Первые шаги - Алексей Русанов Страница 14

— Ни фига себе! — удивился я. — Это мы его втроём не смогли завалить!

— Отож! Кабаны ужасно живучие. И это ещё молодой подсвинок попался. Хорошо, что один. Было бы стадо, порвали бы нас в минуту.

— Может, не пойдём дальше? — заосторожничал Макс.

— Не ссы, желторотик. Без риска слама не бывает, — успокоил его Перепел и обратился к Чашечке, — Ты как там, браток? Живой?

— Живой. Поцарапала меня только эта свинья паршивая.

— Сейчас помогу, перевяжу.

Перепел снял рюкзак, достал аптечку и стал оказывать первую помощь сидящему на земле Чашечке. Довольно быстро на ноге у него оказалась тугая белоснежная повязка.

— Ну вот и всё, — сказал Перпел и поднялся, ловко прихватив лежавший рядом «калаш» Чашечки. — Вот ты и отпрыгался, крыса.

Обезоруженный Чашечка моментально побледнел и захрипел:

— Не убивай, Перепел! Не убивай меня! Зона тебе не простит!

— Не бойся, я тебя не убью. Я тебе даже оружие дам. Только не сейчас. А сейчас давай руки — вязать буду.

Чашечка послушно протянул руки, и Перепел ловко связал их тонким, но крепким синтетическим шнурком.

— Сволочь ты, Перепел! Решил на мне патроны сэкономить? Я ж по-любому без оружия и со связанными руками сгину в Зоне.

— Не сгинешь, если повезёт. И будешь знать, как честных старателей шантажировать. Слушай внимательно: мы сейчас уходим, а ты ещё пятнадцать минут торчишь тут. Потом иди к Трассе. Там напротив Ангара остановка старая. В углу будут лежать пистолет и нож. Но если ты, падла, сразу за нами пойдёшь, если попытаешься нас выследить, я в тебе дырок понаделаю, как в «лунном сыре». Клянусь Зоной!

Оставив Чашечку скрипеть зубами от бессильной злости, мы быстро пошли прочь.

— А почему он Чашечка? — спросил Макс.

— Да ему когда-то колено прострелили, а он его умудрился «газированной глиной» залечить. И хвастал потом, типа «Мне Зона новую коленную чашечку дала». С тех пор его и прозвали.

— Слушай, — поинтересовался я у Перепела, — а на что это Битюг намекал, дескать, знаем мы, откуда оружие и патроны у «Брони»?

— Известно на что. Правительство их снабжает.

— Чьё правительство?

— Да хрен его знает! Наше, наверное. Или, может, российское. Но не Запад точно, оружие у них всё нашенское. Вот у «Вольницы» стволы натовские, им, видать в евро плотят.

— А что за «Вольница»?

— Да ещё одна артель. Их даже поболе будет, чем «броненосцев», только у них армейщины нет такой, всё шаляй-валяй. Разгвоздяи те ещё. Но зато вольных старателей не зажимают, как «Броня».

— А зачем правительству или западникам сталкеров поддерживать?

— Старателей, не сталкеров.

— Ну, старателей.

— Затем, что Зона — это огромный бизнес, и слам, который мы таскаем, и вояками используется, и яйцеголовыми и ещё хрен знает кем. Мы его барыгам за гроши сдаём, а они потом в десять раз дороже перепродают, а те — в двадцать и так далее. Деньги бешеные. А кроме старателей, больше никто в Зону не полезет, ни добровольно, ни по приказу. И все хотят тут своих людей иметь, свою долю слама получать. Потому и поддерживают.

— Ещё учёные в Зону добровольно ходят, исследователи, — встрял в беседу Макс.

— Учёные? Ну да, база ихняя на «Янтаре». Только они тоже охотно у старателей слам берут. И цену дают хорошую.

За разговором мы и не заметили, как дошли до Трассы. Перепел честно оставил пистолет и нож там, где когда-то была остановка, и её бетонный козырек всё ещё стоял. Затем мы направились к странному зданию, которое Перепел называл «Ангаром». К нему вело ответвление от Трассы, проходившее через большие ворота со звёздами, такие обычно были на советских военных объектах. Ныне одна створка была сорвана и погнутая валялась во внутреннем дворике. В глубине виднелся вход в какое-то просторное здание, построенное, видимо, для разгрузки-погрузки неких контейнеров, которые когда-то подвозили по Трассе, а в «Ангаре» перегружали в вагоны и на платформы, чтобы по узкоколейке транспортировать дальше на загадочный «Сельхозмаш». Сквозь обвалившуюся местами крышу внутрь попадало немного света, и в полумраке угадывались очертания товарных вагонов, во дворе валялся пустой контейнер, с которого уже почти полностью облупилась бордовая краска.

— Внутрь нам не надо, хвала Зоне, — сказал Перепел. — Наше место правее Ангара.

— А что там внутри? — спросил Макс.

— Да что угодно может быть. «Кукловод», например. Или «вурдалаки». Или… Тьфу ты! Вот я старый дурак: сам каркаю! Всё! Заткнулись и пошли.

Мы пошли вдоль высокого кирпичного забора. В одном месте кладка была разрушена, и когда мы проходили мимо, я краем глаза заметил какое-то движение. Я остановился и, вглядевшись, понял, что по двору ангара ковыляет какой-то сталкер, больше похожий на бомжа. До меня донесся запах падали.

— Перепел! — негромко окликнул я.

— Ну что ещё?! — повернулся он.

В ту же секунду раздался пистолетный выстрел. Пуля щелкнула по стене рядом с проломом. Непонятный сталкер шёл в нашу сторону странной походкой, раскачиваясь из стороны в сторону. Правая рука с пистолетом была вытянута вперед.

Мы тут же присели, укрываясь за забором, и я крикнул:

— Не стреляй, свои!

— Не кричи, — буркнул Перепел, доставая автомат. — Всё равно не докричишься.

Он чуть высунулся из-за края пролома и дал очередь. Я не сомневался, что он попал в стрелявшего: тот сильно пошатнулся от ударивших в грудь пуль.

— Он что, в бронежилете? — недоуменно спросил я.

— Это зомбак. Ему в башку стрелять надо, — ответил Перепел и, глядя в оптический прицел, дал две короткие очереди. Обе они достигли цели, и голова «зомбака» разлетелась словно тыква, по которой долбанули бейсбольной битой.

— Так это был зомби, да? — у Макса загорелись любопытством глаза. — А можно поближе на него взглянуть?

— Нельзя. Если тут зомби появились, значит, он может быть рядом.

— Кто — он?

— «Кукловод»! В Зоне мозги спекаются, либо если тебя он забрал к себе в свиту, либо если ты под «Останкино» попал. Но «Останкино» отсюда далеко, значит — это он. Ходу отсюда!

— А что такое «Останкино»? — продолжал донимать вопросами Макс.

— Хреновина такая в глубине Зоны, с большими антеннами.

— А! Это, вероятно, бывший центр РЛС, радио-локационного слежения!

Шагая за Перепелом, мы вошли в высокий березняк и, ступая по толстому многолетнему слою палых листьев, добрались до поляны абсолютно круглой формы, словно на неё приземлялась летающая тарелка метров двадцати диаметром. По поляне бродили странные существа: пухлые