Андрей Крыжевский - Эвотон: трансформация Страница 9

Дети организованной колонной уже проходили через тринадцатый сектор, а Су Ливей дал знак украинцу о готовности покинуть занимаемые места. Андрей одобрительно кивнул и посмотрел вправо, туда, где остановившиеся ребята, жаждущие полюбоваться повтором, вызвали недовольство стюардов.

– Вел! – настороженно проговорила американка. – Кажется, я что-то услышала. Я перезвоню тебе.

– Диана, Диана! – закричал патриец, но было поздно: его возлюбленная отключилась.

Игрок гостевой команды сместился ближе к центру, готовясь сделать финт[6] и обставить вокруг пальца появившегося перед ним защитника. Последний, понимая важность эпизода и не желая отпустить соперника на рандеву с вратарём, совершил тактический фол,[7] прихватив чужую футболку. Арбитр свистнул, и образовавшаяся пауза позволила командам выплеснуть накопившиеся эмоции.

– Андрей! Я ухожу! Объясню позже! – вырвалось у Велфария. Мимо одессита словно пронёсся антиграв, который он так и не успел толком разглядеть. Через несколько секунд патрийца уже нигде не было видно…

Форвард хозяев подбежал к защитнику, который чуть было не вырвал у него ноги несколькими мгновениями ранее, и высказал всё, что он о нём думает. Арбитр немедленно подбежал к футболистам, которых уже разнимали подоспевшие игроки. Недовольные поведением защитника болельщики начали гудеть что есть силы. Арбитр достал жёлтую карточку и по очереди показал её двум спортсменам. Один из игроков самоуверенно установил мяч на точку, чтобы исполнить штрафной удар и попытаться перебросить его через стенку из футболистов команды хозяев. Трибуны загудели ещё сильнее, создавая невероятное давление.

– Готовы? – тихо спросил Су Ливей, не отрывая своего пристального взгляда от поля.

Андрей, Жан и Пётр встали. Футболист разбежался и ударил по мячу, который с подкруткой элегантным образом обогнул выстроенную голкипером стенку и вонзился в сетку ворот! Гостевой сектор закричал, радостно размахивая руками. Раздался хлопок. Андрей встревоженно повернул голову в сторону трибуны гостей: судя по всему, кто-то поджог петарду. Пошёл дым. Затем на том же месте раздался второй хлопок: теперь были отчётливо заметны признаки петард и прочих инструментов, которые обычно сопровождают жизнь фаната на трибунах. Группа из четырёх членов Мирового совета начала движение по направлению к проходу между секторами, чтобы запустить на свои места уже подошедших детей. Возле них остались лишь два стюарда, остальные начали стекаться со всех концов стадиона к гостевой зоне, чтобы успокоить многотысячную группу болельщиков.

Внезапно в голову Андрея врезался какой-то предмет вместе с шумом, который едва не разорвал его барабанные перепонки!.. Он провалился в темноту…

Сквозь гул в ушах, почти не слыша внешних звуков, я очнулся. Голова раскалывалась, а веки почти не слушались меня. Всё болело, особенно многочисленные ссадины и порезы на теле и на руках… Испытывая неприятные ощущения в районе левого виска, я дотронулся и отвёл кисть: вся мокрая, она стала красного цвета. Во рту преобладал неприятный металлический привкус.

Вокруг меня царил хаос. Где-то впереди что-то постоянно вспыхивало, мелькали какие-то силуэты. Только сейчас я начал различать непрекращающиеся выстрелы и взрывы. То ли от гранат, то ли от взрывчатки… Непонятно… Я попытался подняться. В этот момент кто-то набросился на меня и снова повалил на холодную поверхность.

– Стреляют с крыши. Несколько снайперов! – сказал знакомый голос, но звучащий совсем необычно. Не так, как я привык его слышать…

Нас надёжно прикрывали сиденья стадиона. Теперь силы вновь проснулись во мне и открылось второе дыхание. Я поднял голову и широко раскрыл глаза, чтобы окончательно избавиться от тумана в них. Меня придавил Пётр, то и дело выглядывающий из-за укрытия. Я от злости ударил кулаком одно из сидений.

– Тсс… – россиянин приставил палец к губам. – Ты слышишь?

Я прислушался: откуда-то доносилось хриплое дыхание. Дыхание через рот, когда человек от безысходности пытается втянуть больше воздуха, проходу которого в лёгкие мешает кровь. Не вставая полностью, мы направились в сторону прохода, где совсем недавно стояли дети. На полпути, когда сплошная стена из сидений в результате взрыва вынужденно закончилась, мы осторожно высунули головы. Перед нами был Жан! Его придавила часть крыши, свалившаяся на него и плотно вонзившая в тело то самое устройство, внешне напоминающее трость с шаром. Он до сих пор подавал признаки жизни, пытаясь дышать. Мои глаза налились слезами и одновременно яростью. Яростью, за которую меня никто не посмел бы упрекнуть! Яростью, которая полностью взяла под контроль мой разум и чувства! Я закричал и попытался броситься к французу, но Пётр меня задержал.

– Мы ему уже ничем не поможем, Андрей! Не высовывайся, мать твою! – его силы в этот момент не шли ни в какое сравнение с моими.

Хрип прекратился, как и звуки пальбы. Я облокотился спиной на сиденье и откинул голову назад, тяжело дыша. Затем бросил свой взгляд на ступени между секторами через проем в ряду. Там лежал ребёнок!

– О Боже! – крикнул я и бросился в открытое пространство. Я подбежал к мальчику, футболка которого пропиталась кровью, и быстро попытался найти пульс. Слава Богу! Его сердце хотело жить! Я привстал и устремил свой взгляд на двери, ведущие во внутренние помещения стадиона: наконец показались подоспевшие бойцы Совета. Их и меня разделяло несколько секунд бега, но мои руки уже начали махать, подзывая помощь. В следующий миг я почувствовал, словно раскалённый нож вошел в масло, – мою ногу задела плазма. Я не мог не закричать от испытанной боли и ужаса: мои глаза увидели открытую кость голени. Я свалился, но нашёл в себе силы закрыть своей спиной мальчика как нечто бесценное, ради чего стоит пожертвовать собой столько раз, сколько потребуется!.. Мой мозг снова начинал погружаться во тьму. Но я успел заметить, как передо мной появился мальчик. Он остановился и поднял свою руку, направленную куда-то в сторону футбольного поля. Радужные оболочки вокруг зрачков вспыхнули красными огнями! Он спас нас! Но что же он делает?! «Стреляют с крыши. Несколько снайперов!» – пронеслось у меня в голове отдалённым эхом. Снайперская пуля с брызгами крови попала ему в плечо. Ребёнок потерял равновесие и начал падать на спину. Его лицо не выражало никаких эмоций. Словно он всё знал. Именно в этот момент мальчика подхватил Пётр, находясь в прыжке. Первая пуля вошла ему в спину в районе лопаток! Не прошло и секунды, как вторая оторвала кусок шеи, а третья пришлась в затылок. Я попытался закричать! Я попытался встать! Я перевернулся! Но что же я, сукин сын, мог поделать?! Из-за моей спины пронеслось несколько снарядов из плазменного оружия по позициям на крыше стадиона. Преодолевая ступеньку за ступенькой, на меня с лицом, полным отчаянной ненависти и злости, мчался очередной убийца, уже приготовившийся выстрелить. Его пальцы держали плазму. Подонок остановился и при виде нас обоих удовлетворённо оскалился! Но это выражение лица стало последним в его жалкой жизни! Непрекращающаяся очередь из огнестрельного оружия замертво свалила его. Я увидел лицо Су Ливея, который отложил автомат в сторону и что-то кричал мне за спину! «Какой же я сукин сын! Политическая ответственность!.. Я предоставлю тебе все полномочия! Но чтобы ты пообещал: никто не выживет!»

ГЛАВА 2

Я стояла перед стеной белого цвета, но в чрезвычайно затемнённой комнате. Справа виднелись металлические полки или что-то типа шкафа без каких-либо боковых поверхностей, который плотно соприкасался со стеной. В нём аккуратно были сложены картонные ящики среднего размера. Встроенные в потолок лампы горели совсем тускло. Атмосфера в помещении характеризовалась крайней мрачностью, если бы не одно обстоятельство…

Пространство передо мной каждую секунду искривлялось, словно зазывая меня к себе, чтобы затянуть в нестабильность, сдавить, а затем порвать на кусочки. Стена, которая в один момент времени производила совершенно обычное впечатление, через мгновение внушала страх, увеличиваясь в размерах и приобретая выпуклость. Но стоило моргнуть глазами, превозмогая панику и неровное дыхание, как стена становилась меньше, натянув на себя пустоту.

Меня начало тошнить, и закружилась голова. Но я стояла неподвижно… Меня привлекало изображение планеты напротив меня. Оно находилось на стенке и странным образом подсвечивалось.

Я начала движение сквозь нестабильную ткань пространства по направлению к рисунку. Слева и справа от меня всё двигалось то увеличиваясь, то уменьшаясь. Но страх не контролировал меня, и я его полностью откинула. Иногда казалось, что моя кожа соприкасается с живой пустотой – настолько узким был коридор к стене.