Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин Страница 27

Покосившись на Навь, сказалец недовольно ей пробурчал:

— Иногда ты меня пугаешь…

— Рах? — удивилась девчонка.

— Ага, страх. Но не думай, что все твои подземные бредни заставят меня молиться столбам да кривым деревянным богам.

— Боги не Кривда. Боги — Правда!

— Всё, хватит! Просто шагай и не тумань мне с Олежкой голову!

Иногда он был зол лишь от того, что Анюта просто находилась рядом с семьёй. Терпеть присутствие Нави для Михаила было невыносимо тяжело и отвратно.

Однако, скиталец забыл, что Анюта всегда воспринимала сказанное по-своему. С печалью в глазах она обернулась к Олежке, но тут же крепко взяла отца за руку. Подземница приняла злость за ревность и не хотела, чтобы глава семьи дальше сердился. Пытаться отцепиться или гнать её от себя было уже бесполезно. Та тонкая нить, что с самого утра соединяла Олежку с Анютой – оборвалась. Михаил же остался с тем, чего совсем не желал. Теперь оставалось только идти вперёд и искренне пожелать себе на будущее лишь одного — заткнуться.

Когда солнце поднялось чуть выше, скитальцы наконец-то дошли до окраины городища. Михаил мечтал увидеть не остервенелых душою людей, живущих в ладе с природой. Тех, кто брал от леса лишь то, что он позволяет забрать; общину охотников настороженных к чужакам, но приветливых к старым знакомым.

Он любил бывать здесь и предлагать на мен новости; рассказывать местной детворе самые интересные из своих историй, улыбаться строгим женщинам, вести неспешную беседу с немногословными мужчинами. Здесь Михаил чувствовал себя среди настоящих людей, похожих на тех, что когда-то жили во времена Тёплого Лета. Уйдя в глушь, охотники ещё не изменились до неузнаваемости, не озверели от голода и холодов. Они ещё помнили прошлое и то, кем там были.

Маленькая, затерянная в лесу община была скитальцу милее всего. Именно здесь прошлым летом он надеялся найти невесту для сына. В городище жило несколько милых девушек на выданье, но дурная слава о тяжёлой жизни скитальцев не позволила их отцам согласиться на брак.

Михаил ожидал увидеть селение полное жизни, а увидел лишь шест... Охранный шест смерти. Его встретили не людские улыбки, а оскалившийся череп оленя надетый поверх высокой палки. На шесте крепилась вертикальная перекладина с куском чёрной материи. Ветер зло трепал её, пытаясь вырвать букетик золотистых цветов привязанный грубой верёвкой. Это был знак – предупреждение. Михаил уже много раз видел такое…

Анюта подошла ближе, внимательно глядя на шест и выбеленный временем череп.

— Худо на той земле. Ега — значит смерть…

— Да, Ега, — повторил скиталец название страшного знака. — Болезнь, эпидемия. Ега предостерегает нас идти дальше.

— Быть может там уже в живых нет никого, — неуверенно молвил Олег.

Анюта тут же указала рукой на цветы:

— Оберег от ворожей и дасуней ещё в цвете.

— Она права, Зверобой ещё свежий, – подтвердил Михаил. – По поверьям местных, он отпугивает нечисть и оберегает от тяжких проклятий. Тот, кто поставил здесь Егу ещё должен быть жив.

— Мы поможем? Пойдем туда? — торопливо начал расспрашивать парень.

Михаилу хотелось отказать сыну сразу, но он всё же на минуту задумался. Не нужно было быть слишком умным, чтобы остерегаться заразы. Без лекарств и медицины прошлого даже самая простая инфекция выкашивала целые селения. Пройдя за Егу, они могли заболеть и не вернуться; погибнуть в страшных муках без помощи. Шест и череп беззвучно гнали прочь незваных гостей, но на самом деле выбирать не приходилось. Возвращаться в руки к орде, или искать новое место не имея припасов? За Рогово расстилались не простые леса, войти в них без проводника было полным самоубийством. В общинах вымерших от болезней находилось не мало ценного. Если быть достаточно осторожным, то…

— Мы проверим. Без припасов идти больше нельзя, потому дело стоит такого риска, — решение далось Михаилу не просто. Но перед тем, как отправиться к городищу нужно было хоть как-то себя защитить. Каждому из семьи он велел закрыть лицо плотной тканью, а сам проверил медикаменты, что лежали в рюкзаке у него уже много Зим. К несчастью лекарства оказалось не много, и всё можно было считать за бесполезный, просроченный мусор. Но медлить они больше не стали. Задержав дыхание, словно чуя болезнь за Егой, скитальцы зашагали вперёд, к городищу.

Короткая тропа выводила за холм, за которым сразу открылся вид на первые деревенские срубы. Бревенчатые дома протянулись вдоль небольшой пустой улицы. Всего чуть больше дюжины изб; крытые досками крыши, высокие заборы и страшная разруха. Сказалец не знал, какое лихо прошлось по Рогово, но здесь явно случилось что-то зловещее. Окна были выбиты, двери сорваны с петель, а ворота изломаны. Дома, что хранили тепло в самые лютые Зимы оказались разорены. Вокруг царила полнейшая тишина: ни человеческого голоса, ни звона металла, ни скрипа. Руки скитальцев сами потянулись к оружию. Приготовив винтовку, Михаил шёл меж домов и заглядывал через сорванные с верей ворота. В каждом дворе по нескольку штук виднелись свежие земляные насыпи, от двух до пяти. Могил было точно по числу живших в доме людей…

Глядя на разрушения, Олежка спросил:

— На них напали? Это дело рук человеческих?

— Не знаю, но лучше держать ухо в остро…

В молчаливой картине посёлка было что-то неправильное. Михаил видел колодцы