Зомби-Киев - Петр Семилетов Страница 16

Перехоботились в цивилку, спрятали в рюкзаки химзу, вышли к шоссе посередине широкого удолья. Всё словно замерло.

— Ребят, какая странная тишина, — сказала Веста.

Не ехал троллейбус или машина. Не шел прохожий, но черт с ним, пешком тут редко ходят. Городской шум долетал издалека, и это был необычный шум. Тихо выли, тревожа сердца, скорые помощи.

Трубочист предложил:

— Так, вон впереди люк в коллектор Протасова яра. Движухи на дороге нет, можем быстро отвернуть и заинсталлиться.

— Мы ведь уже переоделись.

— Вернемся обратно, перехоботимся?

— Не, с меня на сегодня уже хватит приключений, — возразила Веста.

А повыше лыжной трассы, но через дорогу, слева от такого овражка, виднелся крутой холм, отрог берега Протасова яра. По нему к огромным кленам взбегала тропка. Веста там была когда-то, если дальше пройти по огромному земляному горбу то выйдешь к жилым домам Соломенки, но перед ними будет склон с выкопанными в буром суглинке заброшенными погребами, вот те погреба Веста и изучала. Одни люди изучают науки, а Веста заброшенные погреба.

На пригорок сверху вышла толпа людей — сначала они двигались по тропке, как муравьи, потом стали просачиваться из-под кленов, заполняя весь холм. Они как-то странно двигались.

— О, — сказал Трубочист, — Снова акция «Спасем Протасов яр»! Но я чёт не вижу полицию и титушек.

А толпа нестройно полилась вниз по пустому шоссе. Среди них были вроде бы и дети, но они шли не с родителями, а сами, отдельно. Отдельно шли дети по дороге.

— Что тут, кино какое-то снимают? — предположила Лена.

— Это зомби, — четко поняла Веста, — Это не кино.

Сверху из-за поворота, мигая красными и синими огнями и многожильно завывая, вырвалась скорая и влетела сзади в толпу, подминая под колеса судорожно идущие фигуры. Со звоном врезалась в стальной фонарный столб, сразу остановилась, чуть подпрыгнув тылом. Хлопок. Из-под разбитого капота набок пошли клубы черного дыма. Огонь охватил внутренности кабины.

— За мной! — Веста побежала через дорогу к заросшей деревьями части склона. Она скрылась в кустах, залезла по влажной земле немного повыше и оглянулась — за нею никто не следовал. Ни зомби, ни друзья.

Мертвецы уже достигли оврага, отделявшего пригорок с тропой от бугра, на котором спряталась Лена, и шли дальше, вниз по шоссе. Через листву она неясно заметила спины Трубочиста и Лены — те бежали тоже вниз.

Сдерживаясь от того, чтобы не карабкаться дальше, хотя зомби стали проходить мимо нее на расстоянии дюжины шагов, она смотрела. Лена с Трубочистом достигли Докучаевского переулка, но навстречу им по Протасову яру, снизу, тоже пёрла нестройная толпа покойников.

Диггеры метнулись налево в переулок, исчезли из виду. Потом выбежал один Трубочист, теряя на пути кроссовок с ноги. Две группы зомби, сверху и снизу шоссе, почти сомкнулись и окружали Трубочиста. Он подскочил к фонарному столбу, обхватил его руками-ногами и попробовал залезть. Ничего не получилось. В своей яркой тенниске и панаме он напоминал Весте долларового туриста в тропической стране, которого ловят местные жители.

Затем среди мертвого хора стона и нытья послышался человеческий крик, и Веста поняла — не стало Трубочиста.

Глава 17

Руки у Токсика затекли и вибрировали, как бы гудели электричеством. Он касался головой запертого люка и держался руками за скобы, а хребтом упирался в стенку смотрового колодца. Рюкзак повесил спереди. Черт! Бы! Поб! Рал! Внизу колодца, вокруг ниши, в которой начинались скобы, были нарисованы черные лучики, обозначавшие, что люк не заварен, не залит асфальтом, через него можно эвакуироваться. А ведь закрыто!

Под одетыми в штаны от химзы ногами Токсика по коллектору Клова шлепали в воде зомби. Одежда их — дорогие костюмы. Обычно этих людей видели в новостях и на политических ток-шоу, а теперь они, потеряв дар членораздельной речи, потоком шли, и шли, и шли.

Токсик пережидал уже минут пятнадцать. Много думалось. Этот диггерский псевдоним он носил уже несколько лет, до того подходя к делу творчески, но меняя ники как перчатки. Сначала он был Ломакс — от слова «лом». Потом Люк — от слова «люк». Токсик — пришло как-то само собой, когда он стал мутировать. Врачи удивлялись анализам — а это точно ваша моча, а не бензин?

Началось с работы над собой, с развития духа и тела. Однажды он купил на Петровке целую гору самоучителей кунг-фу, на пожелтевшей бумаге, изданных в перестроечное время. Картинки изображали различные фазы приемов. Бой кулаками, бой ногами, с шестом и так далее. Токсик вылезал на крышу родного панельного дома на Русановке и тренировался, пугая голубей. Иногда его клинило, он кидался к бордюру крыши, заглядывал в бездну и дико кричал. А потом возвращался к оттачиванию мастерства единоборств.

В ходе закалки не только духа, но и тела он надумал пить на пробу воду из всех посещаемых им по диггерским делам коллекторов, невзирая на врезки и химию. Много раз после этого он страдал жесточайшим поносом, несколько раз попадал в больницу — медики всё никак не могли выяснить, что с ним такое творится, все эти жуткие прыщи и сыпи… Ну не юношеские же это угри?

Токсик выглядел старше своих двадцати, носил унылую квадратную прическу, никогда не улыбался и мог, по словам очевидцев, ладонью перебить пополам кирпич.

Распитие сточных и подземных вод привело к определенной философии. Токсис начинал ощущать родственность или даже единство с коллектором, откуда пил. Подземелье воспринималось как дом, где уютно, и стены — непробиваемая извне скорлупа. Когда наверху течение времени ощущалось быстрее, люди спешили жить и умирать, Токсик часами, сутками проводил в малоизменной подземле, бедной на звуки и события. Наверху было жарко — здесь царила приятная прохлада. Наверху соплю на лету сковывал лютый мороз — здесь обнимал холодок.

Всё чаще он ночевал там — в коллекторах, теплотрассах. Всё больше постигал подземлю и мог добраться по сети подземных коммуникаций из точки А в точку Б зачастую быстрее и удобнее, чем на поверхности.

Подрабатывал своеобразно — воровал у закладчиков их добро, а потом им же скидывал по низкой цене. Перемещаясь под землей, Токсик появлялся в нужном месте, совершал изъятие ценности, и затем исчезал под землю же. Никто — ни закладчики, ни пасущая из полиция — не понимали, что происходит и как это получается.

Впрочем деньги нужны были Токсику не на жизнь — еду в виде консервов он свободно брал, проникая на стратегические