Гниющий Змей. Книга 1 - Ксения Ахметшина Страница 10

Сидевший рядом Лисан вытаращился на старика и не моргал, даже про больную руку позабыл. Я нервно поёрзала. Сидеть здесь, посреди пропахшего можжевеловым дымом сада, в мокрой одёжке и перебирать босыми пальцами по каменной плите — всё это само по себе казалось заслуживающим хорошей истерики. Слушать же о том, что на самом деле всё гораздо хуже — для меня это уже слишком. Мне и так не сладко.

— Необходимы свежие исследования, — продолжал старик. — Мы должны разобраться, нет ли способа бороться с этой напастью эффективнее. Для этого необходимы опыты на живых образцах. Но нам даже трупы этих тварей не доверяют! Слишком опасно, говорят, овчинка не стоит выделки. Просто сжигают всё дотла, и поминай, как звали.

— Ну, если в нашем совете есть согласные с вами, почему бы не объединиться, да не основать какой-нибудь исследовательский центр на одном из мелких островов? — подал идею Лисан. — Их вокруг Сиарана полно. Большая часть пустует.

— Да, выдвигали такое предложение, — кивнул брат Алистер. — Только магистрат во главе с бургомистром категорически против. Не дают финансирования, боятся, что намагичите вы, чародеи, такого, что только боком выйдет. Да и кто будет поставлять образцы для исследований, если паладины не желают этим заниматься? Великий магистр убеждён в бесполезности наших затей, а переубедить этого упёртого вояку задачка не простая. Нет, дорогие мои, никто не хочет видеть проблему. Проще делать вид, что всё под контролем и можно спать спокойно.

К этому времени вернулся послушник Дуг и принёс поднос с глиняным чайником и чашками. Я узнала в этом наборе посуду с нашей кухни. На душе стало светлее. Прямо сейчас, там, за высоким забором, увитым плющом, меня ждут, обо мне пекутся.

Вкус мятного чая помог взбодриться, а вскоре паладины вытащили во двор свою добычу, завёрнутую в ткань с магическими символами, видимо, не позволяющими заразе просачиваться наружу. Адан и остальные не выглядели испачкавшимися, хотя брат протирал лезвие меча тряпочкой, которую для него смочил один из чистильщиков. Всех троих тут же окурили можжевеловым дымом.

Вскоре к вынесенному ими кулю добавился ещё один — длинный. Тело господина Даттона кремируют, как полагается в таких случаях. Вот только что станет с его прахом? Наверное, просто сразу развеют, ведь у него не осталось родственников, чтобы забрать останки. Ну, может, отправят в городской колумбарий, всё же он был почётным жителем, не плебейского происхождения, да в придачу защищал империю в эпоху её падения. Наверняка там имеется семейная ниша, где уже обрели покой его близкие.

Кружка согревала ладони, а мысли неизбежно возвращались к событиям девятилетней давности. Мне тогда было только десять, Адану — четырнадцать. Летняя жара гнала мальчишек купаться в реке. Не в одной из тех, что протекают через Марону, частично уходя в коллекторы. Воды этих скорее напоминают потоки нечистот, и подцепить заразу в них можно без всякой гнили.

Нет, они отправились купаться за город.

Уже позже, когда всё случилось, Адан рассказал, что вышел из речки, испачкавшись в какой-то черни. Он испугался, но не стал рассказывать родителям, опасаясь наказания за своевольную отлучку за надёжные городские стены. Несколько дней он ждал и боялся, но симптомы болезни так и не появились, и он успокоился.

Однако вскоре захворала мама. Наверное, заразилась, когда стирала его шмотки.

Если бы Адан только рассказал всё сразу... Гниль, полученная с едой или через кожу, может развиваться почти незаметно в течение нескольких дней, а эликсир эффективен только в первые два-три часа после заражения.

Когда мама заболела, и под её кожей проступили чёрные вены, паладины пришли не чтобы помочь ей, а чтобы забрать. Я помню её последний взгляд — уже совсем безумный, бессмысленный и такой чужой... Наша семья провела в карантине неделю, нас тщательно обследовали и вычищали гниль из дома.

Потом вместо мамы нам вернули урночку с прахом.

Блайку тогда исполнилось только семь. Он не понимал, что происходит. Папа сказал, что мама просто ушла на время, но обязательно вернётся. Нужно только подождать, и мы поймём, что она с нами. Но я уже не была такой маленькой и понимала, что мамы больше нет. Какие истерики я закатывала Адану... Била его кулаками, ногами, всем, что под руку подвернётся, а он всё сносил. Потому что понимал свою вину.

Надолго он, впрочем, с нами не остался. Поскольку гниль в дом занёс именно он, но остался невредим, стало ясно, что у моего старшего брата есть иммунитет к этой заразе. Такое случается, хоть и очень редко. Нечувствительных к змеиной скверне в народе называют гнилостойкими.

И Адан как раз из таких, потому его жизнь принадлежит обществу, которое никогда не оценит жертвы святых рыцарей. Их одновременно почитают и боятся, ими брезгуют. Да что там говорить? Я и сама брезгую. И не испытываю к ним никаких добрых чувств, ведь они забрали маму. Нет, умом-то я понимаю, насколько это нужная и важная служба. Они ведь как соколы, стерегущее небо над нашими головами. Без них мы бы все давно погибли, но...

Брат бросил на меня неопределённый взгляд и с лязгом вогнал адамантовый клинок в ножны. После чего паладины покинули место происшествия. И, как по мне, их недостаточно хорошо продезинфицировали. Подумаешь, окурили зачарованными веточками с пахучей хвоей. Надо бы, как меня, прополоскать с ног до головы, а одежду — сжечь.

Да, многие точно так же опасаются, что святые рыцари не только борются с порождениями Архудерана, но и служат невольными разносчиками гнили, ведь сами-то они заразиться неспособны. Потому и крепость им отдали за городом,