Вирус - Ларс Один Страница 11

Его старик был из первых. А значит самый старый, болезненный и слабый. Но этот бес, назло всем, никогда не брал сопровождающего или коляску. Он вообще был исключением, белой вороной среди своих. Слишком старыми являлись эти почётные гости, а потому большинство из них страдали частичной потерей зрения и слуха, передвигались лишь с помощью, по большей части в колясках. И это после беспрецедентных усилий по использованию всех достижений их цивилизации! Слабость — то, что особенно выделяло их среди прочих бессмертных. Первые — те десять тысяч демонов, что стояли у истоков их величия. Теперь же, когда его немощь лишь условность, для скорейшего исполнения задуманного, оставаться без лишнего присмотра крайне удобно. Хочется бежать, но нужно лишь медленно шаркать по идеальным плиткам дорожек. Хочется не просто болтать, а петь песни, но он вынужден хранить молчание. Хочется смеяться, чтобы пересилить тревогу, но он должен изображать боль. Хочется закончить всё поскорее, но неукоснительно следовать плану — единственно верное.

«Руди оказался прав, — мысленно поблагодарил он механика. — Никаких проверок, вообще никакой защиты! Бесы так уверовали в собственное величие и полную победу, что позабыли о каких-либо мерах безопасности. Медальон, считанный устройствами при посадке и здесь, при высадке, дал мне право быть одним из них. Руди конечно же гений, но страх не покидал мой разум с момента открытия капсулы.»

Ещё в широких дверях космопорта, рассекая тошнотворный запах застарелой плоти, по ноздрям ударили умопомрачительные ароматы настоящей жизни. В парке они усилились многократно. Он вдыхал их полной грудью и вспоминал. Задрал голову вверх, пытаясь разглядеть хоть что-то в залитом солнцем голубом небе. Пришлось прищуриться и сдаться, но на морщинистом лице уже блуждала дурацкая улыбка. Взгляд скользнул по изрезанному дорожками парку и усыпанным разноцветной листвой деревьям. Затем ненадолго остановился на видневшихся среди них машинах для раздачи еды и напитков. Там уже было шумно и весело, а новые посетители сходу присоединялись к празднику. Особо активничали конечно же лишь те, кто возвращался. Купол творил чудеса, вливая в застарелую плоть новые жизненные силы.

Красавица Линда Кранц

Красавица Линда Кранц

Станция «Эхо»

Год три тысячи сто девяносто третий

День шестьдесят шестой

Воспоминания всех сущностей в Сфере внезапно слились в один котёл. Котёл сменил колоду карт, а варево представлялось опытом самого Посланника. Он столько раз бывал здесь в симуляциях охотника и путешествиях беса, но так и не смог привыкнуть к вечной золотой осени станции. Им удалось зафиксировать тот славный отрезок года, когда ещё не закончились солнечные дни уходящего лета, но и не начались затяжные осенние дожди. Белоснежные облака лишь изредка появляются на чистом, голубом небе. Ни жарко, ни холодно, и очень комфортно в лёгкой ветровке стандартного костюма. После спокойной пустоты огромного корабля захлестнувшие его ощущения истинной жизни заставляли всё тело трепетать от счастья. Воспоминания, вырванные из памяти мёртвого беса, поблекли перед реальностью станции. Сущность Рама, сплетённая с его собственной с лёгкостью отдалась власти Купола и лишь творение Руди не позволяло Посланнику позабыть о его миссии.

Но как же бессмертный, чей мёртвый мозг использовал Посланник, завидовал консам! Их жизнь, которую те считали единственно реальной, была гораздо проще, красочней и приятней, чем бесконечная, бесцельная, мрачная мука вечного старца.

— Добро пожаловать в парк развлечений, господа! Ваш таймер запущен! Настоящее время — семнадцать часов тридцать четыре минуты, — слегка портит впечатление приятный женский голос, так знакомый ему по воспоминаниям владельца обволакивающей его старческой маски. — Вас ждут незабываемые приключения. Насладитесь парком с его сервисами, заселитесь в один из номеров наших гостиниц, наберитесь сил и выберите игровой сектор. Не стесняйтесь обращаться к вашим слугам и будьте осторожны передвигаясь в одиночку. Лайнер «Два два восемь» совсем скоро отправится на Асторну. Просьба всем, чьё время пребывания на станции «Эхо» истекло, пройти в здание космопорта. Посадка началась, вас ожидают!

Казалось, что звучавший из скрытых динамиков голос встроен в окружающий мир, но всё же отвлекал от притягательных и вполне естественных звуков. Разговоры со всех сторон, смех, шум ветра в кронах деревьев, приятная музыка где-то в ближайшем кафе неподалёку…

«Музыка, — прошептал он, стараясь уловить знакомую мёртвому бесу мелодию. — Музыка, музыка, музыка. Как приятно…»

Быть охотником Дэном Санктом и быть самим собой — огромная разница. Суть конса в чётком следовании алгоритму. Сценарий для них является жизнью, а чувства — просто иллюзия. Они не способны видеть, слышать, осязать реальность. Не способны никогда, ибо сами являются фантазией. С бессмертными всё совершенно иначе. Ощущения беса и Посланника по прибытии на станцию «Эхо» довольно схожи. Оба имеют опыт настоящей жизни в прошлом и легко отличают настоящее от подделки.

Риск несомненно оправдан, и даже возможность побывать здесь стоила самых высоких жертв. По понятным причинам Руди не смог отправиться в это путешествие сам, но Сфера компенсирует отсутствие гениальности Посланника. Мозг последнего как раз сейчас готов был взорваться от восторга. Вот ещё совсем недавно он был бесчувственной, абсолютно спокойной и опустошённой частичкой вселенной, а теперь целая буря желаний, эмоций и чувств переполняла его без остатка. Как никто из пассажиров этого рейса он понимал их внезапную радость и всплески эйфории. Он знал всё, по крайней мере был уверен в том, что знает, и оттого ощущал себя здесь равным создателю. Однако знание никак не могло оградить его от воздействия Купола. Сознание неумолимо затягивало в мир непостижимой прелести. Он чувствовал это, но не смел, а точнее не желал сопротивляться. Первое испытание стало для Посланника не таким уж лёгким.

Подлинность этого мира оказалась в тысячу раз сильнее знаний Руди. Даже тот мертвец, побывавший здесь бесчисленное количество раз, никак не мог привыкнуть к этому моменту перемены. Что уж говорить об Посланнике, чей мир был пуст целую вечность. Абсолютно каждая частичка станции вызывала в его, казалось