Гниющий Змей. Книга 1 - Ксения Ахметшина Страница 33

Но сейчас мне наплевать.

Меня хотели убить и, вполне вероятно, попробуют снова. Да, в такой ситуации бродить по улицам — дурное решение. Но смерть и так притаилась в городе за каждым углом, скоро начнётся кошмар. Умереть от инфекции или от рук недоброжелателя — какая разница? Но прежде чем отправиться в колумбарий или в земляную могилу, я хочу получить от жизни хоть какую-то радость, что-то для себя. Вроде открытки на память о собственной юности, если мне всё же удастся прожить достаточно долго.

Набросив плащ с пелериной и заколов края брошью, я нацепила шляпку да отправилась прочь из дома: очень знакомым маршрутом.

Колокола пробили три часа дня, когда я добралась до школьного крыльца.

Детские крики и смех на сей раз меня не встретили: уроки закончились, счастливая детвора разбежалась по домам. Однако двери остались открыты на случай прихода желающих пообщаться родителей или каких-нибудь проверяющих.

Тихо затворив за собой, я так же неслышно сбросила плащ и повесила его на крючок у входа вместе со шляпкой. Мейнарда я заметила сразу. Учитель сидел за столом и проверял работы учеников: перо острыми росчерками выносило приговоры.

Эрих вздрогнул, когда я деликатно кашлянула в дверном проёме.

Расстёгнутый сюртук казался слегка помятым, а волосы — растрепавшимися.

— Осса... — произнёс он вместо приветствия.

Ну, хотя бы не «госпожа Равник» и то хорошо.

— Можно войти? — левая бровь сама вздыбилась ироничным изгибом — остановить её не получилось.

— Да, конечно, проходите, — он с лёгкой суетливостью переложил кипу листков с места на место, полагаю, без всякой на то надобности.

Присев за парту рядом с учительским столом, я стянула перчатки.

Что говорить, я не знала, не подумала об этом заранее, так что сейчас в классе повисла тишина — так часто бывает, когда учитель выбирает по списку, кто же сейчас пойдёт к доске. Ну, или наоборот: задаёт вопрос и предлагает детям тянуть руки.

— Я слышал о вашей помолвке, — первым нарушил тишину Мейнард и кивнул на мою косицу с вплетённой лентой. — Поздравляю, — скупо произнёс он и сцепил пальцы в замок. — Вы что-то хотели?

По моим губам скользнула непроизвольная усмешка — горьковатая на вкус.

Действительно, а чего ты ожидала, Осса?

Неужели смела надеяться, что Эрих внезапно воспылает ревностью, да бросится к тебе с пылкими признаниями? Нет, это совсем не похоже на Эриха Мейнарда.

— Вы слышали про угрозу эпидемии? — вопрос прозвучал неожиданно даже для меня самой.

— Да, инцидент на фестивале в Этцеле может дорого нам всем обойтись. Вроде появились сообщения о первых вспышках, но тревога ложная. Люди напуганы, взывают к Ордену при каждом чихе. Инкубационный период...

— Эрих, я вам нравлюсь? — напрямую спросила я, устав от недомолвок и больше не имея на них времени.

— Что? — стул под ним будто толкнули. — Ах, да, конечно, нравитесь, Осса, — тут же взял Мейнард себя в руки. — Вы замечательная девушка, умная, красивая... — он произносил эти глупости, пока я поднималась и огибала учительский стол. Ножки его стула скрипнули, мужчина тоже поднялся и попятился к доске.

— Я вовсе не об этом, — с полной откровенностью сообщила я, заглядывая в стёкла его очков. Протянула руку, коснулась дужки за ухом, сняла эти окуляры да положила на недопроверенную контрольную на столешнице.

Его губы сперва не были податливыми. Мне пришлось дарить им обещание, нежность, страсть — всё сразу, но неспешно. Тогда он раскрылся, а перепачканные чернилами руки прижали меня в ответ.

Я целовалась вовсе не в первый раз. В шестнадцать я убегала по вечерам из дома, когда гувернантка уже спала, и встречалась с очаровательным парнем. Но у нас так и не зашло дальше этих мимолётных встреч: он погиб, когда устроился перевозить выживших с материка в карантинную зону. От гнили, разумеется.

Наверное, не о том следует думать, когда целуешь мужчину, который тебе нравится. Но мозг мой — враг мой.

Когда наше дыхание разъединилось, Мейнард осторожно снял мои ладони со своих плеч и, не смея посмотреть в глаза, прошептал:

— Ты скоро выходишь замуж.

— Как это я забыла... — мои губы вновь потянулись к его, но мужчина резко вскинул подбородок и покачал головой.

— Осса, это неправильно. Мы не должны...

— Просто целуй меня.

Я чувствовала дрожь под его сюртуком, когда касалась груди мужчины. Чувствовала жар, когда чуть прихватывала его неподатливые губы зубами. Его спина прижалась к доске, и я снова завладела всеми чувствами Эриха, но надолго он мне этой власти не дал.

— Нет, Осса, — тяжело сглотнул Мейнард.

— Почему? — шепнула я.

Его руки скользнули по рукавам моего черного бархатного платья.

— У тебя свой траур, а у меня — свой, — слова дались ему нелегко, но произнёс он их твёрдо, безапелляционно, как судья бьёт молотком, вынося приговор.

Я ещё поглядела в его глаза: печаль и безнадёга человека, который знает что пожалеет, но уже сделал выбор. Глубоко вздохнув, я кивнула и развернулась, чтобы забрать со стола перчатки.

— У вас спина белая, — колко заметила я напоследок да ушла, оставляя его наедине с призраком давно почившей