья вырастают и отмирают непрерывно. За счёт этого обеспечивается доступ солнечных лучей к болотной воде.

– Тогда здесь должна быть очень плодородная почва, чтобы выдержать такой метаболизм.

– Так и есть. Водный слой составляет всего полметра-метр, а ниже – огромный слой полужидкого ила, деревья выбрасывают в него дополнительные корни. Там как раз самая жизнь – бактерии, моллюски, кишечнополостные, черви.

И действительно – Рея время от времени замечает в воде под лодкой гигантские тела, похожие на кольчатых червей. Эти кольца на мгновение показываются из ила и уходят в глубину. Тогда ей хочется покрепче схватиться за борт, а то и вообще пересесть с банки на дно лодки, чтобы не вылететь при резком повороте. Впрочем, Лив ведёт лодку очень осторожно, не подвергая пассажирку опасности.

Гораздо больше Рее нравятся белые ныряльщики. Когда стая в первый раз пристроилась к катеру, Рея поначалу приняла их за дельфинов. Но не успела она подумать о параллелизме развития живых форм на разных планетах, как «дельфины», прокатившись на кормовой волне, выскочили из воды, пробежали несколько секунд по поверхности, расправляя крылья и отталкиваясь перепончатыми лапами, взлетели и закувыркались в восходящих потоках воздуха, вспыхивая в солнечных лучах перламутровыми блёстками на кончиках крыльев. Рея заворожённо проводила их глазами. Не водные млекопитающие и даже не птицы – рукокрылые! Вот и рассуждай о параллелизме!

– Охотятся днём на донных обитателей, ночью – на насекомых, – объяснила Лив.

Водились здесь, по её словам, хищники и покрупнее, но они не показывались: днём их отпугивал шум мотора, ночью – костёр.

– У нас в универе был преподаватель техн, – рассказывала Лив, помешивая кашу в котелке. – И мы решили показать ему настоящую дикую жизнь. Повели в лес на окраине университетского городка. Такой весь из себя терраформированный. Здесь островок ельника, здесь – березняка, вдоль ручья – ивы и дикий лук, на реке – кувшинки, на опушках – яблони и грядки картофеля. Ну мы быстро место для пикника нашли, костёр развели, подберёзовиков набрали, лука надёргали, картофеля накопали. Картошку – в золу, грибы – на сковородку. Пива упаковку из-под куста выкопали – ту, что накануне прикопали. Он сидел-сидел, смотрел-смотрел и говорит: «А вы знаете, девчонки, я начинаю понимать, почему вы выиграли войну».

Рея смеётся и тут же думает: «Мы тут веселимся, а Ева там одна…» Но против своей воли начинает мурлыкать глупую песню, которую с большим успехом исполняли на капустниках в её университете:

«Ты с девушкой-аграриВ беду не попадёшь.Ты с девушкой-аграриВ лесу не заблудёшь…А жаль!..»

20

На следующий день к вечеру они добираются до первого пункта, обозначенного на карте у Лив. Найти «инородное тело» нетрудно. Деревья обломаны и повалены, словно по ним прошёлся гигантский серп. Сам серп от удара раскололся, и часть его рассыпалась в труху, но всё же остался достаточно большой оплавленный и обгоревший кусок, чтобы угадать изначальную форму «объекта» – огромное плоское вытянутое блюдо. Девушкам эта форма была знакома, они не раз видели такие, только гораздо меньшего размера, на атмосферных ботах. Рея и Лив воскликнули в один голос: